Наринэ Абгарян - Манюня
-Пойдём,- шепнула я. Мы пошли вдвоём в туалет, тщательно заперлись на защёлку (как Ниф-Ниф и Нуф-Нуф, сказала Маня). Сначала на унитаз села я, а Манюня постояла рядом, потом уселась она.
- Тёпленький, - отметила она с удовлетворением.
Какое-то время она вдумчиво изучала плитку на стенах туалета. Потом перевела взгляд на потолок. Потом снова на стены. Потом глянула на меня.
-Я забыла, как нужно пИсать,- сказала она.
-Может, мне выйти?- спросила я.
-Нет!- Манюня вцепилась мне в рукав,- пожалуйста, не уходи, а то мне страшно, я быстро, честное слово!
Она ещё какое-то время посидела на унитазе. Поболтала ногами, повздыхала.
-Напряги низ живота,- стала подсказывать я ей,- подумай о льющейся воде. Ну как, получается?
Манька задумалась, напряглась, выпучила глаза, громко пукнула.
-Нет,- горестно вздохнула,- пописать есть, но не получается. Она встала, - надо же, - удивилась, - как я вонюче пукнула, - натянула трусики и мы виновато пошли сдаваться маме.
Это был не первый случай, когда мама ругала папу непонятным словом янамоскоменский. Мы с Манькой нагло подслушивали под дверью и сильно жалели отца. Папа оправдывался страшным словом пахтакор. "Ты окончательно помешался на своём футболе", - возмущалась мама в ответ.
Маня пригладила непокорный вихор ладошкой и толкнула дверь.
-Дядьюра,- конспиративным шёпотом сказала она, - ты больше никому не показывай эти книги. Особенно мне. И если этот твой пахтакор из судебной медицины, то и его не смотри, а то вдруг ты тоже забудешь, как надо пИсать!
