Ярослав Гашек - Рассказы и фельетоны
Он поднялся, произнес «против», но не успел сесть снова, как паркет вздыбился, раздался оглушительный взрыв и в полу образовалась громадная дыра. С потолка посыпалась штукатурка. Члены конференции полетели вниз.
Когда дым и пыль рассеялись, обнаружилось, что председатель конференции по разоружению Хавкинс, зацепившись одной штаниной, висит на стальной балке зала заседаний. Он выделывал такие движения, будто участвовал в состязании по плаванию, причем непрерывно вопил: «Mon dieu, mon dieu!»[31]
Власти полагали сначала, что это дело рук анархистов, но следствие установило, что взрыв не имел политической подоплеки.
Представитель одной фабрики взрывчатых веществ ожидал в приемной внизу некоторых членов конференции по разоружению, чтобы предложить им новое взрывчатое вещество «Вашингтонит», в две тысячи раз эффективнее экразита и в тысячу восемьсот раз превышающее действие мелинита. По ошибке вместо коробки со спичками он вынул коробку с образцами и, открывая ее, вызвал взрыв.
Вот почему хромой Том Хавкинс поехал отдыхать на Тихий океан.
Взаимоотношения родителей и детей
Учитель Швольба издал уже несколько книг об общественных отношениях между родителями и детьми, причем установил, что, согласно неопровержимым признакам, они являются наиестественнейшими человеческими отношениями.
Несколько лекций, прочитанных им в разных обществах, как, например, в «Женском клубе» и в клубе двухнедельника «Семья», ставившего себе целью сближение родителей с детьми, создали ему славу большого оригинала, особенно после того, как в передовой статье упомянутого журнала он доказал, что дети бесспорно являются ветвью того же рода, что и родители, и что эту логическую связь никак нельзя недооценить, причем ссылался на Адольфа Книгге, старого церемониймейстера и камердинера при веймарском дворе и еще на несчастного доктора Гутана Граде.
Ученая слава Швольбы, однако, весьма печально отразилась на его карьере; разве только нелепой случайностью можно объяснить, что этому полоумному было доверено воспитание учащейся молодежи. Судьба грубо подшутила над господином учителем. Ему пришлось сидеть на гимназической кафедре, вместо того чтобы прогуливаться в хорошую погоду в садике известной лечебницы.
Школьные власти переводили его с места на место, зато он на уроках чешского языка разъяснял, что, плодя детей, родители способствуют сохранению семьи.
Задаваемые им на дом письменные работы носили философско-педагогический характер, как, например, «Должны ли родители участвовать в проказах своих детей?»
Из-за таких заданий он путешествовал с места на место, с севера на юг, с юга на восток, с востока на запад республики.
В конце концов он очутился опять на новом месте, на этот раз на юго-западе, и первым его выступлением перед учениками пятого класса гимназии на уроке чешского языка была занимательная лекция о том, что сын от рождения знает своего отца, и для того чтобы отец не возбуждал в нем антипатии, сын должен ценить стороны отцовского характера. Вместе с тем сын должен, однако, всегда отдавать себе отчет в родительских слабостях, чтобы не подражать им.
В качестве вывода из лекции новым ученикам была предложена домашняя работа под глубокомысленным заголовком: «Если даже дети имеют основания стыдиться слабостей своих родителей, они все же обязаны быть им благодарны».
К этой теме учитель Швольба продиктовал гимназистам тезисы и пункты, которыми они должны были руководствоваться при выполнении работы:
1. Перечень гадких, безнравственных поступков и пороков моих родителей.
2. Скрывают ли передо мной родители вышеназванные пороки?
3. Почему мы должны по возможности скрывать от общественности эти недостатки наших родителей?
4. Почему мы не должны следовать их дурному примеру?
5. Ссорятся ли между собой мои родители?
6. Отчего мы должны вести себя разумно и осмотрительно при семейных скандалах?
— Да, дорогие мои ученики, — торжественно заявил учитель Швольба, — при моей работе над домашними сочинениями я исхожу из принципиально новой педагогической системы. Я стараюсь сблизить родителей с сыновьями. Раньше считалось недопустимым, чтобы родители помогали детям при выполнении уроков. Но я прямо настаиваю, чтобы родители вам помогали, и моей очередной задачей будет созвать в ближайшее время общее собрание родителей, на котором я сделаю доклад об укреплении семьи и воспользуюсь случаем выяснить, насколько родители помогают вам делать уроки.
Хотя среди пятиклассников и были храбрецы, пятый год сражавшиеся со всевозможными преподавателями, но даже они дрогнули и побледнели при виде этого фанатика, чьи речи и худощавая фигура напомнили им грозного Савонаролу[32], портрет которого смотрел на них со стены.
Во время перемены, когда Швольба ушел, весь класс единодушно решил, что новый учитель просто псих и с ним надо быть осторожнее, а что касается заданной темы, то, уж подавно, отвергнуть всякое сотрудничество с родителями.
Вернувшись из школы домой, пятиклассник Машек, сын окружного начальника, старательно спрятал листок со своими заметками по чешскому языку, содержавшими пресловутые шесть тезисов, и за обедом на вопросы отца, что нового в гимназии, не задали ли уроков на дом и как понравился новый учитель чешского языка, ответил, что нового ничего нет, уроков на дом не задали, а новый учитель очень симпатичный и приятный господин.
Сын окружного начальника Машека за последнее время был с отцом в весьма натянутых отношениях. Отец запретил ему вступить в футбольную команду класса «Квинта А» и не захотел даже слушать, что команда предложила молодому Машеку купить футбольный мяч, если он хочет стать капитаном.
Это было, так сказать, главное разногласие между старым и молодым Машеком, не считая ряда мелких недоразумений, вроде грубого отказа отпустить сына на ближайшие праздники в бойскаутскую[33] экскурсию на Шумаву.
Окружной начальник, разговаривая с сыном, считал его совершенным выродком. Особенно претило отцу абсолютное равнодушие сына к религиозным обязанностям. Окружной начальник был крайне поражен, узнав официальным путем, что его сын, уповая на свои четырнадцать лет, перешел в секту «адвентистов седьмого дня»[34]. Юный Машек сделал это исключительно из корыстных соображений, ибо кто-то сказал ему, будто каждому перешедшему в эту секту дают двести пятьдесят крон и двенадцать кило баранины. Бедняга рассчитывал баранину загнать, а на вырученные деньги, к которым прибавились бы еще двести пятьдесят крон, полученных за измену католической церкви, купить хороший английский футбольный мяч с запасной камерой. Он просто хотел из чисто спортивного интереса променять мяч на религию.
Увы, его ждало разочарование. «Адвентисты седьмого дня» прислали библию на английском языке, сборник церковных песен на тридцати двух не исключая негритянского наречия племени Машоколомбо, и счет на английском языке с предложением уплатить два фунта стерлингов пастору Мак-Роснеру, Прага, Гаштальская 16.
Таким образом, молодой Машек, сидя после обеда в своей комнате и вспоминая своего жестокого отца и все разочарования, которые ему уготовила жизнь, решил совершенно правдиво ответить на все вопросы заданной домашней роботы, — не щадить отца, принять бой, как его приняла «Квинта А» в футбольном состязании с «Октавой Б» хотя знала, что проиграет, а это и подтвердилось счетом 22:3.
Итак, он совершенно хладнокровно занялся ответами на отдельные вопросы, начав с первого пункта: «Перечень гадких, безнравственных поступков и пороков моих родителей».
«1. Мать моя путается с инженером Пупетом, служащим в фирме Крулих и Комп, завод искусственных удобрений. Пупет еще умеет искусно тратить деньги моей маменьки, и поэтому папаша разволновался и кричал перед прислугой, что с него хватит. Если бы он не был столько должен инженеру Пупету, они давно бы развелись. Сам отец ежедневно проводит служебные часы в кабаке Марковских, где всегда вертится несколько юбок. С одной из них он недавно съездил в Каменный Уезд. Так что родители стоят друг друга. Что касается характера моих родителей, то мать моя совершенно невоспитанная, очень вспыльчивая, не уделяет ни малейшей материнской заботы своим детям и свирепеет при самых невинных, свойственных молодому возрасту, забавах. О домашнем хозяйстве она совершенно не заботится и охотнее всего целый день торчала бы перед зеркалом, мазала бы лицо кремами и пудрами и причесывалась бы и одевалась, как на сцену. Отец — старый бюрократ, подлейшего характера, что известно всему городу со времен войны. При австрийском владычестве, занимая ту же должность, что и сейчас, он писал фамилию на немецкий лад — Матчек, а сразу после переворота переменил фамилию и пишет теперь: Машек. Недавно, когда я к нему зашел по делу, на лестнице один посетитель говорил другому, что папаша при австрийцах был скотиной и таким же продолжает оставаться при республике. В прошлом году он в день именин покойного императора не пошел на службу, а отправился на молебен и был страшно удивлен, что костел закрыт, — только к обеду он разобрался, в чем дело. К своим детям он относится очень жестоко, поддерживая дисциплину лишь палочной расправой и преследуя их, как во время войны преследовал каждого политического подозрительного человека, то есть весь округ. Он лишает детей всякой радости, ненавидит футбол и физкультуру. Прислуг берет только из Иглавы[35], чтобы было с кем говорить по-немецки. Из кабака он возвращается обычно нализавшимся и начинает хвастать перед детьми, как он хорошо учился в свое время, получал награды и круглые пятерки, а мы нашли однажды его старый школьный дневник, так в нем были одни колы, двойки да переэкзаменовки. В гимназии он учился до того плохо, что его даже на второй год в одном классе оставили».
