Андрей Кивинов - Перемена мест
— Не понял.
— Полиция. Капитан Федоров, — Дима продемонстрировал удостоверение.
— И че?
Гражданский должник не очень-то рассчитывал на испуг домовладельца, но в душе надеялся. Напрасно. Тот даже не поменял выражение морды. Но это только разозлило опера. Он вспомнил разом все просмотренные за последний год криминальные сериалы. В них у героев всегда получалось лихо и красиво.
— Чекать на параше будешь! Руки на машину!
Подскочил к Лузину сзади, завернул назад руку. В одно мгновение защелкнул на запястьях наручники. Ловко и быстро обыскал, обнаружив за поясом в кармане травматический пистолет.
— Слышь, капитан, ты температуру мерил? — Лузин не испытывал никакого страха. Только досаду. Он по делу собирался, а теперь вроде как накрылось дело. Надо было этому офигевшему сразу в морду дать, а потом разбираться. Оно, конечно, и теперь еще поезд не ушел: один звонок — и мент вылетит пробкой из своей ментовки. Извиняться приползет на карачках.
— Пошел!
Дима сильным тычком направил бычка к заднему отсеку служебного «УАЗа».
Лузин отметил, что ментяра хоть с виду и хлипкий, но сильный.
Дверь за задержанным захлопнулась со второго раза — замок давно выработал ресурс. Гражданский должник с удовлетворением отряхнул руки, с третьей попытки завел движок и повез Настиного обидчика в отдел, напевая веселую песенку про прорвавшихся оперов. «Ленд крузер» в бессильной злобе остался скучать у забора.
Дежурный, конечно, обалдел, но вида старался не подавать, мол, для него все равны. Впрочем, и сторону коллеги пока не занимал, Федоров ведь и ошибиться может. Просто наблюдал за развитием событий, попивая чаек.
— Разрешение есть? — Отважный Федоров мрачно кивнул на изъятый у Лузина пистолет. Как ему хотелось, чтобы в эту минуту распахнулась дверь и зашла Настя. Зашла и увидела, что Дима не только пьяных забирать может. И сериалы про него надо снимать не комедийные.
— А сам как думаешь? — усмехнулся задержанный и с тоской подумал о том, что не зря народ анекдоты про тупых ментов любит. Ох, не зря! Совсем парень страх потерял. Неужели не понимает, что это его последний день на государственной службе? Уже завтра будет стучаться во все двери, чтобы хоть охранником приняли. Но только в Великозельске его даже ночным сторожем не возьмут — Лузин не забудет, шепнет кому надо.
— А я думаю, что ты оборзевший урод, и место твое в клетке. С надписью «гамадрил». И я тебя туда засуну, — в мечтах о Насте Дима Федоров никак не мог выйти из роли крутого бесстрашного опера.
— Ты, наверное, сериалов насмотрелся? — заботливо, как больного, спросил Лузин и от комичности положения рассмеялся.
Смех смехом, а борзый опер тщательно оформил необходимые документы и велел препроводить задержанного в обезьянник. Событие такого масштаба не могло остаться незамеченным. Слух о том, что в камере заперт сам младший Лузин, распространился по зданию со скоростью вируса гриппа, то есть моментально. По этому поводу на втором этаже были даже заключены два пари. Одно на конфеты против коньяка, другое банально на поллитровку. Наиболее недоверчивые сотрудники находили повод и спускались вниз поглядеть.
Дежурный же мысленно поражался поступку своего коллеги. Лузин-старший — личность почти божественная по местным меркам. Разве что икон с его ликом пока нет, хотя местый главбатюшка на эту тему задумывается. Или слушок какой прошел, а он, дежурный, не в курсе? Может, с дядюшкой лузинским неприятность приключилась? С мэром не сошелся в политико-экономических взглядах? Вряд ли. Задержанный ведет себя спокойно, адвоката не требует, песенки насвистывает.
— Эй, майор, — негромко позвал он дежурного, едва Федоров скрылся в коридоре.
— Чего?
— Ты хочешь дальше чай пить?..
— В смысле?
— Позвонить дай. Не пожалеешь. Очень не пожалеешь.
Дежурный не был уверен в том, что старшего Лузина пора вычеркивать из неприкасаемых. А значит, и младшего пока рановато. Достал телефон, старательно протер с дисплея жирные пятна от пальцев и с трепетом вручил задержанному, практически не нарушив отечественное законодательство.
Старший Лузин без лишних волнений выслушал жалобу племянника на беспредел и произвол, выругался и тоже сделал единственный звонок. Мэру.
Марусов в свою очередь набрал начальника УВД Афонина и заботливо поинтересовался, не перепились ли случайно его сотрудники? Не нанюхались ли какой дряни? Не обкурились ли?
— Слушаю, Виталий Иванович… Так… Кто? Когда? Понял. Все решим, не волнуйтесь. Конечно-конечно… — Афонин, положив трубку, тут же потребовал, чтобы дежурный соединил с территориальным отделом.
Начальник упомянутого отдела Ильичев с обреченным видом сидел в кабинете и гадал: останется ли майором после выходки подчиненного? И останется ли вообще? Заодно прикидывал, как ему поступить со слишком смелым, но безмозглым опером, хотя мысленно был полностью на его стороне. Лузин — мерзавец, конечно, но погоны дороже.
Дверь отворилась, виновник инцидента вырос на пороге.
— Заходи, — устало пригласил Ильичев, — присаживайся. Ну что по Лузину?
— Пока не очень, — признался гражданский должник, опускаясь на стул. — В ресторане, естественно, никто ничего не видел. Как раз в это время все в туалет вышли или в меню глядели. Но в драке есть второй потерпевший, он через пару дней вернется.
— А дальше? — без энтузиазма поинтересовался начальник.
— Передам материал в следствие. Хулиганство, вторая часть, — не сдавался Дима.
— В следствие… — угрюмо передразнил Ильичев. — Толку от нашего следствия… Короче. Лузина немедленно отпустить, извиниться, материал в архив. Физкультурник звонил. Что и следовало ожидать.
Под физкультурником подразумевался Афонин, в прошлом учитель физкультуры, а ныне — шурин Марусова. В тонкостях борьбы с преступностью он разбирался не больше, чем бабка на лавочке, зато в легкой и тяжелой атлетике кое-что понимал, поэтому с определенного времени все силы и средства управления были брошены на формирование гармонично развитых сотрудников. Имелся в виду при этом только физический облик. Ничего лишнего.
Дима признался себе, что был готов к такому исходу дела. Хоть и понадеялся некоторым образом на женщину с красивым именем Фемида. Увы, женщина оказалась ветреной.
— Борисыч, — неуверенно предложил отверженный, — может, хоть штрафануть?
— Это нас, скорее, штрафанут, — осадил Ильичев. — Сволочизм…
Ильичев работал в системе давно и до начальника дослужился лишь потому, что глупых поступков вроде Диминого не совершал. Боролся с преступностью на вверенном участке как мог, а где не мог — тихо брал и тихо употреблял. Все видел и все прекрасно понимал. Чтобы не встречаться взглядом с подчиненным, принялся лихорадочно перебирать журналы по строительству и ремонту дачных домов, горкой сваленные на столе.
Мелкий романтик Федоров спустился вниз, на первый этаж. Под сочувствующим взглядом дежурного освободил Лузина и даже вернул огнестрельное оружие. Вот только извиняться отказался. Гордость не задушить!
Освобожденный Лузин, не получивший положенных извинений, возмутился и снова позвонил папе. Папа перезвонил физкультурнику, тот — Ильичеву. Ильичев выгораживал своего сотрудника всеми правдами и неправдами, но не помогло. В итоге махнул рукой: Федорову надо было башкой думать, а не пятой точкой.
В результате гордость задушили на корню. «Двор у вас что-то не подметен, уважаемым людям зайти противно…» Метлу вручили мелкому романтику. Подметал он, конечно, хуже профессионального таджика, но лучше хулиганистого элемента. Изо всех окон свешивались сотрудники отдела, любуясь жесткой расправой и делая выводы. На втором этаже шли жаркие дебаты по поводу того, кто именно победил в споре. С одной стороны, Лузина действительно сунули в камеру, но уж больно скоро выпустили. Стоит ли зачитывать? При этом народ единогласно сошелся во мнении, что Федоров — герой, каких мало. Гражданский должник, сжав зубы в кулак, энергично работал метлой. Взгляды и разговоры коллег его мало трогали. Больше всего в эту минуту Диму интересовало не собственное шаткое положение по службе, а то, как он будет смотреть Насте в глаза. Позвонил, расписал в сериальных красках, как закрыл ее обидчика. Мужика этого московского, культурного в свидетели пригласил. И что теперь?
Эх, пропади все пропадом!
А подлый элемент двор совсем не подмел. Халтурщик.
* * *Золотов возлежал на больничной кровати жестокой раной вверх и читал журнал, для удобства пристроенный на полу. Последние номера глянцевых бестселлеров обнаружились на тумбочке, из чего Золотов сделал вывод, что больничная библиотека тоже пребывает в отличном состоянии. Это тебе не замусоленные детективы вперемешку со старыми газетами, пристроенные в больничном коридоре у сортира. Звонок нового мобильника оторвал от созерцания отфотошопленной задницы сериальной актрисы.
