Михаил Берсенев - Клептоман
— Что? В чем дело? Что-то произошло с молодым талантом? — обеспокоился гость из Питера.
— Стас! — обратился к другу Федор, — Пойдем-ка в бар. Пропустим по коктейлю.
Неприятность случилась с Логиновым и Светланой. Их ограбили.
— Что?! — повысил голос Калинин. — И что это… Как это произошло?!
Алевтина с неудовольствием посмотрела на питерца. Тот выдохнул:
— Извини, Аля! Уж больно я переживаю за этого одаренного паренька!
— В бар, Стас! — еще раз повторил Куравлев.
— Пошли! — решительно согласился Станислав.
Спустя пятнадцать минут питерец с задумчивым видом крутил хрустальный бокал с напитком в ладонях.
— Значит, парень теперь рисует левой рукой! На основной, правой, перелома, слава Небесам, нет?
— Все так. Гипс снимут через недельку. Но, сам понимаешь, что для большого художника чрезвычайно важна чувствительность и подвижность пальцев и суставов руки! Когда удастся достичь достаточной гибкости после снятия гипса — неизвестно, — выдохнул Федор.
— Это я понимаю. А этих уродов-грабителей, хотя бы поймали?
— Нет!
— Тьфу ты! Знал бы, человека своей охраны прислал бы из Питера, чтобы такой талант охранять!
— Я уже приставил к нему и Светлане Алексея Лемешева.
— Жаль, что хорошая идея иногда приходит поздновато! — философски заметил Калинин, — А ведь у меня для него полно состоятельных заказчиков!
Куравлев покачал головой.
— А как Светлана Стриж после грабежа? — Калинин почесал левую бровь.
— Она молодец! Твердый характер.
— Они с Семеном на фотовыставке?
— И еще с одной очаровательной девушкой — Снежаной Кориковой, лучшей подругой нашей молодой целительницы. Увидишь Корикову — непременно влюбишься! Такой очаровательный пухлячок эта девица! Добрейший человечек!
— Да! Ты меня знаешь! Люблю пухленьких! — сознался бизнесмен из северной столицы.
— Знаю, Стас, знаю! Потому и говорю!
— Что ж! Подождем наших любителей фотографии. А пока, Федя, сыграем партию в шахматы, а? Я разучил дома один разгромный гамбит. Предупреждаю: ты будешь повержен!
— Да ну! — рассмеялся Федор, — А ты уверен, что я не знаком с этим «убийственным» гамбитом?
— Делаю ставку! — сощурил глаз Станислав, — Играем три партии. Ставка каждой — пятьсот евро!
— В прошлый раз играли по сто! — припомнил Куравлев.
— Сегодня я в себе уверен, как отличник на экзамене! Принимаешь ли ты вызов, мой друг?
Федор поставил стакан на прозрачный стол в домашнем баре и усмехнулся:
— Брошенная перчатка поднята! В результате я стану сегодня на полторы тысячи евро богаче!
— Опять эта твоя самонадеянность! — скептически выдохнул гость.
— Пошли!
Оба мужчины решительно двинулись в сторону кабинета хозяина особняка. Несмотря на давнюю крепкую дружбу, никто из бизнесменов не хотел уступать. Они шли молча, понимая, что разговоры лишь помешают и только сражение черно-белыми фигурами разрешит судьбу заключенного пари. В столь азартный момент в их душах гораздо сильней витал дух соперничества, нежели дружбы.
Вечером Снежана Корикова смеялась в кулак.
— Извините, Станислав! Я, кажется, неудачно пошутила! Но вы сами меня завалили вопросами после того, как я подметила, что вы мне кого-то напоминаете! А я не помню точно — кого!
— И все же, милая Снежана, если я вам кого-то напомнил, значит, какая-то связь между нами имеется! Вы так очаровательны! Только вот сравнение с бегемотом мне не очень понравилось!
— Извините, Станислав, но я такого не говорила! Может быть вы немного глуховаты?
— Чего?
— Вы хорошо меня слышите? — повысила голос Пельмешка.
— А! Конечно! Я прекрасно вас слышу!
— Так вот! Я сказала, что вы мне чем-то напоминаете бегемотика, а не бегемота!
— Опять вы меня бегемотом величаете! Это, право, обидно!
Девушка набрала в легкие побольше воздуха:
— Я говорю — бегемотик! Бегемотик! А не бегемот! Бегемотик — это такой очаровательный, забавный и добрый персонаж! Теперь поняли?
Калинин расплылся в довольной улыбке.
— Бегемотик? О, спасибо вам, Снежана! Мне приятно это слышать! Вы были искренни в своей оценке, а я люблю честность и прямоту в отношениях с людьми.
— Еще раз прошу вас — не обижайтесь! Вы же знаете, я перенесла операцию на мозгах и иногда мне кажется, что кое-что мне там неправильно сшили! — самокритично прыснула в кулак собеседница.
— Эх! Милая Снежана! Кто знает, кто знает! Вполне возможно, что доктора наоборот сделали вас нормальной! Честной, искренней! А вот мы, как раз, не очень нормальны! Во всяком случае, общаясь с вами, я чувствую себя просто замечательно!
Пельмешка и владелец туристической фирмы из Санкт-Петербурга «Вояж тур Петербург» мило беседовали поздно вечером в баре особняка Куравлевых. Лиса и Семен Логинов после того, как все вернулись с фотовыставки, выглядели очень усталыми. Предательская зевота напала на юную целительницу, а у безмолвного художника постоянно закрывался левый глаз. Они перекусили и отправились отдыхать. Пельмешка же, к удивлению всех, оставалась бодрой и жизнерадостной. Девушка вдыхала аромат свежевыжатого апельсинового сока, который заботливо приготовил для нее петербуржец. Сам он малюсенькими глоточками смаковал французский коньяк. В углу бара потрескивал камин и естественное тепло огня комфортом накрывало беседующих.
В коридоре послышались шаги.
— Бегемотик! Бегемотик! Как ласкательно звучит! Бегемотик! — напевал нараспев Калинин.
На пороге стоял Федор Куравлев.
— Это кто тут бегемотик? — загремел он с порога. — Я уверен, что не Снежана!
Корикова рассмеялась.
— Это я, по недомыслию, сравнила вашего гостя из северной столицы, Федор Петрович, с маленьким сыночком крупного африканского животного. Меня оправдывает лишь то, что Станислав просил быть искренней с ним!
— А чего? — присмотрелся к другу хозяин дома, — Похож! Очень точное определение!
Калинин недовольно закашлялся, а девушка, чтобы перевести разговор на другую тему, спросила Федора:
— Я видела, вы очень сосредоточенно играли в шахматы, когда мы приехали с выставки.
Хотите еще раз сразиться?
— А! Я не против! — прошел к холодильнику Куравлев. — Только наш «бегемотик», думаю, не будет играть! Наш «бегемотик» сегодня уже стал беднее на пятнадцать сотен евро!
Впрочем, заслуженно!
Лицо мужа Алевтины приняло горделивое выражение.
— Вы проиграли в казино, Станислав? — перевела взгляд на владельца питерской туристической компании Пельмешка.
— Нет, не в казино. Я проиграл пари уважаемому Федору Петровичу. Но то был честный поединок!
— Ладно, друзья! — хозяин дома вытащил из холодильника пакет сока. — Хороший выдался день! Лично мы с Алевтиной отправляемся спать. А как вы?
Калинин и Корикова переглянулись. Ответила первой Снежана:
— Спокойной ночи, Федор Петрович! А вот мне пока в царство Морфея не хочется!
— И я не хочу пока в его царство! — оперативно поддержал ответ девушки Станислав, с трудом сдержав зевоту.
— Тогда и вам, дорогие мои бегемотики и просто красавицы,- при последнем слове Куравлев взглянул на девушку, — самых добрых сновидений!
Через четыре часа, глубокой ночью, Федор шел в санузел по малой нужде, уверенный, что весь дом, его обитатели и гости глубоко спят. Заметив свет в баре, мужчина решил испить немного прохладного гранатового сока. Он толкнул слегка дверь. В ночной пижаме зашел внутрь, и там с удивлением обнаружил, что Станислав и Снежана о чем-то оживленно беседуют, сидя в мягких креслах спиной к входу. Хозяин дома помял в нерешительности рукав пижамы и взглянул на пламя в камине. Огонь весело облизывал явно недавно подброшенные дрова. Жар очага мужчина ощутил сразу. «Похоже, тут, в этой комнате, никто не торопится ложиться спать!» — мелькнула глубокая мысль в голове Куравлева. Он тихонько развернулся на сто восемьдесят градусов в мягких пушистых домашних шлепанцах, выскользнул из барной комнаты и бесшумно прикрыл дверь. «Значит, не освежить мне сегодня ночью горло прохладой гранатового сока!»- выдал аналитическое заключение мозг бизнесмена,- «Но ради такого благого дела я потерплю!». Как только Семену Логинову позволили снять гипс, молодой человек сразу же принялся активно разминать застоявшиеся мышцы и суставы. Через несколько дней он вновь взял кисточку в травмированную руку и попробовал набросать портрет Светланы Стриж. Лиса смиренно играла роль натурщицы и внимательно следила за выражением лица небезразличного ей выпускника факультета журналистики МГУ. Логинов морщился, прищуривал глаз, наносил мазки и отклонялся назад, пытаясь как бы со стороны оценить создаваемое творение. Через десять минут художник решительно выдернул из-под держателя холст, смял его и установил новый. На сей раз прошло уже около получаса, прежде чем Семен вновь уничтожил плоды своего труда и бросил их в корзину для мусора. Выражение разочарованности на лице молодого человека усиливалось.
