Андрей Кивинов - Перемена мест
— Есть контакт! Мобила его всплыла! С другой симкой, как и думали.
Подельник распахнул дверь, радостно запрыгнул на переднее сиденье.
— Жмот, Ирка, твой муж! Не мог с таким баблом новый телефон купить, урод!
— Тихо ты! — осадил его Николя, скосив трепетный взор на спящую Ирину. Ирина от крика проснулась, сонно потерлась щекой о каменное плечо, от чего у великана на лице появилась идиотская улыбка.
— Сам ты урод, — промурлыкала она в адрес Кадкина. — Как Тоша мог выбросить? Это же я ему подарила. На Новый год, под елочкой.
— Где?
— Я же говорю — под елочкой.
Он что, тупой? Нельзя быть таким тупым и еще тупее тупого, как в ее любимом кино. У такого последнее из-под носа уведут.
— Я спрашиваю, где этот кидальщик?
— В Турции! — по-военному отрапортовал Кадкин. — Видать, морем свалил! Есть там у него кто?
— Никого… Правда, один раз мы туда ездили. По путевке.
— Может, он с местной братвой снюхался? Пока ты у бассейна в бикини плющилась? — подал голос проснувшийся Лютый, сидевший за рулем.
— Дурак! Нет в Турции никакой братвы!
— Братва везде есть.
— По-любому придется лететь, — заметил Лютый и простодушно добавил: — Хоть покупаемся.
Деризубову надоело слушать бестолковый диспут. Он вдруг заподозрил окружающих в идиотизме и засомневался в их пользе для общества. Любимая не в счет, ей мозги по определению не нужны. Он рявкнул на всю машину, приказывая заткнуться, и велел Гудкову ехать, брать билеты.
— На всех? — уточнил тот.
Ирина поскучнела и скривилась. Эти тупые тоже с ними полетят? Лютый с Кадкиным? Что туристы подумают? А местные? Придется всем говорить, что это ее охрана. Деризубов, словно прочитав ее мысли, ответил отрицательно:
— Нет. Ты летишь и мы с Ириной. Но отдельно, чтобы меньше подозрений.
* * *Когда у тебя в семье есть кто-то из сильных мира, по жизни это — настоящий гандикап. То есть фора, говоря по-русски. Папа в Совете Федерации — чем не гандикап? Или мама на верхушке Центробанка? Форы поменьше тоже бывают неплохи. Дядя в местном ГИБДД, теща в билетной кассе, невестка в налоговой — оч-чень достойные родственники. С их помощью и себе не навредишь, и знакомым поможешь, а у знакомых ведь тоже гандикапы есть. Подруга детства из районо, шурин в больнице начмед, племянница, которая вообще со всеми на свете знакома…
Вадику Лузину однажды Дед Мороз принес в подарок дядюшку вице-мэра. Почему Дед Мороз? Потому что выборы были как раз под Новый год. Вадик, к тому времени достаточно подросший бездельник, сюрпризу чрезвычайно обрадовался и регулярно им пользовался.
Лет пять назад, например, стрельбу открыл в кабаке. Из левого ствола человека ранил. В ухо. Человек сам, конечно, козел — бабу свою для танца пожалел. Такое нельзя безнаказанным оставлять. Даже в ментовке согласились. В другой раз слушок по городу пошел, что Вадик местный наркобизнес крышует. Но слух — дело тонкое. Собака лает — ветер носит, доказательств никаких. Да и что значит — крышует? Если они сами приносят. Как-то в народе проскочила сплетня, что зондеркоманда своя у него имеется. Разбойничают. Налеты на ювелирку, зажиточных граждан и просто пролетариат. Но тоже не факт. Сплетня — это не улика. Зачем ему это, если на одних лекарствах можно больше поднять? На что голимым криминалом мараться, когда есть бюджет? Сейчас Лузин официально — честный бизнесмен, стволы только легальные носит. Не подкопаешься. Да никому и в голову не придет под него копать.
Обо всем этом узнал Вячеслав Андреевич от мелкого романтика, пока они тряслись на стареньком «козлике» для производства следственного действия, известного в народе как «обыск».
Глубокое заблуждение, что для обыска нужна санкция суда. В особо срочных случаях не нужна. Следователь сам выносит постановление, а после обыска уже и санкцию получает. Этим правом Вячеслав Андреевич и воспользовался, благо случай был срочный.
Утром прошел дождь, а приклеенный кусок полиэтиленовой пленки под днищем «козлика» отклеился, поэтому на ноги им то и дело плескало грязью через дыру в днище. Но Вячеслав Андреевич уже не обращал на это внимания.
— Одно другому не мешает, — развеял он Димины сомнения, — своя группировка еще никому не помешала. Авторитет опять-таки. А какой авторитет без группы поддержки?
— Человек, который информацию слил, сам под статьей ходил. Мог очки зарабатывать. Все они общительные, когда пятнашка светит. И с Лузиным у него вечные тёрки. Мог блефовать. А проверить все равно никто бы не дал. Поэтому я и не заморачивался. Все, приехали, вон его берлога.
Дима притормозил у знакомого ему дома со сплошным высоким забором. Они выбрались из «козлика». Ворота, как и предполагалось, оказались на замке.
— Если дома никого, ломать придется.
Он очень хотел сломать, раз уж право имеет. С превеликим удовольствием и собственноручно. Если родина прикажет, даже окна перебьет.
Но Золотов ничего ломать не дал. Легким движением руки извлек из кармана связку изъятых у Лузина ключей:
— Ломают дураки, а умные берут ключи. Охрана есть, не знаешь?
— Кто к нему сунется? А лишние люди в доме — лишние глаза и уши. А народ сейчас какой? Народ меркантильный. Заплати больше — и все секреты выдадут, сдадут с потрохами. Он хоть и Лузин, но каждому ведь рот не зашьешь…
— Понятых ищи, философ! Будем работать строго в рамках УПК.
Если не считать, конечно, левого удостоверения.
— Не, никто не пойдет, — со знанием вопроса возразил мелкий романтик, — бесполезно. Дрейфят все.
— А ты попробуй. Нельзя в нашем деле без понятых.
Дима взглядом Терминатора просканировал территорию. Два маргинала развлекались возле элитного мусорного бака. С двух сторон ныряли в бак, замирали там на некоторое время и показывались обратно, словно синхронные пловцы.
Господа выглядели не совсем опустившимися. Скорей всего из либеральных интеллигентов в далеком или недалеком прошлом.
— Здравствуйте, джентльмены. Полиция, — вежливо представился романтик. — Не желаете ли посидеть в приятной обстановке и отведать качественного алкоголя?
От такого не откажутся даже стойкие демократы, находящиеся в резкой оппозиции к действующей власти.
— Желаем. Очень сильно желаем.
Усадив маргиналов в гостиной на белый кожаный диван и выдав по банке эксклюзивного пива из хозяйских запасов, отчаянные поборники справедливости принялись за осмотр-обыск жилища. А поглядеть здесь было на что. Лузин на себя бюджетных средств не жалел.
Дима не слишком вникал, а Вячеслав Андреевич сразу отметил, что мебель у товарища сплошь из массива красного дерева — никакого заменителя. Знатная мебель, итальянских мастеров (примерно как у него в Москве). Чтобы такой домик отгрохать и обставить, одного тендера на лекарства мало.
Федоров оценивал интерьер с другой точки зрения. Одних шкафов штук десять. Не считая тумбочек и ящичков. Пока все обыщешь! В этой хате бригадой целый день трудиться можно.
Ничего криминального в избушке, на первый взгляд, не было. Даже в бачке унитаза, куда на всякий случай заглянул мелкий романтик. На второй взгляд тоже. Да и что, собственно, они хотели найти? Мешок героина или девушку в подвале на цепи? В лучшем случае незарегистрированный ствол или домашнюю порнушку. Вячеслав Андреевич поехал сюда скорее от безысходности. Сказал «М», говори и «Ж». Не хотелось даже в глазах великозельского истеблишмента выглядеть слабаком, не отвечающим за слова.
Дима же хоть и жаждал мести, но сюда приехал по несколько иной причине. Лучшей возможности решить личную проблему может и не представиться. Служба службой, а за любимую женщину необходимо бороться.
— Послушай… Мы люди прямые. Давай договоримся. Я тебе во всем помогаю. Увезти, привезти, на обыск съездить, допросить, закопать и прочее. Но с одним условием. Ты оставляешь Настю в покое.
— Не понял, — Золотов выглянул из-за створки распахнутого шкафа.
Не переутомился ли коллега, вороша чужое имущество?
— Чего тебе, ты ж из Москвы! Уедешь и через неделю про нее забудешь.
— Я из Калининграда, — поправил майор Фейк, свято помня о легенде.
— Да какая разница?! У тебя там женщин, что ли, мало? Не хватает для коллекции? Видали мы таких, командировочных! По всей стране мотаются, в каждом городе баба ждет. Ты тут порезвишься, поиграешь и свалишь. А нам здесь жить!
— А с чего ты взял, что я с ней играю? Мы просто в одном купе ехали.
— Настя рассказала, — в голосе романтика зазвучали фальшивые нотки, — как вы по курганам гуляли.
— И что еще она тебе рассказала? А может, наоборот, ты ей рассказал? Про завтрак в ресторане, про салфетку. Про Мальвину, которая ко мне приходила. Кстати, я ее не вызывал, сама пришла.
— Слушай, это — твое личное дело. Резвишься ты с проститутками или в города играешь, меня не касается. Только от Насти отстань, — продолжал бороться за счастье Федоров.
