Пелам Вудхаус - Укридж и Ко. Рассказы
— Типчик, которому я задолжал мизерную сумму, — сквозь зубы объяснил Укридж.
— А! — сказал я, чувствуя, что инцидент объяснен исчерпывающе. Мне еще ни разу не приходилось видеть укриджских кредиторов вживе, но он часто давал мне понять, что они устраивают засады по всему Лондону, как леопарды в джунглях, выжидая удобной секунды, чтобы прыгнуть на него. Насчитывалось множество улиц, на которые он отказывался сворачивать из страха перед тем, что могло его там подстерегать.
— Два года ходит по моему следу, как полицейская ищейка, — сказал Укридж. — Внезапно выскакивает неведомо откуда, и я седею до корней волос.
Я был не прочь узнать побольше и даже намекнул на это, но он погрузился в угрюмое молчание. Мы бодро катили к Клэпем-Коммонс, когда произошло второе из событий, благодаря которым эта автомобильная прогулка надолго запечатлелась у меня в памяти. Прямо перед поворотом на Коммонс перед нашими передними колесами возникла дура-девчонка. Она как раз переходила улицу и теперь, как в обычае у ее подвида, сразу же потеряла голову. Эта крупная дурында с глупым лицом заметалась взад-вперед, как взбесившаяся курица, и в тот момент, когда мы с Укриджем взвились с наших сидений, цепляясь друг за друга в смертельной агонии, она запуталась в собственных ногах и упала. Однако Фредерик, мастер своего дела, безупречно справился с ситуацией. Он вдохновенно свернул в сторону, и, когда мы через мгновение остановились, девушка как раз поднималась на ноги, вся в пыли, но со всеми частями тела на своих местах.
Подобные происшествия по-разному действуют на разных людей. В холодных серых глазах Фредерика, когда он оглянулся через плечо и дал задний ход, было только истомленное презрение супермена к нескончаемым дурацким выходкам тупоголового пролетариата. Я же, напротив, смягчил нервный шок потоком кощунственных выражений. А в Укридже, как я обнаружил, чуть поуспокоившись, это происшествие пробудило всю его рыцарственность. Все время, пока мы двигались задним ходом, он что-то бормотал себе под нос и выскочил из автомобиля с блеющими извинениями прежде, чем мы окончательно остановились.
— Крайне сожалею. Могли вас убить. Никогда себе не прощу.
Девушка отнеслась к случившемуся еще под одним углом. Она захихикала. И почему-то эти идиотические смешки подействовали на меня особенно сильно.
Полагаю, вина не ее. Это несвоевременное веселье объяснялось всего лишь перенапряжением нервов. Но я с первого же взгляда проникся к ней неприязнью.
— От всей души надеюсь, — лепетал Укридж, — что вы не ушиблись.
Девушка снова захихикала. А была она по меньшей мере на двенадцать фунтов тяжелее, чем пристало хихикалке. Я хотел одного: проехать мимо и забыть о ней.
— Спасибо. Нисколечко.
— Но ошеломлены, э?
— Да уж, шлепнулась я, что надо, — сквозь смешки выговорило омерзительное существо.
— Я так и думал. Как раз то, чего я опасался. Потрясен. Нервные узлы вибрируют. Позвольте, я отвезу вас домой.
— Да не стоит, чего там.
— Я настаиваю. Нет, я решительно настаиваю.
— Э-эй! — сказал Фредерик, шофер, низким властным голосом.
— А?
— Мне пора в Аддингтон.
— Да, да, да, — отозвался Укридж с нетерпеливым раздражением гранд-сеньора, недовольного вмешательством слуги. — Но времени, чтобы отвезти эту леди домой, более чем достаточно. Или вы не видите, как она потрясена? Куда вас отвезти?
— Тут рядышком. За углом на следующей улице. Дом под названием Болбригган.
— Болбригган, Фредерик, на следующей улице, — сказал Укридж голосом, не терпящим возражения.
Полагаю, зрелище того, как дщерь дома подкатывает к калитке в «даймлере», не слишком обычно на Пибоди-роуд, Клэпем-Коммонс. Во всяком случае, мы еще не успели остановиться, как Болбригган начал извергать взводы своих обитателей. Отец, мать, три младшие сестрички и выводок братьев появились на ступеньках в первые же десять секунд. Они двинулись по садовой дорожке сплоченным строем.
Укридж был в своей стихии. Быстро заняв положение друга семьи, он взял на себя руководство всем происходящим. Стремительный обмен взаимными представлениями, и тут же он в нескольких прочувствованных словах объяснил положение вещей, пока я оставался нем и незаметен в моем уголке, а Фредерик, шофер, смотрел на указатель количества бензина непостижимым взглядом.
— Никогда не простил бы себе, мистер Прайс, если бы что-нибудь случилось с мисс Прайс. К счастью, мой шофер прекрасно управляет авто и свернул как раз вовремя. Вы показали похвальное присутствие духа, Фредерик, — великодушно закончил Укридж. — Весьма и весьма похвальное.
Фредерик продолжал надменно смотреть на указатель количества бензина.
— Какое прелестное авто, мистер Укридж! — восхитилась мать семейства.
— Да? — небрежно сказал Укридж. — Да, недурной старый автомобильчик.
— А вы сами управлять умеете? — спросил более маленький из двух маленьких братиков благоговейно.
— О да, да. Но в городе я обычно пользуюсь услугами Фредерика.
— Может, вы и ваш друг зайдете выпить чашечку чая? — осведомилась миссис Прайс.
Я увидел, что Укридж колеблется. Он совсем недавно отлично перекусил, но возможность поесть на даровщину всегда действовала на него завораживающе. Однако тут подал голос Фредерик.
— Э-эй! — сказал Фредерик.
— А?
— Мне пора в Аддингтон, — сказал Фредерик категорически.
Укридж вздрогнул, словно пробуждаясь ото сна. Не сомневаюсь, он успел убедить себя, что это его автомобиль.
— Ах да, конечно! Совсем забыл. Я должен быть в Аддингтоне безотлагательно. Обещал заехать за партнерами по гольфу. Как-нибудь в другой раз, э?
— В любое время, мистер Укридж, когда вы окажетесь поблизости, — сказал мистер Прайс, сияя улыбкой на всеобщего любимца.
— Благодарю, благодарю.
— Скажите, мистер Укридж, — вмешалась миссис Прайс, — я все время думала, когда вы назвали свою фамилию. Она такая необычная. Вы не родственник той мисс Укридж, которая пишет книжки?
— Моя тетя, — просиял Укридж.
— Да неужели? Я так люблю ее романы. Скажите мне…
Фредерик, к вящему моему восхищению, перебил то, что грозило перейти в долгую литературную дискуссию, нажал на самодействующий стартер, и мы унеслись в вихре добрых напутствий и приглашений. По-моему, я даже слышал, как Укридж пообещал как-нибудь заглянуть в воскресенье на ужин со своей тетей. Когда мы завернули за угол, он опустился на сиденье и незамедлительно начал морализировать:
— Всегда сей доброе семя, малышок. С добрым семенем абсолютно ничто не сравнится. Никогда не упускай шанса показать себя с наилучшей стороны. Вот секрет успеха в жизни. Всего несколько любезных слов, и, как видишь, еще одно местечко, куда я могу заскочить и перекусить, когда наличность поиссякнет.
Меня шокировал такой низкий материализм, о чем я ему и сообщил. Он попенял мне с высоты своей мудрости:
— Очень просто занять такую позицию, Корки, мой мальчик, но осознал ли ты, что подобная семья по воскресным вечерам после богослужения ужинает ростбифом, печеным картофелем, пикулями, салатом, бланманже и тем или иным сыром? В жизни человека, малышок, бывают минуты, когда ломоть ростбифа, за которым следует бланманже, означает нечто, чего не выразить словами.
Примерно неделю спустя я посетил Британский музей, чтобы собрать материал для очередной увлекательно-поучительной статьи для еженедельника, иногда их печатавшего. Я бродил из зала в зал, накапливая сведения, как вдруг увидел Укриджа с двумя мальчуганами, прицепленными к его рукам — по одному к каждой. Он выглядел несколько утомленным и приветствовал меня с радостью, какую испытывает потерпевший кораблекрушение моряк, завидев парус.
— Побегайте тут, поразвивайте свои умишки, ребятки, — сказал он мальчикам. — Когда закончите, найдете меня тут.
— Хорошо, дядя Стэнли, — дружно ответили мальчики.
— Дядя Стэнли? — повторил я беспощадно.
Он слегка поежился, надо отдать ему должное.
— Это маленькие Прайсы. Из Клэпема.
— Я их помню.
— Устроил небольшую экскурсию. За гостеприимство надо отплачивать, Корки, мой мальчик.
— Так ты действительно навязал свою особу этим злосчастным людям?
— Время от времени я к ним заглядывал, — с достоинством ответил Укридж.
— Но ты с ними познакомился чуть больше недели назад. Как часто ты к ним заглядывал?
— Раза два. Может быть, три.
— К обеду или к ужину?
— Некоторое принятие пищи имело место, — признался Укридж.
— И вот теперь ты дядя Стэнли!
— Прекрасные добросердечные люди, — сказал Укридж, как мне показалось, с некоторым вызовом. — С самого начала приняли меня как близкого родственника. Но конечно, палка о двух концах. Например, сегодня мне поручили попасти этих огольцов. Однако в целом, сопоставив плюсы с минусами, я в ажуре. Признаюсь, духовные песнопения после ужина меня не очень прельщают, но сам ужин, малышок, ну, просто неотразим. Такого ростбифа, — мечтательно произнес Укридж, — я давно не жевал.
