Вячеслав Верховский - Я и Софи Лорен
Важно другое (а вот это уже счастье!): если перед нами явится ОНА, так никто нам больше и не нужен! В Москву. Специально эксклюзивом из Италии. К нам приземлится лично Шиколоне. А Шиколоне, кто еще не знает, звучит по-русски как Софи Лорен. И, лучшая актриса киномира, сама собой она откроет этот фильм.
Впрочем, это бабушка гадала еще надвое. Речь, конечно же, не о Лорен, она вечно молодая. А под бабушкой имели ситуацию.
И, конечно, знатоки весьма скептически: «Право, ну какая же Лорен, в Москву – Лорен?! Но это же смешно!» – «Ничего и не смешно! – горячились оппоненты. – А с чего ей взять – и не приехать?! Если Москва – столица мира. Это очень даже не смешно!»
Но понимали все единогласно: фестиваль, международный, без Лорен – он захлебнется. Короче, все надежды на нее: она приедет – или не приедет…
Великая и легендарная Софи!
Нет, такого – мир еще не видел! По крайней мере, я не видел – это точно: ею бредили. И, конечно, этот бред – он должен был во что-то воплотиться.
Ах, напрасно говорят: счастливые часов не наблюдают – неустанно глядя на часы, этот день мы приближали как могли.
И вот случилось! Нам, киноманам, доложили:
– Завтра! Ровно в полдень! На большую сцену Московского дворца молодежи! Взойдет она! Она нам, киноманам, скажет: «Здрасьте!» – и, конечно же, ответит на вопросы…
А теперь ну кто осмелится сказать, что это – и не счастье? Да такое нам – когда еще обломится?!
Взять меня. Между нами, с неба звезд я не хватаю. А тут – прилетит она сама, звезда Лорен!
И мне же будет что рассказывать потомкам.
А пока – я по ночам кричал: «Софи!» – хотя, естественно, никто не откликался…
Донецк наш усадили в первый ряд. Если был бы нулевой – нам бы удружили нулевой. А на то, что мы край угля и металла, – им, конечно же, сугубо наплевать.
В кино ведь как? Совсем не так, как в театре. В кино чем ближе, тем хуже, а в театре наоборот: чем хуже – тем лучше. В общем, в кинозалах держаться лучше нам подальше. В общем, «провинция – это родина неудачников, и так, как говорится, им и надо»…
Но эти просчитались, устроители! Для того чтоб лицезреть Софи Лорен, этот театр одного актера, если не актрисы, и какой!.. В общем, они сделали для нас буквально все!
И, согласитесь, из какого ряда лучше видно, как у Лорен, скажем, волнуется грудь? Или, к слову, ее мимика и жесты? Если нулевого еще не придумали? Ну конечно же, из первого!
Мы ждали ее с невероятным нетерпением, мы пришли за два часа, мы питались только слухами…
Короче, если Лорен прибудет к нам сюда, так спасибо устроителям большое!
И вот…
Уж полдень близится – Софи Лорен все нет.
Точность – вежливость королев, – и такую пунктуальность мы ей ставим в несомненную заслугу. Чтоб сохранить интригу до конца!
Народу в зале – мама дорогая! Даже в проходах полные аншлаги, чтоб такое увидать. Шутка сказать: Софи Лорен. Нет! Софи Лорен – это вам не шутка, а Софи…
И вот свершилось! На часах двенадцать, причем ровно.
Нет ее!
Ее нет, и мы, конечно, понимаем, что – кому не верить? А часам!
Пять – десять минут первого. И в пятнадцать – ее нет. И тогда – оно же ясно, что дело не в часах – а в ней самой.
Двадцать пять, послушайте, и тридцать… Нет ее!
Мы отказываемся верить. Но как однажды я заметил: «Верь не верь, а Бог есть. Приходится верить». Так вот, Бог – он есть, а Лорен – извините. На тридцать пятой самые догадливые чувствуют, что ее не будет и на сороковой. Потому что так надолго опоздать нельзя. Потому что так надолго – можно только взять и не приехать…
И хотя в фильме «Вчера. Сегодня. Завтра» Лорен играет Аделину, Анну и Марту (если вы умные, то догадались сразу: во «Вчера» она играет Аделину, в «Сегодня» – Анну и так далее по фильму), компенсировать ее отсутствие у нас – уже не в силах было даже это. Потому что лучше раз увидеть, но вживую, чем увидеть три, но лишь в кино.
Когда публика увидела, что так и не увидела Лорен, то очень быстро из проходов рассосалась. И свой аншлаг – уже совсем неполный – унылый зритель сохраняет только сидя.
К часу дня… Всё, кажется, понятно, что Лорен сюда… Уже куда?! Дают отмашку – в зале гаснет свет. На экран выносится «Вчера. Сегодня. Завтра». И уже идет своей дорогой. Наш первый ряд, увы, не оправдался.
Вот так я повстречался с легендарной!
Казалось, всё. А нет, еще не всё! Мало того, что мы с Лорен не встретились, – в довершение всех наших треволнений, когда фильм уже перешагнул за середину, он прервался: с кинопленкой что случилось или что. И тут я понял, что «Вчера. Сегодня…» мы увидели, а до «Завтра» мы, скорее, не дотянем.
И точно. Вспыхнул свет.
Минута молчания – это святое. А спустя – в адрес кинобудки… Вся эта московская богема или кто там, в зале, из случайных… Надрывая глотки, закричали про сапожников. Заулюлюкали. Забарабанили ногами в междурядье. Ну точно как в моем родном Донецке. В воздухе запахло подзаборно.
А у тех по-прежнему не ладится. А эти, прости Господи: «Са-пож-ни-ки!» Вы полагали, что в Москве так не кричат? Наши люди… Хороши они везде!
И что же в результате оказалось? Оказалось – «сапожники» здесь, в общем, ни при чем. Оказалось, что киномеханикам в их киномеханическую будку поступил сигнал, что…
В Россию она таки прилетела! Она уже в Москве! И по главной лестнице Московского дворца молодежи в направлении его Большого зала с опозданием (нелетная погода) поднимается опять-таки она!
Им сообщили, и они прервали.
Но публика-то этого не знала…
Ее выводят закоулками на сцену и долгожданно ставят за кулисой.
И что же в результате получается? Круг, на удивление, замкнулся! Идет уже которая минута – фильма нет, публика – пустилась во все тяжкие и себя уже не контролирует, а Софи Лорен – трясется за кулисами. Она видит из-за шторочки кулис эту загадочную русскую душу, вывернутую наизнанку. Что это же палата номер шесть! Ей становится уже не по себе. И в целях, извините, самосохранения разгадать загадку этой самой души она явно не торопится.
А вы б не испугались? Вот и всё!
А фильма нет. И о Лорен еще никто и ничего.
Но есть ли предел сумасшествию? Нет, предела нет!
И чем дольше он безмолвствует, экран, тем больше наша публика неистовствует. А Софи Лорен из Италии все это принимает на свой счет, и тем страшнее ей становится. Потому что в первую голову она все-таки женщина, а уже потом – Софи Лорен. И еще: это наша женщина и коня на скаку остановит, и в горящую избу, но итальянская – она ж у них не дура.
Не спорю, в зале были лица и приятные, они-то, скажем, не орали, но те, кто орал и кто свиристел, свиристели и орали куда громче тех, кто не орал. И к тому же тупотели. Это как?
А суперзвезда всех времен и народов Софи Лорен все ждала триумфального выхода. Но пока что нет, пока не получалось (устроители же, видимо, решили: объявлять ее не будут, чтоб сюрприз!).
Конечно, бесконечно это продолжаться не могло. Еще минута – и Лорен бы удалилась…
Но когда она уже впала в истерику, и в истерику впал зал, но по разным, разумеется, причинам, у одного из закулисы сдали нервы. И он (а это оказался переводчик) легонько – в спину – подбодрил Софи Лорен. Но сил не рассчитал и, по сути, ее вытолкнул на сцену. С ней так не обращались никогда!
Деморализованная звезда, она чуть ли не летит лицом вперед, еще б секунда, и она упала бы на сцену. Не упала! За ней – с той же легкой подачи – пинком на сцену был приглашен и ее младший восемнадцатилетний сын. Следом с виноватым видом появляется то ли узбек, то ли татарин, арт-директор фестиваля по фамилии Далматин Уганачбеков. А замыкает триумфальное шествие не узбек как раз и не татарин, потому что, судя по всему, еврей, организатор всех наших побед – тот самый низенький плюгавый переводчик по фамилии… давно же это было!
И вот четверка этих смелых выбирается на сцену кинозала. Напомню: первой, как всегда у нас, идет женщина. Ее зовут Софи Лорен, и она вся бедная и бледная.
И в зале те немногие, кто в этом тарараме не свихнулся, уже кричат:
– Так это же Лорен!
Картина зала вмиг преобразилась. Все прозрели – и в едином порыве зал ахнул, потому что перед нами – да-да-да! Органы наших лучших чувств открылись ей навстречу. И кто ревел «Сапожники! Сапожники!» – вдруг переключились на «Ло-рен!» Они скандировали, они вопили в раже: «О Софи!», тянули к ней свои волосатые руки с наколками былых заблуждений и рыдали, как дети. Вот что такое истые поклонники!
А Лорен, а что она сама?
Когда, вглядываясь в публику тревожными глазами, она думает: «Боже, и куда же я попала?» – тут ей, через переводчика, как раз и объясняют:
– XVII Московский международный кинофестиваль рад приветствовать! – и всякое такое.
Чтобы пригасить неловкость публики – за все, что до того случилось в этом зале – Софи Лорен:
– Я тоже очень рада!
Ее радость уже можете представить. И сумочку, прижатую к груди, – она от нас как будто защищалась.
А надо сказать, что переводчик экземпляр был еще тот. Плюс рост. Точнее, минус. В том, что был он переводчик замечательный, я не сомневаюсь, плохого – кто бы допустил на фестиваль?!
