Борис Ласкин - Друзья и соседи
— Спасибо! Я слышу речь не мальчика, но мужа, который преждевременно вернулся из командировки, звонит в дверь и говорит — откройте! — Рудяну улыбнулся. — Это не моя острота. Её автор Мишка Егоров с операторского факультета. Будете в Москве, передайте ему привет, он работает на «Мосфильме».
Они вернулись туда, где их ждала камера и по сторонам поблёскивали алюминиевые зеркала подсветки.
— Будем снимать, — сказал Рудяну.
Он показал Вале место, куда она должна стать. Тут же к ней подошёл помощник оператора и поднёс к самому её носу ленту рулетки, другой конец которой был прикреплён к камере. Второй помощник быстро отметил мелом место, где стояла Валя.
— Внимание! — сказал Рудяну. — Серёжа, по моему знаку ты войдёшь а кадр, вот здесь. Представь себе, что вы очень любите друг друга. Вы давно не виделись, и теперь вы опять вместе. В ваших глазах радость и надежда на счастье. Вы поняли?
— Всё ясно, — ответил Громов.
Необычность обстановки сделала его серьёзным, а Вале хотелось рассмеяться, но что-то совершенно необъяснимое мешало ей. «Как же это будет? Сейчас на глазах у всех они обнимутся, но это всё не для себя, а для других».
— У меня вопрос, — сказал Громов. — А что мы должны говорить?
— Что хотите. Кадр немой. Приготовились к съёмке. Внимание. Мотор!..
Валя стояла и ждала. К ней подошёл Громов.
— Серёжа! — Валя шагнула ему навстречу.
Он обнял её за плечи, привлёк к себе и поцеловал.
— У нас ничего не получится, — с виноватой улыбкой тихо сказал он Вале. — И вообще давай отсюда уйдём…
— Ни на кого не обращай внимания, — сказала Валя. Неизвестно почему она почувствовала себя уверенней. — Говори мне, что хочешь. Неважно что…
Громов посмотрел ей в глаза и заговорил. В стороне никто не слышал его слов…
— Стоп! Стоп! — сказал Рудяну. — Не годится. В конце совсем пропало чувство.
«Нет! Не пропало. Это вам кажется. Вы ничего не понимаете», — хотела сказать Валя.
А Рудяну уже обернулся к оператору:
— Ещё дубль.
И всё повторилось сначала.
— Стоп! — По лицу режиссёра было видно, что на сей раз он доволен. — По-моему, ничего. У вас у самих какое ощущение?
— Приятное ощущение, — несколько смущённо ответил Громов.
Кругом засмеялись.
Валя оглянулась по сторонам. Происходившее в эти короткие минуты напоминало весёлую озорную игру. Вдруг она увидела Туманова. Штурман и группа моряков с большим интересом наблюдали за съёмкой.
— Смотри, Серёжа, — смеясь сказала Валя, — смотри, сколько у нас свидетелей.
Громов обернулся и крикнул Туманову и ребятам:
— Киноискусство!
Туманов сложил ладони рупором:
— Кино-до-ку-мент.
Рудяну бросил взгляд на солнце, потом на часы.
— Снимем третий дубль.
— Правильно, сказал Громов.
— И всё будет хорошо, — сказала Валя, вкладывая в эту фразу смысл, больше, чем всем другим, понятный ей и Громову.
— Тишина! — крикнул Рудяну. — Серёжа, внимание!.. Валентина, перестань смеяться. Мотор!..
Хорошее слово — «да»
Вы Риту Колокольцеву не знаете? Нет? А Ермаков Антон тоже вам неизвестен? Жаль. И она, и он, я считаю, заслуживают внимания.
Рита Колокольцева работает на электроламповом заводе. Уж на что там у них девчонки красивые, но она безусловно в первой десятке.
Теперь возьмём Антоне Ермакова. Про него одно можно сказать — отчаянный парень. И с фантазией.
Работает монтёром по линии наружного освещения. Особенно у него горячие дни бывают перед праздниками, когда готовится иллюминация. Тут он гоняет взад-вперёд на спецмашине, у которой, знаете, такая вроде бы труба подымается и на конце у ней платформа. И вот как получилось дело.
Представляете? Весенний день, распускаются почки. Едет по улице спецмашина.
Антон стоит на своей платформе и как полководец озирает окрестности. Смотрит туда, смотрит сюда — и что же он видит…
Идёт компания заводских девчат — все без пальто, все чего-то говорят, друг дружку перебивают, и так они хохочут, что у него тем наверху в ушах позванивает.
А сейчас я приведу сравнение. Знаете, специалисты говорят, что, когда чайка летит над морем, она оттуда с высоты рыбу видит. Летит чайка, летит и пикирует — раз! И всё. Рыбка, рыбка, где твоя улыбка?..
Но это сравнение, конечно, не подходит. Почему? Потому что от зоркого взгляда Антона Рита не погибла. Наоборот. Погиб он сам. Другой парень — боле выдержанный — сошёл бы со своей верхотуры, представился бы девушкам вообще и Рите Колокольцевой в частности, и было бы всё как у людей.
Но не такой он человек. Чего-то он скомандовал своему дружку шофёру, тот прибавил газу. За углом машина остановилась. Антон приобрёл у бабули из частного сектора пяток букетиков, влез на платформу, она на ходу высоту набрала, и когда девчата поравнялись с машиной, Антон крикнул:
— А ну-ка, девушки, а ну, красавицы, пускай поёт о вас страна…
И прямо им под ноги, как, знаете, в Древнем Риме, кинул цветы.
Девчата все, конечно, ахнули. Рита после сказала, что это был такой с его стороны красивый поступок, что его невозможно забыть.
Теперь идём дальше. На другой день так получилось, что спецмашина опять оказалась на этой же трассе. На сей раз Антон положил букетик в конверт, постоял и дождался. И так ему повезло, как бывает раз в жизни, Рита шла с работы одна. Совершенно одна. Может, это было случайно, а возможно, Антон произвёл на неё такое сильное впечатление, что она решила дать ему это понять с глазу на глаз. Так или иначе Антон протянул ей конверт и тут же уехал на своей машине будущего.
Рита распечатала конверт, вынула букетик и записку: «Дарю вам эти весенние цветы в знак уважения и симпатии. Очень прошу, приснитесь мне, если вам не трудно. С приветом Антон Ермаков».
Рита засмеялась и сказала сама себе:
— Ладно. Будет время, возможно, приснюсь.
А теперь я вам скажу, что было дальше.
Как Антону удалось узнать, что его симпатию зовут Ритой, и что фамилия Риты Колокольцева, и что живёт она на Верхней Масловке, дом такой-то, квартира такая-то, этаж третий, — всё это его личное дело.
Сперва он послал Рите по домашнему адресу здоровущую охапку цветов, а потом отколол такой номер, что Ритин отец чуть заикой не остался.
Вечером, по пути в гараж, спецмашина приехала на Верхнюю Масловку, встала у Ритиного дома, и платформа с Антоном поднялась до третьего этажа. Ритин отец в это время смотрел по телевизору какой-то детектив, Рита сидела, ужинала и тоже поглядывала на экран, и вдруг совсем рядом раздался голос, как с того света:
— Когда же вы мне приснитесь?..
Рита не поняла и у отца спрашивает:
— Это кто сказал — разведчик или хозяин бара?
Отец отвечает:
— Я и сам что-то не понял…
И в эту самую минуту опять раздаётся тот же голос:
— Добрый вечер! Здравствуйте!
Отец Ритин от испуга за сердце схватился, а Рита глянула в окно и видит: прямо перед ней стоит Антон.
Стоит на уровне третьего этажа. Она даже глаза закрыла, а он говорит:
— Для начала я решил сам вам присниться. Привет!
И уехал. Можно сказать, уплыл над Верхней Масловкой.
Не буду вам рассказывать, как они потом встретились, как вскорости поняли, что в разлуке жить не смогут. Подружки уже поздравили Риту — они же видели и поняли, что за парень Антон Ермаков и на что он способен во имя любви.
И вот представьте, на днях идёт Рита с подружками после смены, и все они видят — на крыше десятиэтажного дома устанавливают громадные буквы: ДА ЗДРАВСТВУЕТ 1 МАЯ! И там возле этих букв монтёры колдуют.
И вдруг все слышат:
— Здравствуй, Рита! Привет, девушки!
Это Антон с крыши кричит.
Рита головой качает — ведь это надо же!
А Антон ещё громче, на всю улицу:
— Рита! Ты меня любишь?
Она молчит, а подружки ей говорят:
— Лучше ты ответь, а то он не успокоится.
— Люблю! — крикнула Рита. — А ты меня любишь?
— Минуточку, — крикнул Антон. — Жди ответа!
Рита и девчата смотрели наверх, где среди усаженных лампочками букв стоял Антон. Что-то он там сделал, и в строке ДА ЗДРАВСТВУЕТ ярко вспыхнули две первые буквы — ДА. А ещё через секунду засветился большой восклицательный знак.
ДА! — горело над крышей.
Рита, смеясь, помахала Антону рукой.
Антон помахал ей в ответ, и тут слово ДА погасло и вспыхнуло, погасло и вспыхнуло — ДА! ДА! ДА!..
Автограф
Утром Полина разбирала почту. Вот уж неувлекательное занятие. Все письма на одно лицо, все напечатаны на машинке, все официальные, деловые — «в ответ на», «в связи с тем». Совсем не было личных писем, а если порой и попадались конверты с пометкой «лично», то за этим «лично» угадывалось замаскированное желание ускорить решение какого-нибудь вопроса.
