Дмитрий Ненадович - Повесть о потерянном времени
Как-то мы сильно отвлеклись от темы в своих размышлениях о возможной судьбе огненного прапорщика, связанной с его дорогостоящими находками. Что же все-таки нашел он там, в полутемном боксе? Может сокровища древних инков и янтарная комната — это дешевая бижутерия в сравнении с этим «что же»? Иначе, почему же так сильно возликовал он поздней ночью, граничащей с уже брезжащим на востоке утром? Сергей тут же поспешил на радостные вопли и обнаружил прапорщика, ликующе направляющего луч своего жужжащего ручным приводом фонарика внутрь кабины одного из горбатых в своей неукротимой мощи «УРАЛов». Это был тот самый злополучный «УРАЛ» «имени Заболонника» со свежепокрашенным бампером.
— Ну и чего же вы так верещите-то, товарищ главный пожарный прапорщик? Случилось что-то невероятное? Я — то уж было обрадовался, подумал, что Вы клад какой нашли. Вот, думаю, хоть кому-то в этой жизни сильно повезло. А Вы кабину зачем-то освещаете. Там единственно-то, что и было ценного, так это пирожки лейтенанта Захарука, но и их давно уже в запале сожрал его водитель Заболонник. А вы тут голосите на весь спящий гарнизон… Сейчас машины от Ваших воплей заведутся, возьмите себя в руки и дайте этим счастливцам еще немного поспать, — не скрывая своего устало-бессонного раздражения, разразился длинной тирадой старлей.
— Нет-нет. Вы подойдите-ка сюда, пожалуйста. Гляньте, в кабине «бычки» от сигарет!!!! — фуражка рыжего прапора от возмущения сползла на затылок.
— А-а-а! Курят в дороге, мерзавцы, а сил, чтобы выбросить бычок в окно, уже не хватает. А может им воспитание не позволяет? Гхм, мало вероятно. Ладно, завтра мы с ними разберемся по законам военного времени, — устало зевая, произнес старлей и уже было повернул к открытому выходу из бокса.
— Нет, Вы, наверное, не поняли. Там же «бычки»!!!!
— Слушай, прапор, ты мне уже надоел, — вскипая бешенством стал надвигаться на рыжую бестию старлей, — дались тебе эти «бычки». Они что, на концах своих горящие? Это же давно уже мертвые «бычки». Ты это-то хоть понимаешь?
— Да-да, конечно же, — испуганно лепетал прапор, пятясь и вжимаясь в кунг злополучного «УРАЛа», — только вот Ахтунг приказал: не единого «бычка»! Поэтому, надо бы убрать…
— Что?!!! — взревел старлей, хватая прапора за наглаженную шкирку и окуная его в кабину, — ты кому это предлагаешь, сволочь? Хватай свои «бычки» и бегом на помойку, гнида! Я тебя научу свой не поврежденный фейс любить! Пожарник несчастный! — Сергей занес руку над головой изрядно перетрусившего прапорщика.
— Я здесь главный пожарный, а не пожарник! — истошно вопил прапорюга, быстро собравший и уже сжимающий в потной ладони разом пожелтевшие «бычки».
— А какая, на хрен, разница? — ревел взбешенный старлей, вытаскивая за шкирку борзого прапора из дверей бокса, — на помойку! Бегом! По команде «бегом» руки сгибаются в локтях, товарищ прапорщик! Вот так! Бегом, марш!
— Вы еще за это ответите, — заскулил, медленно убегающий в сторону мусорного бака прапорщик.
— Отвечу-отвечу, — прохрипел, догнавший прапора старлей и добавил, придав ему пинком должное ускорение, — только поторопись-ка ты, рыжий хрен!
— Я Вам еще все это припомню. Вы мне еще ответите за оскорбление личности! — вопил уже достаточно быстро убегающий прапор.
— Отвечу-отвечу, — проговорил, постепенно успокаиваясь и опечатывая массивные ворота боксов, Просвиров, — вот же, шельмец. Прапор, а туда же. Личность, особо приближенная к императору. В этом гарнизоне, похоже, куда не плюнь, обязательно попадешь либо в какого-нибудь самодержца, или же в какого-либо влиятельного царедворца. Одним словом, придворный гарнизон. Правильно мне говорили мудрые люди: чем дальше от столицы, тем проще служить. Ну, ничего. Как говорит местный командир: побачимо.
Сергей уже подошел к своему общежитию с аппартаментами под лестницей, когда утро уже вступило алым рассветом в свои наследственные права. «Здравствуй, новый день, — мысленно проговорил Сергей, — принеси нам, сирым, хоть чего-нибудь похорошему яркого. Избави нас от серости повседневности!» Он знал, о чем мысленно просил, приветствуя наступающий день, потому как давно уже понял, что самое тяжелое в военной жизни мирного времени это не учения, марши и вводные, а серая, растлевающая душу военная повседневность. В особо заумных военно-научных трудах это уничтожающее личность явление часто называют не иначе как «повседневная деятельность войск».
Глава 3. Борьба за повседневщину
Дальнейший ход событий показал, что старлей очень даже преждевременно опасался наступления повседневности. В отличии от давно осевших в гарнизоне военных, ему еще много надо было сделать, чтобы эта повседневность наступила и, только потом уже постепенно обрыла до того состояния, чтобы пришлось с ней всеми силами бороться… Вскоре после возвращения с учений к Просвирову наконец-то прикатило его долгожданное семейство. Состоялась-таки воссоединение после почти двухгодичного перерыва. В обычно мягкие черты лица жены вкрались жесткие оттенки перенесенных переживаний и усталости от почти вдовьего бытия. Заметно постарел сын, превратившись из непрерывно ползающего, везде лазающего и пытающегося ходить годовалого пострела в степенного и философствующего трехлетнего мудреца. Мудрец любил подолгу сиживать на полу, погружаясь в глубокие размышления о бренности бытия. При этом он полусознательно строил различные комбинации из игрушек и частенько вздыхал, приговаривая: «Ох, как быстло безыт влемя!» «Вот и ну! — удивлялся Сергей, — откуда это у него? Папа, вроде бы, по-армейски психически здоров и, как полагается военному, слегка туповат. Все, как говорится, в соответствии с петровскими традициями: пред лицом начальствующим вид подчиненному необходимо иметь лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство. Может, мама страдает тайной склонностью к любомудрствованию? К созерцанию феноменов трансцидентального сознания? Не похоже. У мамы очень практический склад ума и полное отсутствие свободного времени. Надо срочно что-то с парнем делать. Больно уж все это не соответствует его возрасту. Так ненароком может и крышу у мальца снести. Нельзя же родителям сидеть сложа ручки и спокойно наблюдать за тем, как у родного чада «тихо шифером шурша, едет крыша не спеша».
Но приезд и связанные с ним приятные хлопоты были еще несколько впереди. Сейчас же Сергею предстояли многие битвы. Битвы за создание этой здоровой обыденности, а попросту говоря, за налаженный семейный быт. Собственно первая битва за эту обыденность у Сергея началась еще до приезда семьи и случилась она с батальонным замполитом, спесивым и циничным майором, носящим соответствующую его внутреннему содержанию фамилию — Хитрованов. Битва началась за кусочек гарнизонного жилья для своего немногочисленного семейства в тот момент, когда до майора дошел по инстанции поданный Серегеем рапорт с предложением этот самый кусочек ему каким-либо образом выделить.
— Какая это еще семья к Вам вздумала вдруг приехать? Что Вам спокойно не живется? Мы же выделили Вам койко-место в общежитии, вот и проживайте там себе в удовольствие. Не каждому такая удача в жизни выпадает. Так Вы нет, чтобы спасибо сказать, еще чего-то требуете. Семья какая-то надумала вдруг приехать к нему…
— А Вы, наверное, еще моего личного дела не успели прочитать и не знаете, что у меня, оказывается, она есть. Семья эта. Впрочем, при Вашей занятости это совсем неудивительно. Я уже и сам стал забывать об этом факте своей биографии. Проснешься, бывало, утром в одиночестве и начинаешь думать: а чего это я опять в кровати один очутился? На соседней койке храпит какой-то мужик, или же множество каких-то мужиков похрапывает, посапывает и временами даже попердывает на множестве соседних коек. Я же, вроде бы, когда-то женился и даже, если не изменяет память, успел дитем обзавестись. Где же это все? Куда делось? Может, мне все это только сегодня приснилось? Не поверите, аж потом иной раз прошибет. Приходится сразу же открывать Удостоверение своей личности и убеждаться в своей психической дееспособности — там черным по белому написано: семья есть. И даже некоторые данные приведены: жена — такая-то, сякая-то; сын — такой-то, сякой-то. Вот как только глянешь на эти документы, так сразу и успокаиваешься. Но не надолго. Потом другие мысли начинают в голову лезть: а жена не вышла ли ненароком еще раз замуж? На кой ей такой муж? А может давно уже пошла по рукам или превратилась в обычную проститутку после долгой разлуки-то? Что с сыном? Может, уже состоит он на учете в детской комнате милиции? Вы понимаете, о чем я?
— Вы меня за советскую власть не агитируйте — я коммунист с десятилетним стажем. Не надо забывать, что мы с Вами в армии находимся, а Вам командир еще по Вашему приезду сказал, что с семьей надо бы повременить, потому как нет свободного жилья в гарнизоне.
