Елена Помазуева - Сказка о зеленоглазой колдунье и семи богатырях (СИ)
Я смотрела на черное, пустое жерло печки. От нее даже тепла не было.
— Ягушенька, там же братья мои остались, в миру, и Гамаюн, — про князя умолчала.
— Доброслав тоже с ними? — уточнила Ягушенька, нисколько не сомневаясь в ответе.
— Все там, а меня нет, чтобы помочь им, — на глаза слезы навернулись.
— Беги к отцу, пусть Светлобогу расскажет, он поможет, — после долгого раздумья сказала Ягушенька. — Здесь грань никогда больше не вспыхнет, — С печалью погладила рукой подружка свою печку.
Отца дома не было, меня встретила бабушка и мама, заглянувшая по какому-то делу домой. Я упала в руки бабушки и расплакалась. Рассказала про все что случилось. Про нападение на город Игоря, про требование княжны Ольры, про спуск к Чернобогу и разговор с ним, где он очернил Игоря. На этом месте мама с бабушкой переглянулись, но ничего не сказали. Потом рассказала как Чернобог с братом своим Светлобогом общался, как братьев от приворотов спасала. Про битву с Ольрой и ее побегом на верх, в мир. Про побег из царства Чернобога и похищения меня. И снова побег из его покоев в дом Ягушеньки. При известии, что грань закрыта навсегда бабушка заохала, мама помрачнела лицом.
— Большая потеря закрытие грани, — проговорила мама, качая головой.
— Что делать-то теперь? Надо же обратно в мир возвращаться. От Чернобога мир не очистили, — всхлипывал я.
— Мама, а ты заметила, что Веселина плачет, а дождя вокруг нет, — неожиданно сказала мама и улыбнулась.
— Заметила, Забавушка. Смиряется сила ведьминская с новой хозяйкой, — продолжила гладить меня по голове бабушка.
— А с Веселиной мы поступим так. Я возьму ее с собой и отвезу к Светлобогу. Долго добираться придется, но все равно быстрее будет, чем отца дожидаться, — после размышлений решила мама.
— Хорошее дело, — согласилась бабушка.
— Так как же? На чем же? — захлопала глазами на них.
— На метле моей и полетим, — сообщила мама. — Ты сейчас отдыхай, а с утра полетим.
— Бабушка, как ты думаешь, Чернобог правду про Игоря сказал? — спрашивала уже в постели, искупавшись в бане и расчесав волосы.
Бабушка как обычно перед сном ко мне заглянула.
— Трудно сказать. Совсем напраслину Чернобог говорить не станет, а вот что в его словах правда, а что ложь … тебе с Игорем поговорить надо. Сесть вдвоем и спокойно поговорить. — Сказала бабушка.
— Говорили мы с ним, говорит, что не хотел жениться на Ольре, и княгиня Ярина его в подвале держала, чтобы согласился. — Ответила бабушке.
— И что, не веришь ему? — переспросила она.
— Вроде верю. Но понимаешь, появляются какие-то подробности, о которых Игорь не сказал и начинаю сомневаться. Вот почему тогда не сказал? И сколько он еще не сказал? Ведь ведьм он вешал. Понимаю, что вроде мир от ворожбы ведьменской спасал. Видела в какое запустение мир пришел, но тут же Чернобог говорит, что каждую перед этим к себе в опочивальню водил. Не могу я у него про такое спрашивать. Где правда? Вот домовой Ефим сказал, что Ольра сама к Игорю приставала в тереме Чернобога, а когда спросила об этом Игоря, то ответил не сразу. Не знаю, что и думать. — Покачала головой.
— Домовому верить можно. Домовой не соврет, — уверенно произнесла бабушка.
— Домовой Ефим? — высунул голову наш домовенок Тимошка. — Так он при Чернобоге давно служит, ему приходиться по службе врать, иначе не выживет.
— Вот подишь ты! — всплеснула руками бабушка. — Что делается?
— И мне не понятно, — согласилась с ней.
— Он тебе любый? — спросила бабушка.
— Любый, но, как представлю, сколько он ведьм к себе в опочивальню водил, а потом их же вешал. Бабушка, ведь у него душа светлая, не мог таких злодейств делать. — Почти с отчаянием сказала.
— А если делал, все равно любым будет? — задала вопрос бабушка.
— Ой, не знаю, бабушка, — заплакала снова, — не смогу Игоря с такой черной душой любить.
— Понятно. Все равно поговорить придется, если хочешь все понять. — Твердо произнесла бабушка. — А теперь спать.
Позвала дрему, та вылезла из сундучка на столике, присела на бабушкино место и стала напевать, сон тут же прилетел и накрыл своими крыльями.
— Ну чего, ничего, моя хорошая, потерпи, недолго осталось, — уговаривала свою метлу мама, поглаживая черенок.
Но метла недовольно пыхтела и норовила сбросить меня, пристроившуюся ближе к хвосту. Метла у мамы норовистая попалась, чуть что не по ее, сразу капризничать. Мама ее все утро уговаривала и объясняла, как важно и необходимо нам лететь к Светлобогу.
Вроде характер такой у метлы получился из-за того что прутик капризной ветлы попался, вот он все портит. Я держалась изо всех сил за черенок, чтобы вредная метла меня не скинула. А та, из-за того, что не получалось задуманное, злилась еще сильнее.
Когда подлетели к море-океану, метла все же сделала два резких поворота сбросила меня. А под ногами бушующая вода, скалы у берега. Коснулась амулета на груди.
— Лети птица! — крикнула и обратилась совой.
— Лети, Веселина на солнце, оно приведет тебя! — крикнула мне мама.
Кивнула головой и полетела. Ветер над морем почти ураганный так и сносит в сторону скал. Все боролась и боролась с ветром, но сил уже не хватало. В какой-то момент мелькнула тень огромной хищной птицы. Все, думаю, пришел мой последний час.
Сокол хищно стал кружить вокруг меня, примериваясь. Я собрала последние силы и стала взмывать в небо, в надежде перелететь скалы и приземлиться там. Человеку сокол не опасен.
Сокол подлетел близко и раскрыл крылья, укрыв от огромной волны, которая взметнулась и готова была накрыть меня полностью. Птица приняла удар на свое тело и выстояла, на меня же обрушились лишь брызги.
Мокрые перья и крылья вмиг отяжелели, затрудняя подъем. Теперь мне просто необходимо добраться до земли и обсохнуть. Сокол держался рядом и по-прежнему раскрывал крылья за моей спиной, отгораживая от набегающих водопадов брызг и высоких волн.
Резко оборвался подъем и гладкая площадка, поросшая мелкой травой, распростерлась под птичьими лапами.
— Стань человеком, — мысленно сказала себе и снова стала собой.
Сокол смотрел на меня то одним боком, то другим. На мне была мокрая одежда, нужно было обсохнуть. Недалеко был подлесок, набрала хвороста и сложила в костер. Косы вспыхнули и огонь привычно пробежался по рукам, спустился на ветки и зажег хворост.
Вечернее солнце красиво садилось в море. ярко розовая дорожка бежала от далекого горизонта до самого берега и ей было все равно, что море было не спокойно и о скалистый берег бьются яростные волны. Чего же бушует море-океан? Чем недовольно?
Друг ветерок ласково пробежался по одежде, подсушивая, залез в волос и расплел мокрую косу, заставив светлые локоны взлетать и опускаться на спину.
Я стояла на краю скалистого обрыва, вдыхала соленый аромат волн, ловила порывы ветра и любовалась закатом над морем. Сокол был рядом и поглядывал то на солнце, то на меня.
Костер за спиной разгорелся и требовал своей очередной порции хвороста. Пришлось оторваться и пойти снова в подлесок. Нужно запастись столько чтобы до утра хватило и на лежанку. Надеюсь, завтра море будет спокойней и мне удастся долететь до Светобога.
Вернувшись застала сокола за разглядыванием моря. Он внимательно смотрел на волны и возмущался если какая особо большая волна доставала его.
— Отойди, если не нравиться, — засмеялась на его возмущение.
Подошла к птице и протянула руку, сокол внимательно посмотрел на нее, но погладить позволил. Я провела по перьям, слегка влажноватым и ветерком подсушила их. Сокол довольно зажмурился. Встала на ноги и сокол обратился юношей.
— Ой, мамочки! Ты кто? — отпрыгнула от неожиданности.
— Ярил, — поклонился он представляясь.
— Ты откуда здесь взялся? — хлопала на него глазами и прижимала руки к груди, стараясь унять испуганное сердце.
— Я на службе у Светобога, охраняю границы. — Спокойно сообщил Ярил.
— А почему сразу человеком не стал? — все еще пыталась прийти в себя.
— На тебя смотрел, пытался понять кто ты, откуда взялась и что тебе нужно в чертогах Светлобога. Служба такая, — просто сказал Ярил.
— Фух, напугал, а я Веселина, — махнула на него рукой и присела к костру.
Солнце уже спряталось и т воды потянуло сыростью. Осень, теплую одежду с собой не захватила. Думала мама довезет меня к Светлобогу еще засветло. Вздохнула, теперь вот до рассвета тут придется ночевать.
— Замерзла? — и мои плечи накрыла теплая вейка.
— А ты как же? — повернулась на парня.
Он стоял за моей спиной в одной рубахе, которая полоскалась на ветру, в широком вороте виднелась загорелая кожа.
Длинные пшеничные волосы были собраны в хвост на затылке и открывали широкое улыбающееся, открытое лицо. Чистый взгляд зеленых глаз смотрел на меня спокойно и дружелюбно. Широкие плечи, высокий рост и ладная фигура четко вырисовывались на фоне закатного неба, которое еще хранило последние краски солнца и не торопилось их стирать, позволяя хоть немного полюбоваться ими.
