Сергей Прокопьев - Сорок бочек арестантов
Удобная штука. Чай получается чистый, плевками отвлекаться от дум не надо. Николай задрожал, увидев эту конструкцию в действии.
Однако дружок-товарищ, как ни умолял Николай, не отдал.
— Подарок. Не могу.
В Киеве Анастасия наскочила на мечту супруга. И ужас как удачно — последнюю с витрины сняли. На крыльях из магазина летела. Любимому Коленьке отхватила вожделенный агрегат.
Которого в чемодане не оказалось. Анастасия в слезы. Тогда как Николай не расстроился из-за подмены.
— Ну, и черт с ним! — оценил содержимое чужого чемодана.
Особенно Николаю туфли понравились знаменитой фирмы «Мэйфеар». Давно слышал о наличии такой, да сталкиваться с ее сапожными экземплярами не доводилось. Нога обомлела, попав внутрь туфли, залилась колоратурным соловьем в процессе примерочной ходьбы по ковру. Коричневой кожи мокасины с изящными пряжками были продолжением ступни, а не досадной необходимостью, которую натягиваешь, чтобы пятки об асфальт не бить.
— Если толкнуть их, наверняка тысячи две с половиной можно взять! Мне месяц работать! — сказал Николай, хотя желания продавать ни малейшего не было. — Смотри, тут еще джинсы новые. С биркой. Папка кожаная… Одна чашек на десять потянет…
— У меня там конфеты киевские остались, грильяж в шоколаде. Грецкие орехи тетя Таня дала, сухофрукты.
— Какие сухофрукты? Погляди — пиджак велюровый в упаковке. А у тебя максимум пару платьев прошлого десятилетия пропало.
— Почему пропало? Поехали искать!
— Куда поехали? Куда?
— В аэропорт!
— Двенадцатый час ночи!
В аэропорту на выдаче багажа их ждала записка с адресом на краю света…
— И что, — скривил физиономию Николай, — потащимся на другой конец города?
— Конечно! Кто его знает, вдруг им спозаранку уезжать дальше надо.
На улице, где находился чемодан с чашкой-самозаваркой, Николаю бывать не доводилось. И спросить не у кого, заполночь на дворе. Все же двух парней встретили.
— Нам как раз в ту сторону, — сказали. — Покажем, если довезете.
— Нет проблем, — обрадовался Николай.
Не было, так появились. В один момент «проводники» объявили:
— Стоп, мы приехали. Выходи, покажем, как добраться. Тут недалеко.
Николай, простачок, вышел. А ему нож в бок. Съездил, что называется, за чемоданчиком. Машина пусть и не новая, другой нет и не предвидится в этой жизни.
Второй «проводник» быстренько за руль садится. Дескать, поездил — дай другим погонять.
— Ну что, — игриво говорит Анастасии, — поедем, красотка, кататься? Давно я тебя поджидал.
Конечно, «поджидал» к слову обронил. А чего не ожидал от «красотки», которая сзади сидела, так пистолета в затылок.
— Кто поедет, — воинственно кричит Анастасия, хотя у самой сердце ниже пяток ухнуло, — а кого вперед ногами повезут. Руки на лобовое стекло!!!
И дулом в башку тычет. Пистолет не убойный, газовый, но как две капли настоящий. Собственно, выстрели в упор — морду покорежит, родная мамочка в гробу не узнает. Идя на обменное дело, Анастасия в сумочку, рядом с косметичкой, положила газострельное оружие на всякий криминальный случай.
Под дулом прыть сексуально-воровская сдулась.
— Ладно, Черный, — сказал секунду назад желавший «кататься» подельнику с ножом, — отпусти мужика, тут у бабы пушка.
Инцидент получился, не дай Бог.
— Ну, Настена, — похвалил Николай, — ты у меня, когда надо, парень, что надо!
А «парень» в слезы:
— Они могли тебя…
— А тебя…
— Ну, что — домой? — спросил Николай, будучи на 100 процентов уверен, что в ответ прозвучит «да».
— Нет, — вытерла слезы Анастасия, — мы уже рядом где-то.
Наконец, нашли улицу со своим чемоданом.
— Ой, как хорошо! Ой, есть на свете порядочные люди! — всплеснула руками женщина, открывшая дверь. — Вот ваш чемоданчик. Проверяйте. Ой, спасибо! Муж от злости чуть его с балкона не выбросил.
— А где бокал? — пробежала руками по своим вещам Анастасия.
— Извините, — сделала виноватое лицо хозяйка, — мой псих, как увидел подмену, не в себе сделался. Схватил чашку и об стену. У него ведь в папке договор на поставку обуви. Вот и начал волосы с расстройства рвать.
«Что-то мало нарвал!» — посмотрел на густые кудри хозяина Николай.
— А при чем здесь чашка? — недовольно спросил.
— Псих, что с него взять?
— Сколько за чашку должен? — спросил «псих».
— Триста, — твердо ответил Николай. Брать так брать.
— Дороговато!
— Антиквариат, — нагло соврал Николай. — Коллекционная вещь. Оно надо черепки за три тысячи верст волочь.
По дороге домой с сожалением бросил:
— Хороши были туфельки. Ноги и сейчас кайф от них помнят.
— Коленька, обязательно такие купим. Я перед отъездом договорилась на подработку — в компьютерной фирме полы мыть. Накопим…
— Где ты «Мэйфеар» купишь? Где?
— У него же, кто чемодан подменил.
— После чашки такую цену загнет, не вышепчешь!
— Не дороже поди денег… А самозаварку закажу маме. Может, есть еще в Киеве…
Николай хотел что-нибудь ехидное ляпнуть про тещу и ее расторопность, но сдержался.
— Завтра ночью будем голыми скакать вокруг парника, — сказал жене.
— Это еще что за бред сивой кобылы?
— Чтобы огурцы росли! — отрезал Николай. — Сколько можно от тли с туманом зависеть?
ФОТОГРАФИЯ
Двадцать лет после института… Ау, где вы? Пролетели, просвистели… Сколько воды в разные стороны утекло, а вся группа на юбилей собралась.
Вот они, все мы шестнадцать, на фотографии. Нинка Постникова только растолстела. Очаровашка-куколка была, и вот буфетчица, а не Нинка.
— Нин, че так разнесло?
— Лишь бы человек хороший был.
Обидно. Любил я Нинку на втором курсе. Всю ночь однажды напролет рядом с ней в палатке прокрутился, поцеловать хотел. Она даже не проснулась.
— Нин, че со своим разошлась?
— Отстань, Саня!..
После диплома Нинка выскочила за таксиста. На руках, говорят, носил. Жила как барыня. Так нет, привязалась к нему с ультиматумом: поступай в институт, иначе развод.
Одна сына ростит-учит. Эх…
Бабы дуры, бабы дуры,
Бабы бешеный народ!
Как увидят помидоры,
Так и лезут в огород!
Зато Ленка Кардаш расцвела.
В институте была так себе, кордебалет. Четыре с минусом, не больше. А сейчас сногсшибательная красавица.
— Лен, у тебя даже как ноги длиннее стали.
— Ты, Саня, неисправим.
— Замуж вышла?
— Давай о другом…
На фотографии с Мишей Теребиловым в разных углах стоят.
В институт они поступили под ручку. В школе Миша тоже десять лет Ленкин портфель таскал. Мы, начиная с первого курса, ждали: ну, завтра-послезавтра староста по червонцу с носа соберет, и «ах, эта свадьба-свадьба-свадьба пела и плясала!..» Погуляем!..
До диплома жених с невестой нас мурыжили, стаж накручивали…
Зато на свадьбе у них мы с Витей Мирошниковым накушались. Под занавес на кухне приняли бутылку подсолнечного масла за пиво и, как рассказывали очевидцы, раскатали с большим аппетитом. Потом дня два аппетита не было по причине расстройства желудка.
— Мишь, а че вы с Ленкой разбежались?
— Тайны секса.
— Какие тайны! Ты, говорят, так залевачил, аж дым коромыслом! Что называется:
Миш, а Миш,
На тебя не угодишь!
То велика, то мала,
То кудрява, то гола!
— Отвяжись, Саня!
Отвяжись, плохая жисть,
привяжись хорошая.
Ну и ладно. А Витя Мирошников рядом с Ленкой стоит. Усы гвардейские. Взгляд гусарский. Рост гренадерский. Прямо жених.
Но не женился больше. Побаловался, говорит, один раз, и будет.
Побаловался он оригинально.
На одной вечеринке мы с ним познакомились с двумя подрунями. Моя завлекашечка танго исполняла по-абордажному, впритык — ни миллиметра разрыва. Я разбежался на легкую победу. Ан, нет. Дальше танго не моги. Быстро расстались. А Витя со своим Светиком-семицветиком задружил. Крепко.
Я на лекции, он к ней на дневку. Тем более, рядом с общагой жила. Аккуратно Витя оттуда не вылазил.
Светик-семицветик во второй или третий раз собиралась поступать в театральный институт, Витя поддерживал беседы об искусстве.
Как говорится: сколько с кувшином по воду ни таскайся, все равно разобьется. Однажды Витя столкнулся с «тещей». Они, бывало, и раньше сталкивались, но в несколько другом виде. На этот раз, будучи на дневке, твердо зная, что «теща» на работе, Витя вышел из ванной.
Представьте картину: Витя, выходящий из ванной. На усах гвардейских роса. Распаренный. Рот до ушей от удовольствия…
Выходит, а тут «теща» дверь входную своим ключом широко раскрывает, принесло раньше времени часов на пять. Коридор тульский Левша делал — общая площадь полквадратного шага. Витя нос к носу с «тещей»…
Все бы ничего, да на Вите ничего, кроме росы на усах не было.
Гренадерский рост. Гусарский взгляд. Аполлон до пояса и ниже. Как воспитанные люди, «теща» с Витей, извинившись, тут же скрылись каждый за своей дверью.
