Михаил Берсенев - Клептоман
Светлана кинулась к избитому молодому кавалеру, за жизнь которого она искренне и чистосердечно перепугалась. Семен корчился от боли на траве. Девушка вдруг поняла, что этот потерявший голос парень очень ей дорог.
На тропинке появились три милиционера, вооруженных дубинками. Один из группы, видимо главный, держал в руке подготовленный к бою пистолет. Блюстители порядка подбежали к жертвам ограбления, быстро оценили ситуацию. Главный кратко спросил у Лисы:
— Ограбление?!
Та кивнула головой.
— Где он или они?
Девушка указала рукой в направлении леса.
— Сомов! Остаешься здесь с ними. Вызывай скорую! Азимов! За мной, в погоню!
Два милиционера кинулись в заросли, один остался с жертвами ограбления, пытаясь по рации связаться с пунктом охраны правопорядка в администрации парка. Лиса обнимала Логинова и шептала:
— Потерпи! Потерпи! Помощь идет!
Семен присел на траве и сжал глаза от боли. Рука начинала неметь. Милиционер Сомов, что остался с ребятами, уже вызвал «скорую». Когда машина медиков остановилась недалеко от места преступления и оттуда вышли санитары с носилками, из погони вернулся старший сержант с помощником. В ответ на вопросительный взгляд Светланы Стриж, сержант лишь разочаровано развел руками. Отловить зарвавшихся и оказавшихся очень проворными грабителей не удалось: те одним им известными тропами ушли от преследователей.
Федор и Алевтина Куравлевы в здании больницы у рентгеновского кабинета рассматривали снимки руки Семена. Дежурный доктор провел пальцем по изображению.
— Как видите, у парня крепкие кости и перелома нет. Трещина левой лучевой кости.
Сильнейшая гематома. Показан покой, иммобилизация.
— Когда его можно будет забрать?
— Пусть пару дней побудет у нас. При отсутствии осложнений — выписка. А сейчас у нас через двадцать минут «отбой» по всему отделению, пусть поспит. Приходите послезавтра!
На следующее утро Светлана Стриж смогла более-менее связно и понятно изложить семейству Куравлевых, что произошло в заброшенной части парка.
— Мы как-то так мило гуляли, я ему что-то все рассказывала. В парке-то так покойно, птички поют, цветами пахнет. А то в столице одни автолюбители повсюду, даже ночью «пробки» случаются. А в парке воздух какой! Вот мы и ушли очень далеко, заговорились.
Эти грабители появились, как черти из табакерки. Остальное я уже вроде бы поведала.
Семен честно и храбро хотел меня защитить, но куда ему, журналисту, художнику, против целой группы мордоворотов!
Помолчали. Каждый по-своему мысленно представил картину нападения. Куравлев-старший с мрачным видом разглядывал подставку под ручки и карандаши на журнальном столике. Федор тряхнул головой и, кажется, принял какое-то решение. Он вышел во двор коттеджа, где в беседке расположился его телохранитель Алексей Лемешев. Секьюрити неторопливо скользил взглядом по верхней кромке внушительного забора, привычно выискивая возможный источник опасности. Бизнесмен опустился в кресло-качалку под верандой на открытом воздухе и спросил:
— Алексей! Ты слыхал, что произошло с нашей юной целительницей и Семеном в парке?
— Ограбление. Мне ваш отец вкратце пересказал, что там приключилось. Жалко нашего юного художника. Да и у девушки сильный стресс, я полагаю. Эх! Жалко меня там не было! Или Сергея Алдонина! Посмотрели бы тогда, кто кого!
— Это действительно жаль, что тебя там не было, Леша. Вот я и пришел к тебе с просьбой, не приказом, чтобы отныне ты был рядом не со мной, а со Светой и Семеном.
— Как так?
— Пока у них период влюбленности безоблачной идет, мне бы не хотелось, чтобы что-то омрачало это благословенное время!
— Вы хотите, чтобы я перестал быть телохранителем семьи Куравлевых и перешел охранять эту парочку?- с разочарованием выдохнул Лемешев.
— Ни в коем случае, Леша. Ты был и остаешься не просто телохранителем, но и другом нашей семьи. Посему, я тебя прошу временно присмотреть, что ли, за ребятами. А в случае угрозы или опасности — вмешаться, естественно.
Алексей сдвинул брови и уточнил:
— Присмотреть? Это как нянька, что ли?
— В некотором роде. Прошу тебя следить за ними незаметно, чтобы не мешать. Они натуры творческие, чувствительные. Если я в прямую приставлю тебя к ним, взбунтуются. А так ты незаметно присмотришь, как скрытая «наружка».
— Как долго? — деловито поинтересовался Лемешев.
— Пару месяцев, я полагаю.
— Кто будет выполнять мои обязанности по охране вас и членов семьи?
— Сергей Алдонин. В моем бизнесе все спокойно. Сергея хватит. А так, я помогу Семену и Светлане. А я им очень хочу помочь. Так же, как и отец, и Алевтина.
— Что ж! — после недолгих раздумий согласился телохранитель. — «Наружка», так «наружка». Я присмотрю за влюбленными, Федор Петрович.
— Отлично! Семена я планирую завтра забрать из больницы. Тогда и приступай.
— Договорились! — по-военному коротко завершил беседу молодой человек. Его наниматель вновь отправился в дом.
Вскоре из больницы выписали Пельмешку-Снежану Корикову. Логинов ходил с гипсовой повязкой на правой руке. Петр Степанович Куравлев с радостью встретил Пельмешку после операции. Вскоре они, как в былые времена, сидели вечерами втроем и играли в карты. Дед, Лиса, да Пельмешка. Последняя остановилась в одной из комнат особняка Куравлевых. В связи с травмой Логинов стал реже выбираться в город. А вот Снежана Корикова в компании с Лисой почти каждый день посещали столицу. За девушками и Семеном, если тот все же присоединялся к ним в поездках, присматривал телохранитель Федора Куравлева — Алексей Лемешев. Однако, молодые люди после происшествия в лесном массиве воздерживались от походов в малолюдные места и больше времени проводили в концертных залах, театрах, кино. Частенько к ним присоединялся Куравлев-старший.
Семен Логинов, несмотря на обездвиженную верхнюю конечность, умудрялся продолжать рисовать. Торчащими из гипса пальцами он держал палитру с красками, а другой рукой продолжал творить. Удар цепью грабителей пришелся на правую, основную и рабочую руку, поэтому, в определенном смысле, молодой художник учился рисовать заново. Качество его пейзажей и портретов заметно ухудшилось. Окружающие с сочувствием отнеслись к печальному факту и продолжали нахваливать работы Семена.
Сам молодой человек отлично понимал, что зрители, таким образом, проявляют дипломатичность. Но значительное падение уровня творений не сломило волю все еще безмолвного художника. Наоборот, он с упорством и твердостью садился за мольберт и с самого утра и, иногда до заката солнца, рисовал и рисовал левой рукой. В конце концов, его настойчивость в достижении цели была вознаграждена: качество портретов и пейзажей вновь начало прогрессировать, расцветать красками и душевностью. Семейство Куравлевых, гости дома, даже телохранители Алексей и Сергей с радостью следили за успехами молодого человека.
ГЛАВА 28.
А тем временем и в северной столице появились неожиданные поклонники таланта Семена Логинова, как художника.
— Здравствуйте! Здравствуйте! Рад снова быть у вас в гостях! — громко приветствовал Артема, Федора, Алевтину и Петра Федоровича Куравлевых коллега семьи по туристическому бизнесу в Санкт-Петербурге — Калинин Станислав. Владелец фирмы «Вояж Тур Петербург» ввалился в гостиную коттеджа Куравлевых с вопросом-пожеланием:
— Как ваши дела? Рассказывайте! У меня есть куча новостей, которыми я хотел бы поделиться!
Домочадцы тепло встретили давнего друга. Всей компанией прошли на природу и расселись в беседке на улице. Расселись вокруг пузатого огромного самовара в ожидании, когда можно будет отведать настоящий грузинский чай со вкусом фейхоа, что привез Станислав Калинин из командировки в солнечную республику. Питерец без умолку рассказывал о событиях в северной столице, о последних театральных премьерах, киноновинках, после перешел к короткому отчету о визите в Грузию.
— Как я рад вас всех видеть!- искренне воскликнул гость Москвы. — Есть у меня и еще одна причина моего визита.
Он стал озираться по сторонам.
— А где же наш талантливый художник? Написанный им мой портрет с применением золота произвел настоящий фурор среди многих моих друзей в Петербурге! Я повесил портрет в своем доме и, должен сказать, что и я, и мои друзья подметили тот факт, что это произведение юного художника украсило мое жилище несказанно! Итак, где же наше дарование?
— Молодые люди в городе. На выставке французского фотохудожника, — ответила Алевтина.
— Вот это очень правильно! — одобрил Калинин, — Он продолжает рисовать, я надеюсь?
Федор Куравлев отвел глаза в сторону, а Алевтина грустно вздохнула.
— Что? В чем дело? Что-то произошло с молодым талантом? — обеспокоился гость из Питера.
