Сергей Власов - Фестиваль
А ведь раньше иностранцев у нас воспринимали как инопланетян. Сейчас все встало на свои места, пришло четкое понимание, кто такие мы, а кто такие они. Объединяет нас то, что все мы – люди, по большому счету, а разнят разные мелкие детали. У этих Гастарбайтеров наверняка в кабинете имеются отличный стол, стулья, кондиционер с телефоном и даже крайне удобные канцелярские принадлежности: разноцветные фломастеры, чтобы подчеркивать нужные строчки, ножницы, скрепки и прочая мишура…
Сергей Сергеевичу всегда казалось, что многие жизненные постулаты он понимал абсолютно правильно. А для того чтобы понимать, их надо было прочувствовать на собственной шкуре. Хотя с другой стороны, принимать чужие истины, то есть истины, выработанные другими людьми, он себе особо не позволял; он должен был прийти к ним своей собственной дорогой, а уже потом, сравнив с идеями великих мыслителей, удовлетворенно хмыкнуть, обнаружив если не полное сходство, то все же некоторое подобие.
Понимание, что важно в жизни, а что – не очень, то есть правильная расстановка приоритетов в море житейских дел, было если не важнейшим, то, во всяком случае, одним из главных из этих принципов.
Большинству из так называемых реальных людей всегда казалось, что искусство является инструментом в руках литераторов для описания реальных событий. Флюсов никогда не мог понять, почему «Горе от ума» считается гениальным произведением. Понял он это совсем недавно: потому что там описан типичный случай из жизни так называемого высшего света. Он абсолютно был уверен в обратном. Во-первых, описание временной конкретики литературой есть частный случай, кроме которого существовало и существует еще масса других предназначений литературы.
Всякая ахинея, типа: искусство должно быть партийно или народно – не вызывало у нашего героя ничего, кроме желания плюнуть в раскрасневшуюся рожу какой-нибудь снобистской дуры, излагавшей очередную подобную ерунду с безапелляционностью фанатика Павки Корчагина.
Сегодняшние чаяния людей завтра забываются ими так же легко, как прошлогодний снег. Полковник никогда не вспомнит из тех времен, когда он носил на свои худосочных плечах лейтенантские погоны. Он, конечно, может, их и вспомнит с улыбкой умиления на дегенеративном лице, перепутав не только основные, но и второстепенные детали, чокаясь за праздничным столом стаканом душистого самогона с такими же дураками, как и он сам, но это его взволнует только лишь на одну-две минуты, потому что с течением времени человек может вспомнить то, чего вообще не происходило никогда, и это касается не только полковников – этому подвержено все человечество, если не сказать больше. Это характерно и для животных, птиц, растений и даже неодушевленных предметов.
Историческая память коротка, и только искусство или в данном случае литература – разумеется, если она правдивая, – сможет восстановить реальную последовательность конкретных событий, когда-либо происходивших, если она, конечно, не лживая и точная.
Любой человек всегда стоит перед выбором. Ну, например, чем ему заняться в первую очередь, имея перед глазами список из многочисленных позиций. И только немногие знают, как сделать оптимальный выбор, могущий повлиять на все, включая и самое важное – эволюцию конкретного индивидуума. Вот они-то и должны научить остальных. Другой вопрос, что «немногие» просто не захотят объяснять или же их никто не будет слушать. И с течением времени «немногие» начнут понимать: «А на хрене козе баян?».
Божий план – спасение человека…
Глава тринадцатая
Гений – человек, который хотя бы частично смог реализовать свое предназначение, данное ему свыше. Попробуйте сформулировать, кто такой гений, забыв на время вышеупомянутое утверждение, – и у вас ничего не получится. А с позиции веры, то есть божественного происхождения мира, – все получается, все встает на свои места.
Входя в кабинет бывшего министра культуры Демичева, расположенного на седьмом этаже также бывшего Министерство культуры СССР, а ныне – Центрального дома актера, Сергей Сергеевич думал как раз об этом.
Да… Лица наших боснийских друзей совсем не отягощены печатью мудрости.
Все мило поздоровались. Все – это Александр Александрович Бизневский – спонсор и меценат будущего проекта, писатель-сатирик Сергей Флюсов, директор ЦДА Маргарита Николаевна Эскина – предводительница и идейный наставник банды «сливочного» общества актеров страны, и оба Гастарбайтера: младшенький – пухленький и розовощекий Клаус и старший – бородатый посол Боснийской республики, который, изъяснясь на довольно приличном русском, пояснил, что как государственный деятель высшего разлива имени не имеет, а располагает только фамилией.
– Господа, давайте работать… – Спонсор Бизневский посмотрел на золотые, стоимостью двадцать тысяч долларов часы. – У меня, к сожалению, сегодня время строго ограничено. Дело в том…
– Саша, – перебила его Маргарита Эскина, лицемерно состроив на отекшем лице хлебосольную улыбку, – так сразу нельзя, надо чем-нибудь для начала угостить столь дорогих гостей. Господа, пожалуйста, выбирайте: кофе, чай, вино, водка.
Папа Гастарбайтер с умилением принял посыл директриссы:
– Будьте любезны, мне, как очень старому русскому – сто пятьдесят «Столичной» и полный самовар русского чая.
– Русского чая не бывает, – пояснил Бизневский.
– Бывает.
– Грузия – это не Россия…
– А Россия – не Грузия. Что вы меня путаете, обещали чаю с водкой – так несите. А там, как выпьем, разберемся, где его выращивают, кто этим занимается и на каких основаниях.
После получасовых препирательств, обильно сдобренных язвительными улыбками и на первый взгляд безобидными шутками, гости остановили свой выбор на четырех чашках ароматного бразильского кофе после чего наконец-то, перешли к делу.
Пятым был Клаус Гастарбайтер. Он, скромно потупив опухшие глаза и довольно бесцеремонно почесав в нескольких местах свой надутый, вываливающийся через брючный ремень живот, с некоторым раздражением пояснил:
– Мне кофе нельзя – у меня диабет.
Все сочувственно закивали, а Маргарита Эскина, вероятно, сильно расстроившись из-за Клаусовского недуга, ни с того ни с сего – раньше за нею ничего подобного не наблюдалось – начала обильно потеть. Ее лицо покраснело, а на морщинистом лбу выступили огромные капли пахнущего косметикой пота.
– А как же ты петь-то собираешься, если у тебя такое серьезное заболевание? – от нечего делать спросил Флюсов.
Клаус удивился:
– Почему петь?
– Вы спутали, уважаемый Сергей Сергеевич, мой сын – известный композитор. Он нигде ничего не поет и тем более – не пляшет.
Писатель-сатирик понял: столь резкой репликой его хотят уже сейчас, с первых минут знакомства поставить на место, Сергею захотелось достойно моментально ответить на незаслуженный выпад, но он сдержался… Ну в самом деле, не плевать же в эту нахальную рожу, полную ненависти ко всему на свете вперемежку с капиталистическим апломбом. Поэтому он просто сказал:
– Да какая разница, это сути дела не меняет!
– Не понял, – удивился, немного обидевшись, Гастарбайтер-старший.
Господин Флюсов просто хотел сказать, что «отпиарить» и раскрутить он может абсолютно любого гражданина как нашего, так и любого другого дружественного России государства. – Бизневскому уже начинала надоедать манера господина посла на все обижаться.
– Извините, а что это за странное слово – «отпиарить»? – Клаус с удовольствием опять почесал свой объемный живот. – Я живу с папой в России много лет и, кажется, уже слышал этот термин. Нет ли здесь чего-нибудь нехорошего или неприличного?
– Ну что вы, дружок! Это самое безобидное словцо, – медленно произнесла Маргарита Эскина, с ужасом почувствовав, что вспотела еще больше.
Александр Александрович в задумчивости потрогал указательным пальцем кончик Клаусовского носа:
– То, о чем вы подумали, – совсем другое. Как-нибудь в более подходящей обстановке мы обсудим этот вопрос поподробнее. Где-нибудь поближе к фестивалю…
– Кстати, а кто подразумевается в качестве самых почетных гостей фестиваля, если он, разумеется, будет?
– Да кто угодно – были бы деньги! Сергей Сергеевич, к примеру, наверняка пригласит туда своего любимого политика Казимира Карловича. Как, уважаемый, позовете?
– Обязательно. Златопольский – личность настолько цельная и многогранная, что вне всякого сомнения может украсить любой самый экстравагантный и многозначительный форум.
– Да, но он же пацифист! – Младший Гастарбайтер оказался явно смущен первой кандидатурой будущего фестиваля.
