Наринэ Абгарян - Манюня
-Ну как я выгляжу?- скосилась я на Маню.
-Шикиблеск!- шепнула уголком рта моя подруга. Она вышагивала так, словно аршин проглотила, и выглядела, как истинная француженка.
Мы толкнула калитку и вошли во двор.
Шли рядышком, гордо задрав головы и отклячив назад попы. Шеи были вытянуты сильно вверх, ключицы воинственно торчали вперёд, ноги мотались где-то далеко внизу и даже чуточку, кажется, позади. Обе от напряжения косолапили, и дышали с большим напрягом.
-Я так долго не выдержу,- пожаловалась я Мане.
-Главное до стульев добраться, а там можно и расслабиться,- подбодрила она меня.
Когда мсьё Карапет открыл нам дверь, мы уже практически были на последнем издыхании.
-Здравствуйте, мадемуазели,- расплылся в улыбке мсьё Карапет.
-Здравствуйте,- каркнули мы и шаркнули ножкой.
Мсьё Карапет любезно посторонился, пропуская нас в дом. Мы прошли мимо него и прямиком направились на кухню.
-Хотите посмотреть мои картины?- поинтересовался нам вслед мсьё Карапет.
-Нет!- выдохнули мы,- нам бы чуточку за столом посидеть.
-Ну и ладно,- рассмеялся мсьё Карапет,- тогда сделаю вам горячего шоколада.
-Хорошо,- милостиво согласились мы, сели за стол и наконец расслабили мучительную французскую осанку,- фух!
-Как у вас дела? Какие новости?- галантно поинтересовался мсьё Карапет.
-Мы поели сегодня тушёных овощей!
-Какой ужас,- всплеснул руками мсьё Карапет,- вы же их ели на той неделе!
-Так и мы о том же говорили Ба, но она не стала нас слушать! Нет, чтобы картошечки пожарить,- пригорюнились мы.
Мсьё Карапет сочувственно покачал головой. Потом он открыл холодильник и долго вглядывался в его содержимое, пытаясь вспомнить, что ему там надо было взять.
-Что-то в горле пересохло,- не вытерпела Маня.
-Ах да, молоко,- воскликнул мсьё Карапет и вытащил из холодильника бежевый молочник. Он налил в эмалированный ковшик молока и поставил его на маленький огонь. Когда молоко разогрелось, он добавил туда плитку горького шоколада и две чайные ложки какао. Выставил на поднос вазочку с вафлями и сахарницу. Мы, затаив дыхание, следили за его движениями.
-Наринэ, вчера вечером я имел долгий разговор с твоим дедом,- нарушил молчание мсьё Карапет.
Мы с Манькой переглянулись. Мой дед был партийным работником, идейным и кристально честным коммунистом, и всю жизнь верой и правдой служил стране, благодаря которой он, круглый сирота, беженец из Западной Армении, получил образование и смог устроиться в жизни.
-Если не русские, то нас бы уже давно не было,- любил повторять он.
-Ты не видел настоящей жизни,- мгновенно вскипал мсьё Карапет,- и настоящих русских ты не видел!
-А ты видел!- вспыхивал в ответ мой дед.
-А я видел! Весь Париж был наводнён настоящими русскими,- бушевал мсьё Карапет,- настоящие русские уехали из этой страны после позорной революции, а здесь остались одни конформисты!
-И эти конформисты выиграли Вторую мировую войну!- восклицал дед,- полетели в космос и придумали самолёты вертикального взлёта!
Мы с Маней нередко присутствовали на этих перепалках и знали все аргументы противоборствующих сторон наизусть. Словно «конформисты» нас сильно пугало, и мы каждый раз втягивали головы в плечи, когда дед с мсьё Карапетом начинали обзывать людей конформистами. Спросить, что означает это словно, нам не хватало смелости. «Убийцы, наверное»,- предполагали мы.
Вот и сейчас, когда мсьё Карапет сказал нам, что вчера имел разговор с моим дедом, мы сильно напряглись.
-Снова поссорились,- шепнула мне Манька.
-Ага,- пригорюнилась я.
-Мы поговорили о Стендале,- продолжал мсьё Карапет.
-«Красное и Чёрное»,- мелькнуло в наших головах.
-О Гюго.
-Поругались, великий он писатель или шарлатан.
-О Бунине.
-Восторгались.
-О Маяковском.
Маня вцепилась мне в руку. «Сейчас скажет про Маркса»,- шепнула она одними губами.
-«Капитал» обсудили.
Всё! Можно было собирать свои манатки и уходить. Ясно было одно – вчера мой дед с мсьё Карапетом рассорились в пух и в прах. Потому что мы отлично знали, что после «Капитала» они переходили на Ленина, и тут начиналось самое страшное.
-Самозванец и убийца!- грохотал мсьё Карапет.
-Великий мыслитель и запутавшийся человек!- не соглашался мой дед.
-Разбазарил наши земли!
-Восточную Армению спас!
-Расстрелял царскую семью!
-Он хотя бы имел смелость признавать свои ошибки!
И т.д. и т.п.
Нужно было срочно отвлекать мсьё Карапета от опасных воспоминаний, а то того и гляди, он передумает поить нас горячим шоколадом.
-А вы потом покажете нам картину, которую сейчас рисуете?- заблеяла я.
-Покажу, конечно,- легко отвлёкся мсьё Карапет и поставил перед нами поднос с дымящимися чашечками.
Мы с Маней взяли по вафле и обмакнули в горячий шоколад. Мсьё Карапет поморщился.
-Некрасиво макать вафли в шоколад,- сказал он.
-А сухари?- живо поинтересовалась Маня.
-И сухари некрасиво. Вообще, некрасиво что-либо макать в напитки.
-А моя прабабушка в своём чае нагревает помидоры,- пошла ва-банк я.
Мсьё Карапет чуть не поперхнулся.
-Как это помидоры?
-Ну, я сама видела. Она сделала себе чаю, потом взяла помидор, сказала, что он холодный, и бросила его в чашку с чаем. А когда я спросила, зачем она это сделала, она сказала, что помидор всё равно чистый, и чаю ничего не будет. Она вообще старенькая, и много чего делает такого, от чего потом волосы на голове шевелятся!
Мсьё Карапет закрыл глаза и сделал такое выражение лица, словно у него резко разболелся зуб.
Пока он сидел с закрытыми глазами, Манька быстро допила свой шоколад, протёрла коричневые усы ладонью и облизала её. Я задохнулась от восторга – надо же, какая у меня подруга догадливая, вот как можно получить ещё больше горячего шоколада! Но последовать её примеру я не смогла, потому что мсьё Карапет справился от шока и открыл глаза. Пришлось допить шоколад по всем правилам этикета, и даже последний протяжный фьююють, которым я осушила чашку, не утешил меня – шоколадные усы пришлось вытереть салфеткой.
Потом мы встали из-за стола и поблагодарили мсьё Карапета за угощение.
Он повёл нас в свою мастерскую и показал картину, которую писал. Это был портрет очень красивой женщины. Она сидела в кресле, на коленях её свернулся калачиком рыжий кот, она улыбалась одними уголками губ и смотрела куда-то нам за спину. Взгляд её был таким живым и проницательным, что мы обернулись посмотреть, чего она такого интересного увидела за нашими спинами.
-Шикиблеск!- выдохнула Манюня.
-Ага,- с трудом кивнула я. Мы снова вытянулись во «французскую осанку» и дико страдали от этого.
-Спасибо,- улыбнулся мсьё Карапет и вытащил с полки большой альбом,- сегодня мы будем знакомиться с Модильяни.
В каждый наш визит мсьё Карапет рассказывал нам о художниках, показывал их работы и объяснял технику рисования. Мы мало чего понимали в том, что он нам объяснял, и уроки эти воспринимали как данность, считая их неизменным приложением к горячему шоколаду.
-Вот покупаешь в магазине мясо, а тебе ещё сверху костей накидают,- объясняла я Маньке,- такая же история и с мсьё Карапетом. Попили горячего шоколада – пожалуйте послушать про Пик… Пикассу!
-Не Пикассу, а Пикасса,- поправляла меня Манька,- страшный человек, всё на кубики раздробил.
-А эта странная тётка? Как её там, «Любительница асбеста»?
-Не говори! Какой нормальный человек станет есть асбест?- разводила руками Манька.
Модильяни нас поразил до глубины души. Сначала мсьё Карапет напугал нас словом «экспрессионизм».
-Икс… чего?- шепнула мне Манька.
-Пырсонизм какой-то.
-С ума сойти!
Потом мсьё Карапет показал нам голых женщин. Они лежали на кушетках и выставили на всеобщее обозрение пышные груди и треугольнички волос на срамных местах.
-Ню,- втолковывал нам мсьё Карапет,- Модильяни – первый певец обнажённого женского тела.
Мы с Маней усиленно отводили глаза.
-Вот что такое ню!- сконфуженно протянула я.
-Тьфу, срамотища,- рассердилась Манька.
А потом мсьё Карапет показал нам портреты жены художника. Она нам очень понравилась – у неё были светлые, чуть раскосые глаза, рыжие волосы и длинная – предлинная шея.
-Он сильно любил её, поэтому оставил так много её портретов,- сказал нам мсьё Карапет.
Внезапная догадка пронзила наши сердца. Мы подняли головы с альбома и окинули взглядом мастерскую. Почти со всех полотен мсьё Карапета на нас смотрела одна и та же женщина. У неё были каштановые вьющиеся волосы, она улыбалась одними уголками губ и смотрела чуть рассеянно нам за спину.
