Светлана Багдерина - Каждый Наследник желает знать…
– Что это где?.. – замер на полушаге Кириан.
Фонарь в руке конунга, не успев даже мигнуть, погас.
– …И где свет?! Куда они девались, эгоисты?! Вместе с фонарем, самое главное! Фикус, где они?!..
Но доктор, застрявший почти над головой отряга, почувствовал то же, что и он, и застыл, скованный ужасом, не в силах ни крикнуть, ни пошевелиться.
Внизу застигнутые врасплох люди ощутили, как темнота, обретшая невзначай если не тело, то дух, вкрадчиво обволакивает их со всех сторон, обнимает, охватывает, забивается в уши, нос, рот, под одежду, оглушая, отсекая от мира, лишая воли, надежды и воздуха…
Тишину разорвал звон падающего на камни фонаря и бьющегося стекла. Маленькая лужица масла вспыхнула от угодившего в нее фитилька, тьма отпрянула, точно открытое пламя обожгло ее… И люди получили возможность вдохнуть.
– Мьёлнир, Мьёлнир, Мьёлнир!!!.. – исступленный рев Олафа ударил по барабанным перепонкам и с грохотом камнепада заметался по шахте колодца и подземелью. Два топора в мгновение ока оказались в руках отряга, и он, задыхаясь, едва не теряя сознание и видя перед глазами уже не отсветы сгинувшего фонаря, но звезды лучших миров – яростно крутанулся. Лезвия с низким свистом рассекли воздух, встретились с камнем и железом, высекая снопы искр…
Мрак дернулся, словно от боли.
Будто в гуще сражения, кидался отряг из стороны в сторону, круша, громя и дробя вокруг себя всё, что попадалось на отряжский клинок – камень колодца, железо ступеней, плиты тоннеля…
И тьму.
Показалось ли яростно сощуренным глазам или нет, но будто черные клочья замелькали кругом. Почти реальные сгустки мрака разлетались, растворяясь и исчезая в простом – не ожившем – отсутствии света, и с каждым остервенелым взмахом топора, с каждым бешеным выкриком дышать становилось все проще, а страх и слепая паника пропадали, как обрывки дурного сна.
И будто путеводный огонь, дрожа и танцуя, играло над выгорающим маслом веселое оранжевое пламя, освещая пол подземелья, колодец, оцепеневших на скобах, словно испуганные обезьяны на ветках, Фикуса и Кириана… И распластавшегося на полу Вяза.[51]
Издав последний торжествующий вопль, конунг замер в боевой стойке, тяжело хватая воздух оскаленным ртом, топоры наготове, налитые кровью и хмелем схватки глаза рыскают вокруг в поисках врага…
Никого.
Две нелепые фигуры, прижавшиеся к стене, словно пытаясь пройти сквозь нее, одна – на полу, нерешительно выглядывающая из-под руки, прикрывающей голову…
– Олаф… кабуча отряжская… какая муха тебя укусила?.. – пошевелился, наконец, над лекарем менестрель, только сейчас вспомнивший, что можно дышать полной грудью.
Контрабандист убедился, что топоры уже не свистят по всему доступному пространству, и быстро поднялся, длинный кинжал в руке, готовый разить, случись неизвестному врагу появиться снова – но кругом царила тишина и спокойствие, точно не было ни ожившей темноты, ни сверхъестественного ужаса, ни удушающих объятий.
– Что это было? – сколь напряженно, столь и бесплодно прощупывая взглядом сгустившуюся вокруг тьму, сквозь рефлекторно стиснутые зубы выдавил он.
И удостоился непередаваемых взоров трех пар глаз.
– Это ты нас спрашиваешь? – замогильным голосом уточнил бард.
– Что у вас тут происходит? – донесся сверху встревоженный голос царевны. – На кого-то наткнулись? Засада? Ренегаты? И где фонарь?
– Вон лежит… – чувствуя себя нашкодившим мальчишкой, способным ответить только на один вопрос учителя из пяти, конунг кивнул на бренные останки их единственного светильника в черной луже, отчаянно коптящей последними каплями масла.
– Погодите, сейчас новый принесу… – не задавая дальнейших вопросов, буркнула Сенька и снова полезла наверх.
Через пять минут два новых фонаря благополучно прибыли к месту таинственной битвы, и все убедились, что скоротечная отчаянная схватка протекала с пустотой: ни капли крови, ни клочка одежды, шерсти, перьев или чешуи, ни другого покрытия исчезнувшего – или никогда не существовавшего? – тела обнаружено нигде не было. Похоже, щербины от топора в камне и разрубленные скобы лестницы являлись единственными следами странной баталии.
– Но я же чувствовал, как от него ошметки летели! Чувствовал!.. – ожесточенно повторял отряг, снова и снова обводя фонарем равнодушные окрестности.
– Наверное, улетели слишком далеко, – пожала плечами Сенька. – Что бы это ни было – если оно вообще было – оно или унесло ноги, или сгинуло без остатка.
– Так не бывает… – неохотно признал Олаф.
– Может, это было привидение? – боязливо озираясь, пробормотал лекарь.
– Черное? – хмуро буркнул рыжий воин.
– Узамбарца? – предположил Кириан.
– Тогда… наверное… подземный стрекала? – выдвинул новое предположение Фикус, после воскресения Гаурдака готовый поверить во что угодно.
– Чушь… – неохотно выдавил отряг, вернул топор поменьше в ножны и вздохнул: – Пойдем отсюда… Дела стоят.
Ни искать, ни ловить тут было больше нечего и некого, и маленький отряд, взяв наизготовку оружие и фонари, двинулся вперед.
– Первая здравая мысль, родившаяся вне моей головы за весь день… – менестрель картинно закатил под лоб глаза, закинул лютню за спину, нагнулся поправить выбившуюся из сапога штанину… и замер. В широкой щели между плитами пола и стены в свете уплывающих фонарей что-то слабо блеснуло.
Заинтересованный миннезингер торопливо подошел поближе, сунул руку и тут же почувствовал, как пальцы его сомкнулись на чем-то маленьком, круглом и гладком.
– Кириан, ты где? – обеспокоенно оглянулась Серафима, и бард спешно вытащил находку и вприпрыжку пустился за товарищами.
– Не надейтесь, черный призрак меня не сожрал, – слегка задыхаясь от быстрого бега, пропыхтел менестрель.
– Не такой он дурак – неделю потом мучиться изжогой, – пробормотал конунг, хохотнул чуть нервно собственной шутке, и маленький, но чрезвычайно настороженный отряд торопливо двинулся дальше.
Менестрель не удостоил отряга ответом – лишь показал его широкой спине язык – и с нетерпением разжал кулак. В болезненно-тусклом свете фонарей на грязной ладони сверкнул шар величиной со сливу. В его прозрачных внутренностях необъяснимым образом плавали, медленно оседая, крошечные белые точки, похожие на снежинки. Восхищенный маленькой диковиной, бард принялся трясти ее – и снежинки взметнулись в урагане. Перестал – и буря успокоилась, а точечки снова принялись мягко ложиться на дно.
«Кто-то из контрабандистов потерял штуку заморскую», – сразу понял Кириан, метнул вороватый взор на крепкую спину Вяза, определяя для себя еще и хозяина потери, и проворно сунул неожиданный сувенир в карман штанов. «Что упало, то и пожнешь, как говорил Шарлемань Семнадцатый», – самодовольно подумал поэт, ласково перекатывая в пальцах гладкий, как стекло, шар. – «Назовем это компенсацией морального ущерба и забудем про муки совести. А это братство плаща и мешка себе еще навезет».
А спустя пятнадцать минут лукавый менестрель забыл и про восхитительный шарик – потому что, наконец, они достигли цели.
Пятиэтажный доходный дом в Капитанском районе, построенный квадратом и облицованный синим мрамором, почти как королевский дворец, был своего рода достопримечательностью Атланик-сити. Середина квадрата была полностью отведена под конюшню: с крышей, покрытой магически обработанной шестислойной слюдой, днем внутри всегда было светло, летом – прохладно, а зимой – тепло. Комнаты в нем – а иногда и целые этажи – снимали возжелавшие как бы самостоятельности отпрыски богатых фамилий, иностранные купцы, гильдии – для приглашенных из-за границы мастеров… Проходя мимо, отряды городской стражи, повинуясь инструкции подразделения для патрулирования приличных мест, распрямляли плечи, вскидывали головы, делали зверские лица и печатали шаг как на параде.[52] Постепенно рядом с ним начали строиться преуспевающие ремесленники, судовладельцы, торговцы и отставные офицеры. Расположенный недалеко от Гильдии купцов, Квадрат Олеандра, названный так в честь хозяина, вместе с ней стал основой постепенно расширяющегося островка стабильности и респектабельности в бурном море припортовых кварталов. И только хозяин и немногие другие – кто по роду занятий, кто по необходимости – знали небольшой секрет пафосного синего квадрата, каковой сейчас предстояло узнать трем заморским гостям и одному королевскому лекарю.
Вскарабкавшись по наклонному тоннелю из подземелья, отряд оказался на странно узкой лестнице, ведущей вверх между глухих стен. Но не успели гости подивиться, куда на этот раз занес их поиск неуловимого Демона, как очутились на лестничной площадке.
