Нонна Само - Пришла подруга
Недавно, придя домой с работы, оставив в прихожей тяжеленные сумки с продуктами, я вошла в комнату и как всегда включила автоответчик. «Подружка моя любимая, не сердись на меня, – услышала я Лилькин голос. – У меня все замечательно. Звоню тебе из Эдинбурга. Дели, танцы, Раджив – все в прошлом. Завтра мы с Джоном вылетаем на вертолете на Лох-Несское озеро, будем искать знаменитого ящера, ну ты, наверное, слыхала про новую экспедицию, Джон ее согласился субсидировать. Это так интересно, мне безумно повезло! Целую тебя!»
Я разгружала свои сумки и думала: «Бедная Лилька, и что она так мечется, когда же она, наконец, найдет себя, успокоится и будет жить нормальной жизнью, чего ей не хватает?» И уже позже, жаря котлеты, меня охватила такая тоска! Мне так захотелось тоже поехать с каким-нибудь Джоном искать Лох-Несское чудовище, а не жарить эти дурацкие котлеты, которые быстро съедятся моим прожорливым семейством, и кто о них вспомнит? И где мой добрый ангел, который перевернет мою жизнь?
Лечу в Палермо!
Как-то мне приснился Бельмондо. Он был очень грустный. «Жизнь проходит, – сказал он, – а я никогда не был в Палермо. И, наверное, не буду». Я ему говорю: «Ну почему же? Садись в самолет и чеши в свое Палермо, тебе это раз плюнуть». Бельмондо досадливо поморщился: «Ты не понимаешь, Палермо – это в данном случае не город, это – символ. Просто я хочу сказать, что жизнь проходит и уже многое в этой жизни не удастся сделать». Я проснулась в плохом настроении. О своем сне рассказала подруге. «Жан-Поль прав, – сказала, подумав, подруга. – Действительно, надо, пока не поздно, что-то делать. Никаких особенно событий в нашей жизни ждать уже не приходится. Я, например, рано или поздно засяду с внуками, которых еще нет, но, надеюсь, будут, а ты… Ну еще разок сходишь замуж, разведешься и до пенсии будешь сидеть в своем отделе писем… Нет, надо придумать что-нибудь эдакое. Чего раньше и в голову не могло прийти. Как-то повернуть жизнь другим боком». «Ну и что, например, нам в голову не могло прийти?» – ехидно поинтересовалась я. «Ну не знаю… Ну, например… Ну написать детективный роман!»
Так Жан-Поль Бельмондо, сам того не ведая, повернул нашу жизнь другим боком. И с чего это он мне тогда приснился? Наверное, потому, что в подкорке сидел мой первый муж. Он был похож на Бельмондо, друзья его так и звали. Вроде бы не думала о нем, не вспоминала, но он где-то там в подкорке застрял. Интересно, подумала я, Бельмондо (который из сна) никогда не увидит Палермо, а я никогда не увижу своего бывшего мужа. Он то ли в Америке теперь живет, то ли в Европе. Даже если бы он приехал, с чего бы нам встречаться, ведь столько лет прошло, как развелись. Жили мы вместе десять лет, и хорошо жили, дружно и весело, но развод наш был предрешен. Дело в том, что мой муж был ужасный бабник, о чем я даже не подозревала. Нет, я знала, что ему нравятся женщины, он целовал им ручки и говорил комплименты, но что же в этом плохого? Я ему даже это в плюс ставила, потому что была уверена, что на этом все и кончается. Оказалось, что вовсе не кончается, а начинается. Он был смесью Казановы и Дон Жуана. Дон Жуан думал о своих удовольствиях, а Казанова – об удовольствиях своих бесчисленных любовниц. Такая между ними разница, утверждают исследователи. Я думаю, что мой любвеобильный муж думал об удовольствиях всех, и моих в том числе, но когда после десяти лет семейной жизни я выяснила, что… Да что там говорить! Я рассталась с ним сразу, одномоментно.
Два года проплакала, чего от себя не ожидала. «Все твой максимализм, все твоя гордыня!» – говорила подруга. «При чем здесь гордыня? И почему именно гордыня? – вопрошала я. – Просто гордость». «У тебя два цвета – белый и черный, – объясняла подруга, – так нельзя». «Да, да, а если их смешать, получится третий, серый цвет, который я не люблю», – не сдавалась я.
Потом я еще раз выходила замуж, ненадолго правда, года два продержалась. Странное дело: я вроде бы создана для семейной жизни, и хозяйка хорошая, и не зануда, а вот поди ж ты. Наверное, потому, что мужчинам, которые мне нравились, эти мои качества были совершенно не нужны. Мой второй муж терпеть не мог, когда я стояла у плиты. «Женщина в фартуке и с поварешкой в руках для меня не существует», – говорил этот эстет. Поесть, между прочим, любил. Но все должно было появляться на столе как-то само собой. В общем, развелись.
Ну так вот, вернемся к моему сну. Вернее, к его последствиям: мы решили писать детективные романы! Перво-наперво придумали псевдоним. Из имени подруги сделали фамилию, а из моей фамилии – имя. Остались очень довольны. Дело было за малым: написать роман. Как писать? Как придумать сюжет? Подруга сказала, что сюжетов она нароет сколько угодно, а писать буду я. Ее оптимизм объяснялся просто: дочь ее работала в пресс-центре УВД и ежедневно рассказывала обо всяких уголовных происшествиях, а я работала в журнале, вроде бы имела к литературе самое прямое отношение. Но, во-первых, криминальная хроника – это вовсе не сюжеты для романов, а во-вторых, я ничего никогда не писала, если не считать интервью, которые я взяла у трех артистов. Причем все это вышло случайно, поскольку я сидела в отделе писем. До этого я работала в журнале «Лесная промышленность» корректором, а потом удалось устроиться в один женский журнал, в этот самый отдел писем, что оказалось ничуть не интереснее, чем читать про паводки, вырубки, фанеру и опилки. Однажды наш журнал решил напечатать интервью с одним гениальным артистом, который вообще никому интервью не давал. Никому и никогда. Но наша сотрудница, специалистка по интервью, его каким-то образом уговорила. И надо же такому случиться – именно в день интервью ее разбил радикулит! Ни встать ни сесть, ни рукой ни ногой… «В другой раз он не согласится!» – рыдала она в трубку. И как назло, в этот день в редакции никого не было, кроме меня. Редактор сунула мне диктофон, листочек с вопросами, которые надо задать артисту, и послала на встречу. «Ты запиши, а мы потом что-нибудь сварганим», – объяснила она.
Гений был любезен, но ничего толком не рассказал. Бекал, мекал – в общем, я была расстроена, что ничего не смогла из него вытянуть, да и разочарована. Ведь артист-то и впрямь потрясающий, играть может кого угодно, от бомжа до аристократа – и как играть! В общем, прослушала я дома его бекание и решила написать за него монолог. Не ответы на дурацкие вопросы «Ваши творческие планы?» и т. д., а рассуждения об искусстве, жизни, театре, кино, коллегах и прочее.
Редактор с недоумением и тоской прослушала нашу беседу на диктофоне. «М-да», – только и сказала она. Я сунула ей мои листочки. «А он подпишет?» – засомневалась она.
Гений прочитал «свой» монолог и посмотрел на меня. Глаз был умный и насмешливый. Я поежилась. Потом он как-то хмыкнул или хрюкнул. Мне захотелось провалиться под землю. Я тихо поднялась, чтобы уйти. «Годится», – неожиданно буркнул он. Ему было все равно. Неинтересно. Да и зачем ему рассуждать об искусстве? Он был гениальным актером, и этого вполне достаточно. И ему, и зрителям. Остальное не имело значения. Мне вдруг расхотелось печатать этот материал. Я могла сказать редактору, что ему не понравилось. С другой стороны – это была моя первая публикация! В общем, напечатали. Потом мне поручили встретиться еще с двумя актерами. Эти были из шоу-бизнеса и не думали отказываться от интервью. Трещали без умолку. Но сделать из этой трескотни, из этих бесконечных «на самом деле», «как бы» и «типа» приличный текст было не легче. Да и неинтересно. Мне, во всяком случае. Потом выздоровела наша радикулитная специалистка, и меня опять задвинули в отдел писем. Чем я вовсе не была огорчена.
Итак, подруга сказала, что писать детективы должна я. «Моя задача дать тебе скелет, а ты нарастишь на него мясо», – категорично заявила она. Ее уверенность и категоричность на меня подействовали. Отчего не попробовать? У нее действительно оказался талант из мелкого криминального фактика выстраивать сюжетные ходы. Прежде всего, надо было придумать главных героев. Потом они, эти герои, начинали почему-то действовать сами по себе, независимо от нас, авторов, и иногда придумывали такие трюки и штуки, до которых мы сами бы не додумались!
И началась увлекательнейшая игра! Нас охватил азарт и кураж, который знаком, наверное, игрокам в карты или на бегах. И буквально через три месяца подруга оттащила наш первый роман в 250 страниц в какое-то издательство. Тогда женщин-детективщиц было еще немного, кроме Марининой, толком-то никого, и наш роман напечатали, причем очень быстро. Я ушла из журнала и купила компьютер. За следующие пять лет мы выпустили еще семь романов.
Подруга купила дочке квартиру, нянчит внуков, и ей уже не до детективов. Но я со своими героями расставаться не собираюсь. В смысле – пишу помаленьку. Пока. А там видно будет. Могу теперь позволить себе главное удовольствие – путешествую. И даже летала на Сицилию, в Палермо! Вдруг, думаю, встречу Бельмондо, мне есть что сказать ему. Например, что пока человек жив – ничто и никогда не поздно! Но, увы, его там не оказалось…
