Стив Мартин - ЧИСТАЯ БРЕДЯТИНА
Круче всего пришлось в те три года, что я провел на нейтральном плоту сразу за выходом из Гаванской бухты. Ни к берегу пристать, ни в Штаты вернуться. Еду доставляла вертолетом швейцарская группа милосердия, а иногда мой настоящий отец, Мерзкий Мигель, подгребал на шлюпке и привозил пару дюжин банок с горчицей, которые каждый месяц жертвовали прекрасные люди из «Гульденза».
Когда я, наконец, вернулся на Кубу, меня поместили в деревянный ящик, а потом опустили на веревках со строительных лесов на городской площади, причем веревки держал сам Кастро. У меня до сих пор в ушах звучит его голос: «Вот што бываит с малэнкымы малчыкамы, когда они плавают по мору». Потом, разумеется, начали промышленное производство моих трусиков «Надел И Смейся»™, и я ни пенни с продаж не увидел. Человек, изображавший моего отца, знаменитый кубинский актер Дези Фундамента Мачиста, с тех пор ни разу в жизни меня не видел. На съемочной площадке «Мальчонки с Кабаны» я приходил к его трейлеру, но он так и не выглянул. Тем не менее через посредника я получил его автограф. Он у меня до сих пор хранится.
Я никогда не считал себя ответственным за всех подражателей Элиану, которые пускались на моторных лодках к Маленькой Гаване и баррикадировали себя в «Родне Для Нас». Средства массовой информации даже не побеспокоились осветить последний десяток таких спасательных операций, и когда Эл Шарптон прибыл на место разобраться с №64, свидетелем этому стали только четыре подвернувшихся под руку демонстранта и продюсер одного из эпизодов шоу Джерри Спрингера.
Все это было задумано лишь для того, чтобы обелить Кастро. Мне кажется, именно это событие позволило ему закадрить Дженнифер Лопес и впоследствии жениться на ней же. К тому же теперь я вижу, что стал важной фигурой в открытии торговых отношений между США и Кубой, хотя инцидент определенно положил конец мечте всей моей жизни — стать сигарным контрабандистом. Не поймите меня неправильно: я по–прежнему люблю свою родню в Маленькой Гаване. В конце концов, они — семья брата отца бывшего мужа моей матери. Наверное, все же кровь — отнюдь не водица.
ДВА МЕНЮ
«БОЛЬШОЙ КУШ» «СИНЕРЖЕСТЬ» Падука, Канзас Беверли–Хиллз, Калифорния Тонкие кушанья в изысканном виде Телефон: Ага, щас. Закуска из жареного масла Воздушный салат Масло сливочное, сливки, лард, сало, кулинарный жир, пальмовое масло, топленое масло. Обезвоженный океанский воздух Сальные тефтели на гарнире из филе базилика. Четыре тефтеля, подаваемые с пылу с жару Омлет из яичного белка прямо вам в руки (сало, тефтели). Белки яиц, тыквенные семечки, витамин Ц, * Коровьи органы а ля Чарлтон Хестон обезжиренные сырные катышки, аэрированный йогуринт. Дымящиеся внутренности и мозги свежезарезанной Спагетти а ля Пух девственной буренки, маринованные в ларде. Наши естественные безъяйцевые спагетти, Найдете пулю — поедите бесплатно! приготовленные в опресненной воде Каспийского моря, Вегетарианское особое блюдо Мэйбеллы подпущенные в безоливковом оливковом масле Ветчина, ветчинный окорок, корочка свиного окорока, масло сливочное, яйца. и посыпанные шелухой петрушки. Просите Подарки–Поджарки! Лёхкие как Пух! Бифштекс на ребрышке высотный Филе камбалы Приготовленный в собственном соку еще живым, Плоское. подается с раскаленными в масле Чилийский морской окунь металлическими креплениями, картоном. Биоресурсы патагонской зубастой рыбки в настоящее время истощены, поэтому попробуйте наш заменитель с низким содержанием жира, Омлет из желтка а ля Перч разработанный на основе сои. Подается плавающим в горячей воде. Соя, вода, для вязкости добавляется желатин. Чесночные пары. Желтые сердца яйца обернутые омлетом. Блюдо для естественной подтяжки лица. Готовятся и подаются в боксерской перчатке. Наш банановый сплит Наш банановый сплит Один банан, лежащий в собственной кожуре, покрытой шоколадом, на гарнире из паслена. Предоставляется оральный контрацептив из суровой марли, позволяющий пробовать шоколад, не глотая. Жареное мороженое, масло сливочное, настоянный на двойных сливках банан, взбитые сливки, вишенки в красном красителе №2, шоколадный соус с тройной сливочной помадкой, блинчики, коровий жир. Чай из болиголова * От пуза! Попробуйте наш детоксицированный травяной отвар.
КРИКУНЫ
В наш скоростной изменчивый век стало непрактичным читать книги длиннее ста двадцати шести страниц. Однако, толщина множества и классических, и недавно выпущенных в свет томов сравнима разве что с их шириной. Что же нам делать? Один из ответов на этот вопрос — Крикуны. Это небольшое число преданных своему труду людей, вменяющих себе в обязанность случайным образом выбирать клиентов, повсюду следовать за ними на почтительном расстоянии и выкрикивать содержание толстых, поглощающих много времени литературных произведений, фраза за фразой. Если среди ваших знакомых есть такой, у которого когда–либо имелся Крикун, то вы знаете, что в голосе, громко читающем в тридцати или сорока ярдах, скажем, «Аэропорт» или «Бытие и Ничто», есть нечто в высшей степени успокаивающее. Кричание — занятие круглосуточное, и стоит только солнцу зайти и дню преобразоваться в ночь, как трансформируется и голос: один Крикун сменяет другого. Порой при переходе от одной главы «Мадам Бовари» к другой сладкозвучного мужчину подменяет благотворно успокоительная женщина. Когда человек готовится отойти ко сну, мелодичная проза продолжает литься ему в окно спальни, а бывает, что и проснувшись среди ночи, человек слышит не утративший присутствия духа голос, вещающий из–под соседского дуба. А наутро — новый голос, новая глава, и смысл каждого абзаца пропитывает сознание, пока вы полощете рот.
Поначалу от присутствия Крикуна трудновато сосредоточиться на повседневных занятиях, телефонных звонках, встречах, вождении автомобиля — да, Крикун будет следовать за вашей машиной с мегафоном, — но вскоре Кричание становится привычной и удобной частью вашей повседневной жизни. Становится легче существовать как в реальном мире, так и в мире литературных героев, маячащем на периферии вашего сознания. Иногда бывает очень просто зайти в тупик: не Урия ли Гип мне сейчас позвонил? Уж не Скрудж ли — мой бухгалтер? Не отправился ли мой муж добывать китов? Один руководитель, чей Крикун несколько недель читал «В поисках утраченного времени» Пруста, упал в обморок, вонзив зубы в чайный кекс и неожиданно вспомнив счет всех игр Суперкубка за восьмидесятые годы. Однако с течением времени мозг начинает раскладывать все по полочкам, и жизнь возвращается в обычное русло. Фактически, непрерывная близость к иному миру — миру, о котором писали, о котором грезили писатели, — улучшает и тот, в котором мы живем: жена кажется прекрасней и внутренне сложнее, муж — обаятельней и смелее.
Крикунам свойственно определенное спокойствие. Они подходят к своей работе как Будды — в мире и с волевым напором. Стать Крикуном — процесс мистический; приходит день, и Крикун с Кричуемым понимают, что превратились в единое целое. Со стороны кажется, что это работа для человека молодого, и многие люди, сейчас оказавшиеся у власти, раньше были Крикунами. Трудно себе представить, что потеющий финансист за соседним столом некогда стоял на крыше, выкрикивая последние абзацы «Доброй земли» в окно кооперативной квартиры на пятом этаже в Верхнем Ист–Сайде, а живая и общительная дикторша новостей когда–то плавала на шлюпке по Карибскому морю вокруг корпоративной яхты «Попка Белинды», выкрикивая «Братьев Карамазовых».
Кого выбирают в Крикуны? Им может стать любой, но к тем счастливчикам, кого выбирают, можно применить лишь одно определение — «перегруженный работой». Трамп, Старр, Тайсон — вот лишь несколько занятых знаменитостей, чья жизнь была искусно и тонко изменена Крикунами. Сначала труд этих людей может встречать какое–то противодействие, в особенности если какой–нибудь агрессивный Крикун оставляет целые страницы из Филипа Рота на вашем автоответчике или оказывается тем настойчивым абонентом, который постоянно занимает третью линию в нетерпении дочитать седьмую главу «Саквояжников». Но со временем Крикун приживается. И как ни поразительно, если несколько человек со своими Крикунами оказываются в одной комнате, даже среди этой какофонии каждый может с легкостью сосредоточиться именно на своем Крикуне, а иногда прослушивать два или три романа одновременно без малейшего неудобства.
