Андрей Кивинов - Три дня без любви (поветь, рассказы)
— Ответ на этот вопрос лежит в плоскости коллективного бессознательного. — Никита продолжил сеанс психотерапии. — У меня на бирже приятель есть. Молодой пацан, двадцать с небольшим. Целый год шашни крутил с провинциалкой одной. Видел я ее пару раз. Девушка необыкновенной красоты и манер. Аристократка в седьмом колене, чуть ли не из царского рода. На «вы» со всеми, даже со мной. Только веера в зубах не хватало. Короче, любовь у них была по высшей категории. Цветочки, серенады. Он меня стишки просил сочинить, самому, дескать, не дано. Заявление подали, он денег на свадьбу бегал занимал. Но не сложилось пожениться. Спускались как-то от него в лифте. А перед этим сандвичей просроченных налопались. Аристократка о чем-то задумалась и непроизвольно «газанула». Ну, бывает, дело житейское. И приятель по-житейски отреагировал. Хохотнул. Так, что сопля повисла до бороды, извини за подробности… Ну и все. Любовь у них на этом закончилась. А ты спрашиваешь «почему»? Вот потому! Бессознательное!
— При чем здесь твой сопливый приятель?! — отмахнулся Вадик. — Я ей что, изменял?.. Ни разу ведь! И в мыслях не было!
— Чего, правда ни разу? — недоверчиво переспросил биржевой игрок.
— А зачем?.. Меня же все устраивало! — Вадик с минуты на минуту был готов разрыдаться.
— А вот это в корне неправильно. В корне!
— Что неправильно?
— Что ни разу. — Никита на всякий случай поднес водочную бутылку к глазам и посмотрел сквозь нее на свет, попытавшись обнаружить скрытые резервы. — Все устраивать не может по определению. Вот если бы хоть разок изменил, сейчас смотрел бы на действительность другими глазами.
— Тоже мне, знаток. Женись сначала…
— Глядя на вас, мой побитый друг, мне этого категорически не хочется. А насчет измен я не шучу. Сам где-то читал. И если хочешь, могу доказать на практике.
— В смысле? — не понял Вадик. — Женишься, что ли?
— Речь не о том… — Никита с заботой посмотрел на друга. — Тебе сейчас может помочь только одно. Хорошая, качественная измена. Говоря проще, безудержный секс без всяких взаимных обязательств!
— С кем?.. Секс… — настороженно уточнил свежеиспеченный рогоносец.
— Ну, не с Леркой, конечно… С кем угодно! Во-первых, ты имеешь на это полное моральное право. Не ты, что называется, первым начал. А во-вторых… Это лучшее лекарство. Поверь! Никакие пилюли не сравнятся. Выйдешь из депрессии за считаные часы. А то и минуты! Это я как финансист финансисту говорю! У тебя кто-нибудь есть на примете?
— На какой примете?
— Сосредоточься. Ни на какой, а кто. Для секса есть кто-нибудь? В банке, там, или еще где?
— Откуда? Я ж говорю, ни разу….
— Ой, беда-то какая. — Никита поставил бутылку, поднял с пола утюг и приложил его холодную поверхность к лысине. — Плохо, очень плохо… Вот поэтому теперь и расхлебываешь.
— Ты хочешь сказать, что, если бы я гулял, все было бы нормально?
— Не гулял, а погуливал. Для бодрости, так сказать, для свежести и остроты отношений. Чтоб застоя не было в чувствах. Лерка, кстати, так и поступила. Я ее не оправдываю, но в чем-то понимаю. И поверь, если б ты их не застукал, она бы для тебя вчера праздник устроила.
— Какой праздник?
— Души и тела! Вспомни, когда-нибудь она ни с того ни с сего устраивала праздник? Ужин, там, навороченный, с винишком при свечах? Или подарочки без повода дарила?
— Ну, было… Иногда. Набор отверток на день святого Валентина.
— Вот!!! — вскричал Никита, словно слепец Гомер, нашедший на дороге очки. — Вот!!! Именно тогда она тебе и того… На тебе, любимый, отверточки и радуйся, какая у тебя заботливая жена.
— Зараза, — прошептал Вадик, сжав левую руку в кулак. На правой он сжимался не очень хорошо — ранний артрит пальцев. — Я даже не подозревал.
— Нет, не зараза, а мудрая женщина! Очень мудрая.
— Посмотрел бы я на тебя, окажись она твоей женой, — мрачно парировал банковский клерк.
— Теперь представь обратную ситуацию: ты ей изменил. И чтобы не возникло никаких подозрений, сделал бы, к примеру, ей тоже какой-нибудь подарок. Цветы, в конце концов. Когда ты ей цветы дарил в последний раз? Наверняка на Восьмое марта, и все. Верно?
— Ну, верно.
— А женщины постоянного внимания и ухода требуют, как автомобиль. И если его нет — ломаются. — Никита оторвал утюг от лысины и назидательно поднял указательный палец. — Давно доказано, что хороший левачок укрепляет брачок… Ладно, это все пустые разговоры… А выход у тебя один. Какой — я уже сказал. И настоятельно советую не терять времени даром. Но для начала прими душ. В любом случае это не помешает.
Когда Вадик вернулся из ванной, одноклассник бодро и с плохо скрываемым чувством радости отрапортовал:
— Плацдарм для разврата готов! Но сперва сугубо интимный вопрос. У тебя деньги есть?
— А сколько надо?
— В принципе не много. Думаю, тысячи в три уложимся. Рублей.
— На карточке кредитный лимит сто тысяч. И зарплату обещали перевести.
— Плюс моя штука. Хо! Да мы Абрамовичи! — Никита радостно похлопал ладонями по арбузной утробе, словно в ней покоился мешок с золотыми червонцами.
— А зачем деньги?
— Понимаешь, разврат должен быть красивым! Праздничным, не для галочки. В этом весь смысл. Можно, конечно, за три сотни шалаву на трассе подснять и в парадняке оприходовать. Но этим душу не обманешь… Короче, у меня банщик есть знакомый, на коммерческом потоке в нашем техникуме учился. Я договорился, завтра он организует номерок люкс и накроет полянку со скидкой. Всего за две штуки в час. То есть четыре за два. Копейки по нынешним временам! Девочки, правда, не входят. Но не возбраняется принести с собой, ха-ха-ха!
Никита растопырил руки, словно человек, несущий под мышками арбузы.
— Доставку девочек беру на себя. Помнишь, про медсестру рассказывал? Заодно и больничный попросим.
— Мы что, одну на двоих?..
— Как можно?! Мы же не извращенцы, а приличные разбойники! Подружку пусть приведет!
— А она согласится?
— Ни секунды не сомневаюсь! Одинокая тетка, в соку. Тридцать лет. И на фасад ничего, если подштукатурить. А потом, я повод придумаю. День рождения, к примеру. Твой. Чтоб все симпатично и интеллигентно. Часок попразднуем, часок попаримся. Отдельные номера предусмотрены. Так и быть, составлю компанию. Не бросать же тебя на произвол судьбы. И увидишь, всю твою хворь как рукой снимет. А послезавтра, когда окончательно придешь в себя, поедешь к Лерке. И спокойно обсудите, как быть дальше. То ли разбегаться, то ли вместе жить. При этом разговаривать будете, как равный с равным.
Вадик присел на диван и вновь уставился в нарисованную точку.
— Опять сомнения?
— А что я маме скажу? Что Алешке?
Алешкой звали сына. Мамой звали маму.
— Послушай, — со скрытым раздражением ответил Никита, — тебя это не должно волновать. Чей косяк?
Леркин или твой? Леркин! Взята на месте преступления за жопку. Оказала активное сопротивление. Пускай теперь сама и объясняет. И маме и Алешке. И потом, то, что я предлагаю, всего лишь экстренная терапия. Реанимация. Про которую, кстати, никто не узнает.
— Да я не про баню… Я вообще.
— Ты мужик, в конце концов, или каша овсяная?! — не выдержал пузатый терапевт. — Ой, мне плохо, ой, в нос дали… Так и будут дальше давать! Даже противно. Возьми себя в руки. Жизнь продолжается! Да, понимаю — обидно. Где-то, наверное, больно. Но заканчивается это, как правило, одинаково — алкоголь, депрессия, суицид, прости господи. Или еще хуже — панель. А чтоб подобного не случилось — надо делать, как советуют умные люди.
— Ты?
— В данном случае я… Пойми, это нужно не столько тебе, сколько вам обоим.
— Скажешь тоже…
— Не, можешь горевать дальше! Пожалуйста. У меня дел хватает, найду, чем заняться.
Никита демонстративно отвернулся к окну.
— Чепуха какая-то, — едва слышно прошептал Вадик, потрогав разбитый нос, — терапия, секс… Я уж сам как-нибудь разберусь.
* * *Не разобрался.
Встречу с девчонками назначили в центре, на углу Литовского и Невского. Погода подходила для разврата, как никогда. Уютный теплый летний вечерок с позывами к легкому дождю. Хотя Вадик предпочел бы торнадо, поднимающий и швыряющий машинки оземь. Просто настроение такое.
— Что ты им про меня сказал? — на всякий случай уточнил он у Никиты.
— Правду. Недавно развелся, работаешь заместителем управляющего банком, ищешь новых впечатлений. Хороший, приятный во всех отношениях неженатый человек.
— С банком ты погорячился. И с остальным тоже.
— Ты предлагал рассказать им правду? Сомневаюсь, что они откликнулись бы на зов.
Девушки опоздали всего на десять минут, что говорило об их воспитании и хороших манерах. Медсестру звали Наташей, подружку Кариной. До фотомоделей обеим было, конечно, далековато, но и детей пугать ими вряд ли бы стали. В общем, средний класс. Широкобедрая Наташа немного уступала Никите в габаритах, Карина же имела довольно стройную фигуру, добытую, видимо, в результате изнурительных диет и фитнеса. А возможно, на халяву доставшуюся от природы. На косметике и духах дамы не экономили, понимая, что это своего рода вложения в расчете на будущие дивиденды. Но вечерним платьям предпочли более демократичную одежду. Брюки, блузки и купальные шапочки (в сумочках). Все-таки не в ресторан собрались.
