Евгений Крыжановский - От аншлага до «Аншлага»
Но, тем не менее, все же плюсов тоже не мало. Это и популярность, и хорошие гастроли, и российская раскрутка, которая, в конце концов, принесет и финансовый успех. Это то, что наш театр знают не только в Беларуси, но и за ее пределами. Русскоязычные граждане США, Германии, Израиля и других стран видели нас по спутниковому телевидению, и кое-откуда мы уже получили приглашения. Знакомства с самыми известными звездами эстрады тоже многое значат. И хотя жизнь наших жен и детей — далеко не сахар, но все они, несмотря ни на что, гордятся тем, что их мужья и папы — «христофоровцы».
Однажды, когда мы были в Голландии, произошел такой курьезный случай. Мы посетили с экскурсией один из заводов знаменитой фирмы «Филипс», и там нам сказали, что если мы хотим, то можем послать за счет фирмы открытки в любые страны мира. Это делалось, видимо, с целью рекламы, так как на этих очень красивых, кстати, открытках была и соответствующая рекламная информация. Я, разумеется, не преминул воспользоваться такой возможностью и отправил открытки по многим адресам (количество их не регламентировалось), в том числе и домой. Пусть, думаю, порадуются такому неожиданному привету. Когда мы вернулись в Минск, я быстро забыл об этом случае. Но где-то через месяц подбегает как-то ко мне моя старшая дочь и кричит:
− Папа, смотри, какой-то дядя прислал нам открытку из-за границы, и все имена наши знает!
Я посмотрел — это оказалась та самая открытка, которую я отправил из Голландии. Где она болталась больше месяца, не знаю, как не знаю, кого за это «благодарить» — наших или голландцев.
А вот еще одна история про артиста ТЮЗа N. Однажды ему поручили играть роль Ленина. Должен вам сказать, что когда актеру доверяли роль Ленина, то это не только означало признание его заслуг, но и являлось одним из последних шагов на пути к званию.
Гримировал N один из лучших у нас гримеров Александр Тонкий, мастерство которого признано было на самом высоком уровне. К слову, когда погиб П. М. Машеров, гримировать его перед похоронами поручили именно Александру. Все, причастные к работе над ролью Ленина, относились к ней очень серьезно. Кандидатуры исполнителей утверждались на уровне ЦК, на грим отводилось по нормативам не менее четырех часов, было много всяких других инструкций и указаний, невыполнение которых или даже отклонение от них считалось едва ли не преступлением и антисоветчиной. Поэтому, хотя спектакль начинался в 6 часов вечера, N должен был приезжать в театр где-то к двум часам, чтобы успеть загримироваться. А выходить на сцену ему нужно было только в самом конце спектакля, чтобы поздравить ликующий народ с победой. То есть, по сути, его роль была не столько большой и сложной, сколько ответственной и утомительной.
И вот как-то примчался он в театр, не успев даже пообедать дома. Высидев положенные четыре часа в кресле у гримера, N почувствовал, что жутко хочет есть. Буфет в ТЮЗе в то время почему-то не работал, поэтому N решил сходить в ближайший ресторан, а это был «Неман» (теперь «Испанский куток») и перекусить. Времени у него было достаточно, так как спектакль с антрактом шел больше двух часов, а «дедушка Ленин», как я уже говорил, выходил на сцену только в самом его конце.
N надел пальто, нахлобучил на самые глаза шапку, укутался шарфом (дело было зимой) до носа и отправился в ресторан. Раздевшись, он сел за угловой столик спиной к залу и, прикрываясь рукой, подозвал официанта. Ничего не заподозривший официант принес ему ужин. Перекусив, N, разгоряченный праздничной атмосферой зала и царившим вокруг весельем, решил тоже позволить себе чуть-чуть вина. Он сделал один заказ, потом, посмотрев, что времени у него еще очень много, — другой, за ним, успокоив себя тем, что роль у него почти без слов, — третий.
В результате, уходя из ресторана, N начисто забыл все ленинские советы по конспирации. Можете себе представить реакцию сидевшей за столиками или танцевавшей под оркестр публики, когда вдруг из дальнего угла через весь зал спокойной походкой прошел Владимир Ильич. Музыканты перестали играть, стихли громкие разговоры за столиками, танцевавшие пары замерли — все провожали взглядами идущего человека. Многие даже не поняли, что это было: видение или живой человек. Когда дверь за N закрылась, долгая пауза еще продолжала висеть в зале.
Потом по городу поползли слухи, что вечерами по улицам и злачным местам бродит Ленин. То, что бродит призрак коммунизма, никого в ту пору не удивляло, а вот живой Ленин был в диковинку. Слухи быстро дошли до компетентных органов, были допрошены официанты и гардеробщик ресторана, которые подтвердили, что видели Ленина и даже вступали с ним в контакт. Не знаю как, да это и не так уж важно, дело для опытных сыщиков было, по-моему, не очень сложным, но N вычислили довольно быстро. Он не стал отпираться и рассказал честно, как все было. В итоге Ленина он больше никогда не играл и звания, на которое очень рассчитывал и которое было у него почти в руках, не получил.
Так не осуществилась еще одна мечта, связанная с именем Ленина.
Круиз
Несколько лет назад в СНГ ежегодно проводился фестиваль лучших авторских телевизионных программ «бархатный сезон». Сначала на первом этапе отбиралось около 200 программ со всех бывших республик СССР, а затем из их числа на втором этапе выбирались те, которые будут носить гордое звание лауреатов фестиваля. Наша программа 8 канала «Семь минут с «Христофором’ на втором фестивале не только попала во второй этап, но едва не стала призером, подвела нас лишь наша не соответствующая современным стандартам видеотехника. Второй этап того фестиваля проходил на теплоходе, который спускался по Днепру от Киева до Черного моря. Представляли нашу программу на нем работники Минского кабельного телевидения во главе с Петром Черноморцем. Было, по их словам, безумно интересно, поэтому вернулись они домой довольные поездкой и гордые тем, что их (точнее наша) программа вошла в число лучших.
Когда через год программа «Семь минут с «Христофором» получила приглашение на второй этап и третьего фестиваля, мы восприняли это очень спокойно, потому что поехать туда не рассчитывали. Дело в том, что стоит поездка довольно дорого (в это раз предполагался круиз по Средиземному морю), и кто-то должен был вместо нас взять на себя ее оплату, ведь у нас таких денег, сами понимаете, не было и нет. Но Петр Черноморец к его чести, решил, что в делегации обязательно должны быть и те, кто программу создает (мы с ним не спорили), поэтому включил в списки четырех «христофоровцев» Ю. Лесного, А. Длусского, А. Вергунова и меня.
Путешествие было рассчитано на две недели, теплоход должен был выйти из Одессы, затем через Босфор и Дарданеллы попасть в Средиземное море, а по пути сделать остановки в Стамбуле, Афинах, Хайфе, зайти на острова Родос и Кипр и вернуться в Одессу. Маршрут сказочный, кто из нас в детстве не мечтал о таком. Почему только в детстве? Потому что, став взрослыми, мы становимся реалистами и перестаем мечтать о том, что нереально, сосредоточиваясь на целях, которые считаем достижимыми. А тут, представляете, сказка неожиданно пообещала сделаться былью. Я до последней минуты отъезда из Минска не переставал сомневаться в том, что мы попадем на борт корабля, поэтому дома не сказал своим об истинной цели поездки в Одессу, сославшись на якобы предполагавшиеся гастроли по городам Украины.
Собирались мы в бешеном темпе, тратя неимоверное количество нервов и сил. Нужно было, кроме вещей, подготовить уйму всяких документов, а времени оставалось в обрез. Последние необходимые бумажки мы получили за несколько часов до посадки в поезд. Гордые собой прибыли мы в Одессу, и вот тут-то, в порту, мы узнали, что такое настоящие проблемы с документами. То, что было в Минске, стало казаться нам мелким и несерьезным.
Посадки на теплоход «Леонид Собинов» ждали около тысячи человек. Только из Беларуси были представители нескольких минских телестудий, а также студий из Барановичей и Кобрина. Короче, тьма творческого народа. Шум, гам, неразбериха, все волнуются, снуют туда-сюда, еще больше возбуждая и себя, и окружающих. Все это мне напомнило сцены из кинофильмов о гражданской войне, когда показывали бегство белых из Крыма и посадку их на корабли. Мы, правда, не прыгали пока в воду и не лезли через перила, но, судя по настрою многих, были готовы и к этому. Наконец появились люди со списками и стали выкрикивать фамилии, чтобы разбить нас на группы и по группам уже заводить на борт теплохода. Никто, как и мы, не знал, в каком он списке, поэтому все бегали от группы к группе, стараясь не прозевать своей фамилии. Мы тоже сначала бегали, а потом сообразили, что легче каждому взять под контроль одну из групп и от нее уже не отходить.
Перекличка, формирование групп и посадка их на теплоход длились несколько часов. Ни в одну из групп мы почему-то не попали. От огромной толпы на берегу осталась лишь жалкая кучка — и мы не на шутку начали нервничать. Но вот ушли и последние из стоявших, а наших фамилий так никто и не выкрикнул. Мы насели на людей со списками, требуя объяснить, куда девались наши фамилии. Выяснилось, что в списках они есть, но на борт нас не пригласили, потому что нет документов, подтверждающих оплату нашей поездки. Цена путевки, к слову, была около 1000 долларов на человека. Тут мы вспомнили, что с нами должен был отправиться в круиз и Петр Черноморец, который задолго до нас выехал с женой и сотрудниками на своем автомобиле из Минска в Одессу и что все необходимые документы он вез с собой. По нашим расчетам, он давно уже должен был быть на месте. Страшные предположения стали обуревать нас. Авария? Разбойное нападение? Внезапная болезнь? Заторы на дорогах? Думая с ужасом о возможной трагической судьбе Черноморца и его спутников, мы не забывали о безрадостной перспективе, вырисовывавшейся и перед нами. Ведь многие наши знакомые знали, куда мы отправились, я даже в интервью корреспондентам некоторых газет проболтался об этом. Представляете, какой позор ожидал нас после бесславного возвращения домой, сколько нам предстояло увидеть кривых усмешек и услышать злых шуток, особенно от недругов и тех, кто нам завидовал.
