Андрей Шляхов - Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)
Решила пройтись пешком. Напрямик, через дворы, было не очень далеко. На свежем воздухе ярость понемногу утихала и на подходе к Белополянской улице, можно сказать, улеглась окончательно.
В пятом доме дверь не открыли. Минут десять Пахомцева топталась на лестничной площадке, звонила, стучала, громко представлялась, звонила в соседские квартиры, но в итоге так ничего и не добилась – никто ей не открыл. Это был если не криминал, то, во всяком случае, предостерегающий звоночек – что-то тут нечисто.
В пятом доме жил загулявший в Липецке мужчина. Вскоре после ухода Данилова его жена собралась пройтись по магазинам и еще не вернулась.
Внимательно обходя обледенелые участки и кляня ленивого местного дворника, Пахомцева направилась к первому корпусу седьмого дома. К женщине двадцати восьми лет с острым бронхитом.
Здесь ей тоже не открыли дверь, но зато на громкий стук (вдруг звонок не работает?) выглянула соседка, немолодая сухощавая женщина с тусклыми глазами.
– Добрый вечер. Я из поликлиники. Шаболдина живет в этой квартире?
– Вечер добрый. Марина? Да живет, – подтвердила соседка и добавила: – С мужем.
– Вы не в курсе, что с ней? Она вызывала врача.
– Заболела, наверное, – предположила соседка. – Я ее сегодня не видела. Но раз вызывала, то, значит, дома. Вы постучите еще, посильнее. Вдруг она спит.
– А она не выпивает? – спросила Пахомцева, понизив голос, чтобы придать разговору доверительную окраску.
– Маринка-то? – искренне удивилась соседка. – Нет, никогда не замечала. И муж у нее вроде как непьющий. Или, если пьет, то с умом.
– Ни скандалов, ни запоев...
– Нет, ничего такого. Но вы, доктор, не волнуйтесь, я подтвержу, что вы приходили, стучали, а вам не открыли.
– Спасибо, но это не требуется. Извините.
– Ничего страшного, – женщина захлопнула дверь.
Пахомцева застучала по двери квартиры Шаболдиной. «В последний раз», – решила она.
– Вы ко мне? – послышался за ее спиной негромкий, хрипловатый голос.
Татьяна Алексеевна обернулась и увидела женщину в длинной коричневой дубленке. Голова и шея незнакомки были закутаны белым шарфом.
– Если вы Шаболдина, то я к вам!
– Да, я Шаболдина, а вы...
– Я – заместитель главного врача двести тридцать третьей поликлиники Пахомцева Татьяна Алексеевна, – с достоинством представилась Пахомцева. – Мы поговорим здесь или в квартире?
– В квартире будет удобнее. – Женщина сдернула с правой руки варежку и полезла в карман дубленки за ключами.
– Я не буду проходить и раздеваться, – заявила Пахомцева в прихожей. – У меня к вам всего пара вопросов.
– Слушаю вас, – женщина размотала шарф и стала расстегивать дубленку.
– Вы сегодня вызывали врача?
– Да.
– К кому?
– К себе.
– Больничный брали?
– Да.
– Можете показать больничный.
– Сейчас, одну минуточку.
Женщина сняла дубленку и, нагнувшись, чтобы снять сапоги, зашлась в кашле.
«Поняла уже, в чем дело, и начала симулировать», – подумала Пахомцева.
Откашлявшись, женщина сняла сапоги и прямо в носках прошла в комнату. Вернулась она не только с больничным, но и с паспортом.
Пахомцева молча взяла больничный, убедилась, что он выдан Даниловым, и вернула его со словами:
– Как объяснить тот факт, что, делая вызов на дом и открывая больничный лист, вы разгуливаете по улице?
Утруждать себя переписыванием номера больничного листа и места работы Шаболдиной Пахомцева не стала. Зачем утруждать себя? Завтра Данилов сам впишет все эти данные в журнал учета больничных листов, а амбулаторную карту со своей записью подаст на проверку заведующей отделением.
– Я сбила температуру и решила сходить в ближайшую аптеку, потому что отхаркивающее дома есть, а антибиотиков никаких нет. Муж приходит с работы поздно, не хотелось терять день. А аптека здесь рядом, через двор перейти.
– Купили лекарство?
– Нет, флемоксина, который выписал врач, не было а заменять на свой страх и риск я побоялась. Подожду мужа, он где-нибудь по пути точно купит.
– А температуры сейчас у вас нет? Или измерим?
– Я ее мерила перед выходом, полчаса назад... Было тридцать шесть и пять. Я поэтому и выйти рискнула.
– Мне все ясно, – многозначительно кивнула Пахомцева.
Аннулировать больничный лист, как необоснованно выданный, было невозможно. Для этого был необходим комиссионный осмотр. Можно, конечно, побежать в поликлинику, взять одну из заведующих терапевтическим отделением и кого-нибудь из врачей, после чего вернуться сюда. Но во-первых, вряд ли симулянтка вообще пустит комиссию в квартиру, а, во-вторых, без машины на такие подвиги по зимней темноте как-то не тянуло.
На третий из вызовов Пахомцева уже не пошла, а вернулась в поликлинику, где немедленно рассказала обо всем Литвиновой, сегодняшнему дежурному администратору. Литвинова сразу же позвонила Шаболдиной, благо и номер искать не пришлось – домашние телефонные номера пациентов непременно записываются при приеме вызова.
Шаболдина оказалась на удивление правдивой женщиной – слово в слово подтвердила рассказ Пахомцевой.
«Наверное, решила, что раз я больничный не отобрала, то, значит, все обошлось и запираться и врать незачем», – подумала Пахомцева.
– Как будем действовать? – спросила она. – Докладную Антону Владимировичу я оставлю.
– Завтра с утра выловим Данилова в поликлинике и втроем, вместе с Ириной Станиславовной, с ним побеседуем, – ответила Литвинова и неодобрительно покачала головой. – Надо же, какой прыткий!
– Может быть, он просто не устоял перед соблазном, – Пахомцевой было свойственно ханжеское лицемерие.
– Что, она такая... эффектная? – Литвинова обеими руками очертила в воздухе контур эффектной в своем понимании женской фигуры.
– Да нет, она-то совсем невзрачная. Я имею в виду – на деньги польстился.
– Больше трехсот рублей нынче за день не платят. Больничный на пять дней?
– На шесть!
– Шесть? – Литвинова обернулась к откидному календарю, висевшему на стене, слева от нее. – Ну да, все верно, чтобы ей в воскресенье не приходить. Значит, максимум заработал он на этом тысячу восемьсот. С риском попасть под суд или испортить свою репутацию.
– Наши доктора уверены, что ОБЭП накрывает только на приеме. А на вызовах, как им кажется, можно торговать больничными спокойно.
– На вызовах устраиваются точно такие же подставы, как и на приеме. Вон, на днях по телевизору показывали, как в Мытищах...
– Да я-то все это знаю, – усмехнулась Пахомцева. – Я про врачей наших участковых говорю. Ладно, Надежда Семеновна, пойду докладную напишу и домой.
– Как там ваша дочка, Татьяна Алексеевна? – вспомнила Литвинова. – Устроилась куда-нибудь?
Дочь Пахомцевой окончила медицинское училище, но на врача учиться не пожелала, сказав матери, что нынче куда перспективнее быть психологом.
– Да, устроилась в какую-то мелкую частную клинику. – Лицо Пахомцевой выражало недовольство выбором дочери. – Вроде как намерена поступать в университет на заочный.
Глава тринадцатая «ТРИБУНАЛ»
– Расскажите нам о вашем вчерашнем вызове к Шаболдиной Марине Александровне по адресу Белополянская, семь, корпус один, квартира пятьдесят два.
Перед Ириной Станиславовной, пригласившей Данилова в свой кабинет, лежала на столе карта Шаболдиной.
– И по возможности – правду, – приказным тоном «попросила» Литвинова, сидевшая за другим, «сестринским», столом.
Пахомцева сидела на одном из свободных стульев близ Литвиновой, а Данилову достался другой стул, который Ирина Станиславовна поставила посреди кабинета.
«Прямо суд военного трибунала», – подумал Данилов.
Ему было понятно, что с Шаболдиной вышел какой-то геморрой, иначе говоря – крупная проблема. По мелким проблемам начальники по трое не собираются.
– Мы ждем! – поторопила Пахомцева.
– Пришел на вызов вчера в первой половине дня. Шаболдина предъявляла жалобы на температуру, кашель... Собственно, все это написано в карте, ничего нового я вам не скажу. Осмотрел, выставил диагноз острого бронхита, назначил лечение, выдал больничный лист...
– Почему на шесть дней? – спросила Пахомцева.
– Пятый день приходился на воскресенье.
– Почему тогда не на три дня – до пятницы? – во взгляде Пахомцевой Данилов уловил отблески торжества.
– Ну ясно же, что она за три дня не поправится! Какой смысл снова посещать ее в пятницу?
– Ах, вот как! – Пахомцева скрестила руки на груди и перевела взгляд с Данилова на Литвинову.
– То есть вы утверждаете, что она была нетрудоспособна? – Литвинова сделала ударение на слове «нетрудоспособна», и Данилову сразу же стало ясно, из-за чего разгорелся весь сыр-бор.
– Да, утверждаю, – ответил он. – Может, вы мне все же скажете, какие проблемы возникли с больничным листом Шаболдиной?
– Я так и знала! – обрадованно воскликнула Пахомцева.
– Что вы знали, Татьяна Алексеевна? – вежливо спросил Данилов.
