Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом - Вудхаус Пелам Гренвилл
Дерек качнулся на стуле, откинувшись на спинку.
– Когда мама увидит Джилл, точно ее одобрит.
– Когда увидит! Ха! То-то и оно, приятель, в том-то и беда, что еще не видела, а месяц назад и не подозревала о ее существовании! Мы-то с тобой знаем, что Джилл – лучшая из лучших и в нашем королевстве все прекрасно… Черт возьми, я же рос с ней рядом! Резвились вместе на лужайке и все такое. Как-то раз, лет в двенадцать, окатила меня из садового шланга, и мой лучший воскресный костюм разом подешевел вчетверо. Такое сближает, сам понимаешь. Я-то всегда знал, что она – супер. Только вот родительнице твоей предстоит самой это обнаружить. Чертовски жаль, что у Джилл нет отца с матерью или кого-то в этом роде, чтобы прикрыть ей спину. Один в поле не воин, ясное дело, а у нее только дядька. Мутноватый тип… ты его видел?
– Пару раз. Мне он нравится.
– Так-то да, славный старикан, душа-человек, но те, кто знавал его в прежние времена, говорят всякое. Даже теперь я трижды подумаю, прежде чем сяду с ним за карты. На днях нагрел юного Трипвуда в пикет на тридцатку и глазом не моргнул – тот жаловался. А последнее время, по словам Джимми Монро с фондовой биржи, вовсю крутится на этой, как там ее зовут в Сити… марже, вот. Кстати, Джимми и меня уговорил вложиться в какие-то «Объединенные краски». Я в этой их марже не силен, но Джимми уверяет, что дельце верное, можно неплохо приподняться… О чем это я? Да, старик Сэлби! Само собой, он джентльмен, но, пока Джилл не упрочит свои позиции, я не стал бы распространяться о нем перед твоей матушкой.
– Наоборот, – возразил Дерек, – первым делом упомяну. Он знавал моего отца еще в Индии.
– Да ну, серьезно? Тогда совсем другое дело!
Вошел Баркер с тостами, и Дерек возобновил завтрак.
– Поначалу с мамой может быть непросто, – признал он нехотя, – но через пять минут, уверен, все наладится.
– Понятное дело… но, черт побери, эти пять минут… – Фредди зловеще прищурился сквозь монокль. Сглотнул раз-другой, собираясь с духом. – Первые пять минут! – повторил он и вновь умолк, а затем вдруг выпалил, решившись: – А знаешь, давай-ка и я с тобой!
– Что?
– Поеду на вокзал.
– С какой стати?
– Помогу тебе начать – разбить лед и все такое… Прикрою спину, подставлю дружеское плечо. Окажу моральную поддержку. Только свистни – тебя не заставлю я ждать.
Тяжелые брови Дерека сошлись, лицо потемнело. Непрошеная помощь задевала его достоинство. Такие приступы капризного раздражения случались с ним время от времени и не слишком вязались с героической внешностью.
– Очень любезно с твоей стороны… – начал он холодно.
Фредди кивнул, от души соглашаясь.
– Может, кто-то и ответил бы: «Да что там, ерунда», – перебил он, – но только не последний из Руков. Между нами, старина, должен признаться, что это мой главный подвиг за последний год! Будь я проклят, если решусь на такое ради кого-то другого.
– Ты слишком добр, Фредди…
– Да ладно, что уж там. Одно доброе дело в день – закон для бойскаута.
– Нет-нет, тебе на вокзале делать нечего. – Дерек поднялся из-за стола. – Партийные дебаты о Джилл на платформе Чаринг-Кросс неуместны.
– Да я просто буду на подхвате, чтобы тактично вставить словечко-другое…
– Вздор!
– Ты пойми, идея в том…
– Ни в коем случае!
– Ну, как знаешь, – скис Фредди. – Твое дело, тебе решать. Только не забывай, приятель: один в поле не воин!
Дерек с сердитым ворчанием бросил окурок сигары. Под сводами вокзала Чаринг-Кросс царила обычная суета. Тележки носильщиков гремели подобно колесницам Джаггернаута, в гудках опоздавших поездов слышалась радость возвращения, а менее удачливые их собратья нехотя уползали во мрак под адский грохот сигнальных петард. Там, снаружи, туман клубился все так же, и стылая морось отдавала на вкус медью. Уличный транспорт двигался похоронным шагом под аккомпанемент хриплых окликов и аварийного скрежета. Пробившись было сквозь мглу, солнце зависло в небе апельсиновым шаром, но вскоре мир вновь утонул в промозглом сумраке с налетом таинственности и романтики, за которые только и можно вытерпеть лондонский туман.
Долгое ожидание и скверная погода испортили Дереку настроение, и решимость, выказанная за завтраком, окончательно растаяла. Предстоящая встреча тревожила не на шутку. При всем своем показном спокойствии и смелости речей, в глубине души Дерек Андерхилл боялся матери.
Некоторые мужчины, к числу которых принадлежал и он, так и остаются одной ногой в детской. Они могут отложить игрушки, добиться богатства и успеха, но жизнью их все так же управляет рука, качавшая колыбель.
Меряя шагами платформу, Дерек развернулся… и замер как вкопанный, закипая от ярости. К нему шагал, сияя улыбкой над воротником клетчатого пальто, преданный друг, больше чем брат, сама услужливость и жертвенность. Как верный пес, что вопреки команде следует за хозяином, выглядывая из-за угла и прячась за фонарными столбами, Фредди Рук все-таки явился на вокзал. А с ним, к полному отчаянию Дерека, и двое неразлучных сподвижников – Ронни Деверо и Элджи Мартин.
– Вот и мы, старина! – Фредди ободряюще похлопал Дерека по плечу. – Конечно, ты не велел, но я догадался, что это не всерьез. Обдумал все, когда ты ушел, и понял, как низко было бы бросить тебя в трудный час. Надеюсь, ты не против, что Ронни с Элджи тоже заскочили? Уж очень я дрейфил… твоя матушка, знаешь ли, начисто парализует мои нервные центры. Вот и прихватил друзей – встретил на Пикадилли возле клуба и мобилизовал обоих с их любезного согласия. Мы слегка взбодрились в забегаловке на Хеймаркете и теперь готовы к любым подвигам. Ребята в курсе и будут стоять за тебя насмерть. Один в поле не воин, приятель, вот наш девиз!
– Именно! – подхватил Ронни.
– В точку! – согласился Элджи.
– Прикроем спину на первых порах, – продолжал Фредди, – и быстренько уберемся. Поддержим легкую, приятную беседу…
– Не уклоняясь в болезненное русло, – вставил Ронни.
– Подальше от щекотливых тем, – пояснил Элджи.
– Да, в таком вот разрезе, – кивнул Фредди. – Попробуем… Черт возьми, а вот и поезд! – Голос его дрогнул. Даже двоих союзников в столь тяжком испытании показалось вдруг маловато, но героическим усилием воли он взял себя в руки. – Вперед, герои! – провозгласил он. – Плечом к плечу! Враг не пройдет!
– Ни шагу назад! – откликнулся Ронни.
– Ни за что! – согласился Элджи.
Портовый экспресс плавно вкатился под своды вокзала. Звякнул колокол, труба локомотива изрыгнула пар, загомонили носильщики, задребезжали багажные тележки. По одному, по двое, а затем сплошным потоком полились из вагонов вялые и бледные пассажиры, измученные качкой на бурных волнах Ла-Манша. Среди всеобщей меланхолии выделялась дама с орлиным профилем в коричневом пальто с пелериной, громко поучавшая робкую юную служанку. Голос дамы вспарывал сырой воздух лезвием ножа. Бледная как все, сдаваться она не собиралась. Никто не догадался бы по манерам леди Андерхилл, что вокзальная платформа ходит ходуном у нее под ногами, словно палуба корабля.
Дерек двинулся вперед, остро сознавая присутствие Фредди, Ронни и Элджи на флангах.
– Мама! Наконец-то!
– Дерек!
Дерек поцеловал мать. Фредди, Ронни и Элджи приблизились крадучись, подобно леопардам. Нервно сглотнув раз-другой, Фредди ринулся в атаку, будто возглавлял отряд смертников:
– Добрый день, леди Андерхилл!
– Добрый день, мистер Рук!
Леди кивнула сухо, не выказав особого удовольствия. Последнего из Руков она недолюбливала. Допуская наличие у Всевышнего некоего замысла при создании Фредди, постигнуть оный она так и не смогла.
– Рад представить вам своих друзей, – пролепетал Фредди. – Леди Андерхилл – мистер Деверо…
– Счастлив познакомиться, – приветливо кивнул Ронни.
– Мистер Мартин…
– Я очарован, – поклонился Элджи со старомодной любезностью.
