Виктор Шендерович - Изюм из булки. Том 2
Главное на этих берегах — не комплексовать при устной речи и не краснеть понапрасну, когда эту речь слышишь: просьба «кольни мне в мандей» означает предложение позвонить в понедельник, не более того…
Иногда, впрочем, и на русскую речь ложится английская калька, чем не на шутку напугал меня однажды шофер, сообщивший жене:
— Я не могу с тобой говорить, я сейчас имею клиента!
Ужас. Я думал, что просто еду по Нью-Йорку, а меня в это время имели…
Цена приставки
Дело было в Денвере.
— Здесь не Москва, — строго предупредил меня русский водитель, когда я сел рядом. — Застегнитесь!
Я судорожно зашарил руками в районе ширинки.
Он с интересом понаблюдал за моими манипуляциями и повторил просьбу:
— Ремень застегните!
На Родине
…язык тоже все время находится в развитии… То есть вроде бы еще русский, но уже не поручусь:
— У нее была удачная опция: выйти замуж…
Тяжелый случай
Услышав краем уха фразу «я вчера маму убил», похолодел я напрасно: разговаривали программисты…
В детстве
…гуляя по Чистопрудному бульвару, я все не мог понять, что значит надпись возле памятника Грибоедову, и почему взрослые над нею смеются.
Написано было (и написано до сих пор, разумеется): «Отливал Лукьянов».
Русский язык
…не только велик, свободен и могуч, но и фантастически легок на поворотах. А уж когда существительное становится причастием, жди чудес!
Жена мечтательно повторила за футбольным комментатором: «Молодой, талантливый, нападающий…»
Новости культуры
«Крупную сумму намерена взыскать с Большого театра балерина Волочкова. О ее объемах не сообщается».
Новости спорта
«Лошадь Кадырова выиграла три миллиона долларов на скачках в Сингапуре». И не знает, что с ними делать, бедняга…
Закономерность
Из телеинтервью милицейского начальника: «Обычно преступник ведет себя по-разному…»
Сообщение об авиакатастрофе
…ведущая новостей закончила так:
— Самолет рассыпался в воздухе. Детали у нашего корреспондента…
Образы
…обогащают речь; иногда — в непредсказуемом направлении:
— Нас тут, образно говоря, восемь человек…
Страшноватый транспарант
…на девятое мая увидели однажды харьковчане: «Привет освободителям Харькова от немецко-фашистских захватчиков!»
Осторожнее надо с родительным падежом.
А еще…
…в русском языке есть творительный падеж:
— Работаю сейчас в ресторане «Ханой».
— Кем-кем?
Главное правило
Россиянин N., эмигрировав в Штаты, через какое-то время счастливо женился на девушке по имени, допустим, Джулия. И все было у них замечательно, только никак не могли забеременеть. И полетели в Россию, где приятель N. как раз был светилом по этой проблематике.
И все у них получилось!
Российский врач вел Джулию до девятого месяца, — но рожать, понятное дело, супруги полетели домой, в Штаты. С твердым наказом от доктора: ежели чего, в любое время звонить ему. И вот, однажды Джулию что-то встревожило, и она позвонила в Россию…
Вернувшийся с работы муж застал жену в рыданиях: доктор запретил ей мочеиспускание!
— Как?
— Запретил мочеиспускание! А я больше не могу терпеть!
— Не может быть! Ты что-то перепутала…
— Нет! Запретил мочеиспускание!
N. позвонил в Москву — там уже было раннее утро.
— Боря, что случилось? Что ты ей сказал?
Оказалось, доктор спросонья первым делом велел перепуганной женщине:
— Джулия, в нашем деле главное — не ссать!
Репутация и конвертация
Звонок. Застенчивый мужской голос.
— Простите, вы меня не знаете, ваш телефон дал мне Александр Володин…
Имя Володина — пароль, на который нельзя не отозваться.
— Слушаю вас.
— Тут такая глупая ситуация, — виновато вздыхает трубка, и становится слышно, как там, на другом конце провода, человек переживает неловкость своего звонка. — Я в Москве, у меня украли деньги… Не хватает на билет. Я сразу, как приеду домой, верну.
Рекомендация Александра Моисеевича делает отказ невозможным.
— Разумеется!
— Буквально сто рублей…
— Ну, о чем речь!
Договариваемся о встрече. При встрече я силком впихиваю в незнакомую руку вместо ста рублей двести. Немолодой разночинец (тип сельского учителя) от двухсот сначала отказывается в некотором даже ужасе, но потом ужас превозмогает и деньги берет.
Он несколько раз повторяет слова благодарности и довольно сильно волнуется насчет скорости возвращения долга. Он готов послать деньги сразу же, в день приезда, но нужен мой почтовый адрес.
— Отдайте Александру Моисеевичу, — говорю я, млея от собственного ума и благородства. — А я потом у него возьму.
— Да? — радуется человек. — Хорошо. Я — завтра же!
На прощанье он совершает в мою сторону несколько поясных поклонов. Я взаимным образом кланяюсь в адрес нашего общего друга, великого драматурга Володина. Действие происходит на троллейбусной остановке, и публика с интересом наблюдает за сеансом этого невыносимого человеколюбия.
Через пару недель звонит Татьяна Александровна Гердт.
— Витя! Я хочу вас предостеречь. Вам будет звонить человек от Володина, просить денег…
— Уже.
— И вы дали?
— Разумеется.
— Витя! Это жулик!
…Немолодой разночинец с лицом сельского учителя взял деньги у Табакова, взял у Юрского, взял у Камбуровой, взял в «Современнике», взял в театре «Сатирикон», взял у вдовы Зиновия Гердта и вдовы Михаила Львовского! И ни один человек ему не отказал, и каждый норовил дать денег побольше…
Отсвет володинского благородства сиял на челе жулика, ослепляя окружающих.
Вот что такое — репутация.
И вот что такое — психологический расчет.
Пойди и утопись
Однажды (дело было в середине шестидесятых) ведущих советских драматургов позвали к министру культуры Фурцевой, и та прямо спросила: чем мы можем вам помочь, наши дорогие лучшие советские драматурги?
Дело было накануне съезда КПСС, и у партии ненадолго открылись квоты на заботу об интеллигенции.
Лучшие советские драматурги не стали скрывать от партии свои нужды.
Один из них как раз работал над пьесой о рабочем классе, — но так трудно думать о рабочем классе в этих жилищных условиях! Другой многие годы осваивал ленинскую тему, и муза настоятельно влекла его по ленинским местам: Лондон, Цюрих… Третий, четвертый и пятый тоже поделились с партией и правительством своими творческими нуждами: отсутствие дачи, маленькие авторские проценты, недостаточные тиражи…
Фурцева кивала головой, записывала…
А шестым как раз сидел Александр Моисеевич Володин. Перед походом к начальству для снятия стресса он принял на грудь, но анестезия не помогла, и жалобы товарищей по цеху сорвали резьбу.
— Ничего нам от вас не нужно! — вскричал Володин. — Не трогайте нас, не мешайте нам писать, оставьте нас в покое!..
Ни один мускул не дрогнул на лице министра культуры. Дождавшись конца володинской истерики, Фурцева ласково поинтересовалась:
— Александр Моисеевич, скажите: вы спортом занимаетесь?
— Нет, — ответил опешивший Володин.
— Ну вот видите, — укоризненно покачала головой Фурцева, — до чего вы себя довели! Устали, нервы расшатаны… Так нельзя. Вы наша гордость, фронтовик, замечательный драматург… Надо следить за здоровьем!
И, подумав секунду, объявила:
— Мы вас запишем в бассейн!
И Володина записали в бассейн.
Володин. Утро восьмидесятилетия
Отмечать юбилей он начал уже накануне. Впрочем, совсем трезвым в поздние годы Александр Моисеевич уже не бывал, а незадолго до смерти перестал и закусывать…
В последний раз я видел его за месяц с небольшим до смерти. Володин лежал на кушетке, а рядом на столике стоял графинчик с водочкой и стопка. Время от времени Александр Моисеевич отпивал из стопки, как отпивают лекарство.
В каком-то смысле это и было лекарством.
Никакого блюдечка, хоть с кусочком сыра, на столике замечено не было.
Но это — уже совсем перед концом, а за два года до того, в день своего восьмидесятилетия, Володин был разбужен в восемь утра звонком в дверь.
— Кто? — спросил он.
— Телеграмма, — ответили из-за двери.
— Положите в почтовый ящик, — попросил Володин.
— Не могу, — ответили из-за двери. — Это телеграмма от президента России!
