Сергей Куприянов - Хумор
А на одной из станций им сказали, что через сутки на том же месте кто-то вырезал весь караул похожего эшелона и забрал оружие. Весь, до последнего человека. Кто-то отомстил.
Приключения продолжаются.
Надо сказать, что эшелон был составным, а не чисто военным, то есть вместе с армейскими вагонами и платформами имелись и вполне гражданские, причем некоторые имели свое сопровождение. В числе прочего имелись и так называемые «яшки» – так в то время, а может и сейчас тоже, звали грузы с Кавказа с сопровождением, главным образом с вином, в основном «Агдам». Один, два или три вагона забиты вином под завязку, бывало, что и в цистернах везли. Сопровождающие живут в крохотных выгородках, где едва хватает места чтобы поспать, остальное пространство забито товаром.
В Сибири от одного населенного пункта до другого расстояния могут быть огромные. Едешь, едешь – ни единого следа жилья. Пусто. Снабжение скудное. Алкоголь – в жутком дефиците. В девяносто первом по всей стране с этим туго было, а уж там-то в особенности.
На полустанке поезд замедляется – торговцы заранее договариваются об этом с поездной бригадой, и к нему уже бегут – мужчины, женщины, даже дети. Кто с чем. С бидонами, канистрами, фляжками. После холеной Европы противно смотреть на эту нищую, пропитую братию. Многие увечны.
Едут уже давно, надоело порядком, да и устали от однообразия. Однажды майор возьми и предложи лейтенанту Белову: «Давай мы себе винца возьмем».
Кто бы спорил!
Поменяли консервы на вино, сели на открытой платформе около машины и под неспешный офицерский треп выпили, подняв себе настроение.
Лучше бы они этого не делали! Потому как тем самым подали плохой пример бойцам, которые, понятное дело, это дело заметили. Да и трудно не заметить в таком маленьком, тесном коллективе.
Во время движения поезда службы практически нет. Все едут, отдыхают, по сторонам смотрят. Вся служба во время остановок. Такое тесное круглосуточное общение солдат и офицеров бесследно не проходит. Дисциплина начинает падать, да и надоело уже всем до чертей. Словом, ленятся бойцы, на стоянках их выгонять приходится.
А тут вдруг на одной станции солдаты быстренько выскочили из теплушки сами. Двое в наряд и скоро-скоро уходят вдоль состава. Видно – возбуждены. Через полчаса идут, как и положено в наряде, обратно – болтают, веселые такие. Словом, пьяные. Ну, не очень сильно, однако ж факт налицо.
Через час заступать двум другим, и они уже готовы и даже суетятся. Ищут первых, проявляя небывалое рвение. Где они?
Первая пара появляется с некоторым опозданием и между ними и сменщиками происходит такой примерно разговор, подслушанный лейтенантом Беловым:
– Нормально?
– Все пучком!
– Где?
– В «казачке».
«Казачком» называли «Урал-375».
Белов бегом к платформе, где стоит тот самый «казачок», забирается в кабину и находит под сиденьем два котелка с «Агдамом». Забирает, закрывает кабину и уходит.
Минут через пятнадцать, а то и раньше, прибегают эти двое в полном расстройстве чувств. Хватают парня из предыдущего наряда и втроем обратно – искать. Лейтенант и майор, наблюдающие эту сцену, смеются. Чуть погодя они вдвоем то вино и допили, сохранив боеготовность вверенного им личного состава.
Уже много позже, в Комсомольске, один из бойцов спросил Белова:
– Это вы тогда котелки забрали?
– А ты хотел, чтобы вам оставили?
Ну что на это можно ответить?
Проехали станцию «Ярофей Палыч». В дороге уже очень давно. Многие продукты, взятые с собой, испортились – холодильников в теплушке не предусмотрено. Истосковались даже по хлебу, не говоря уж о чем другом. Надо идти в магазин закупать продукты.
На крупной станции лейтенант Белов вместе с еще одним бойцом берут большую сумку, деньги и отправляются за провизией. Предварительно узнают, сколько тут будут стоять. Их успокаивают – час, не меньше! Ну, время есть.
Быстрым шагом направляются в ближайший магазин. Из окон магазина виден их состав, на полках же не видно ничего. Ноль. То есть как раз именно то, что называется шаром покати.
Но тут же узнают, что неподалеку есть еще один магазин, в котором кое-что должно быть. Быстренько отправляются туда, а там и вправду – хлеб свежий, даже колбаса имеется. Обслужили наших вояк быстро, полная сумку провизии. Но время-то идет. Выбегают – нету поезда. Пусто. Хватают вдвоем эту сумку и на пути.
– Где состав такой-то?
– Час как уехал.
– Как час? Всего минут пятнадцать как мы из него вышли.
– Ну, может и не час. Что я, засекал, что ли?
Что делать? По-хорошему надо бы в таких случаях обращаться к коменданту станции.
Надо сказать, что наши вояки, изрядно подраспустившиеся в пути, одеты были, мягко говоря, не совсем по форме. То есть кто во что горазд. Обратиться в таком виде к коменданту – верный залет. А оно кому-то надо? То-то и оно, что нет. Можно бы попробовать догнать на другом поезде, но ведь поезда, тем более товарные, это не болиды из «Формулы-1». Потолкавшись на путях узнают, что через два часа у «их» состава должна происходить смена поездных бригад, а это происходит во время долгой остановки. Так что есть шанс.
Узнают, какой поезд трогается отсюда первым, находят, бегом к локомотиву – а сумка тяжеленная! – поезд уже начал движение. Но наддали и, обогнав локомотив, кричат:
– Мужики, возьмите нас с собой!
– Ладно прыгай, – разрешает машинист.
Его помощник вторит:
– Бросай сумку!
И руки уже тянет.
Ага! Нашел дураков. В ней харчей черт знает на сколько денег, времена да и места тут голодные. Сейчас он хвать и где его потом искать?
– Бери бойца!
Все эти переговоры на бегу производятся.
Ну, ничего, сладилось. Сначала боец забрался, за ним следом сумка ушла, потом уж и лейтенант влез.
В кабине тесно, вчетвером не развернуться, машинист велит им идти в заднюю кабину локомотива. Ну, пошли, конечно. А жара! Солнце печет, да и набегались, наволновались. Боец просит:
– Давайте попьем.
Кроме собственно продуктов они купили еще кое-какого питья – минералки, еще чего-то. Но лейтенант как кремень: нет и все.
Приехали на станцию. Видят – вот он, родной поезд. Ну, не рядом, но видно даже как уходит старая поездная бригада. Вылезают, руками машут, мол, мы здеся! Туточки! А их не видят! И поезд трогается. Тю-тю!
И что теперь делать?
Бросаются к сменившимся мужикам, «своим», мол, так и так.
– Да не бойтесь. Часа через три будет новая длинная остановка. Можем по нашей связи передать, что вы и где вы.
– Да ты чего! Это ж верный залет. Нет, так поедем.
– Как хотите.
Возвращаются на локомотив, едут дальше. Как бы догоняют.
Приехали на ту самую большую станцию, название которой история не сохранила. Видят уже свой поезд, но проскакивают мимо него. Километров эдак на пять вперед. Вылезли, нашли маневровый паровоз и на нем обратно. Устали – до чертиков. Все ж на нервах да бегом да в неизвестность. Родная теплушка уже чуть ли не раем кажется.
Добрели до поезда, таща из последних сил себя и сумку.
– Где начкар? – спрашивает Белов у своего солдата, курящего у теплушки. Надо же доложиться, как-то успокоить.
– Да к коменданту пошел. Минут пять как.
Вот ведь! Одну станцию терпел, не мог еще одну потерпеть! Ну что сделаешь? Бегом на станцию. Видно – вон идет. Кричит ему, но тот не слышит; кругом поезда, громкая связь работает. И – входит майор внутрь.
Лейтенант из последних сил наддает и врывается следом. Видит, начальник караула уже взялся за ручку комендантской двери.
– Олег!!!
Кинг-Конг в своем лесу так не орал.
Майор обернулся и открывать дверь не стал. Зато как понес потом.
Великий и могучий слишком слаб для того, чтобы передать весь эмоциональный накал, выплеснутый майором в устной речи. Да и то сказать, больше шести часов двое его подчиненных отсутствовали неизвестно где и по какой причине. Тут и не такие перлы выдашь! Просто перенервничал человек.
Но ничего, обошлось. Да и конец пути скоро, потерпеть немного осталось.
В личных вещах лейтенанта Белова имелись две литровые бутылки водки «Смирновская», купленные еще в ГДР. Неприкосновенный запас, предназначенный для использования по месту прибытия на место постоянной дислокации. Может, с товарищами выпить, а может и при какой другой надобности сгодятся. Ведь эта жидкость – самая твердая валюта.
Каким-то образом бойцы про это прознали и, когда проехали Хабаровск, одну бутылку стащили. Дождались, когда офицеры лягут спать, и устроили себе праздник. Ведь завтра уже будет часть, прощай, свобода!
Белов просыпается от звука голосов. Говорят громко. Прислушивается – пьяные! Выходят с майором вдвоем – против восьми датых бойцов, двое из которых, «старики», пьяные в стельку. А уже решили – пьяных – наверх, на крышу. Пусть освежатся.
