Джон Бостон - Сесквоч
Фенберг успокаивающе кивнул Джо, что тот проигнорировал. Клиффорд скорчил непристойную гримасу и стал неприлично извиваться в отъезжающей машине.
Двух братьев отправил, один ушел сам.
— Мне никогда, никогда не нравилась эта женщина, — сказал он Митикицкой.
Фенберг и Элен шли в ногу. Хруст гравия на дорожке под ногами создавал у Фенберга впечатление, как будто он вернулся в детство и ищет во дворе своего старшего брата Бэби Хью. Они были той редкой парой братьев, которые никогда не дрались. Фенберг протянул Элен свой фотоаппарат фирмы «Олимпус».
— Значит, вы хотите, чтобы я фотографировала? — спросила Элен, размышляя, как обращаться с аппаратом. — Могу я еще что-нибудь сделать для вас?
— Снимайте, как это делает наш штатный главный фотограф. Не мешайте никому. Мило улыбайтесь, кивайте и делайте вид, что не говорите по-английски.
— Я могла бы взять интервью у главного действующего лица. Могла бы поискать разгадку.
Фенберг кивнул и махнул рукой:
— Да. Замечательно. Это было бы чудесно… Я поговорю теперь с моим кузеном, — сказал он.
Элен подумала, интересно, был ли в городе кто-нибудь, кто бы не являлся родственником Фенберга. Она посмотрела на его удаляющуюся фигуру и пожала плечами. Потом она собрала волосы сзади, профессионально завязала их резинкой в конский хвост и направилась в противоположном направлении, чтобы поискать ключ к разгадке случившегося.
Кузен Фенберга сидел на корточках рядом с прикрытым телом девушки.
Фенберг пробормотал приветствие. Он присел рядом с шерифом, но Буба Фенберг не ответил ему. Он уставился на неподвижное тело под бирюзовой пластиковой пленкой. Буба принимал все преступления в Бэсин Вэли близко к сердцу, особенно убийства. Он начинал дуться на всех.
— Известно что-нибудь о моем брате?
Буба повернулся лицом к редактору.
Шерифа нельзя было назвать красивым. У него было ничем не примечательное лицо, а сложен он был, как большой шимпанзе: мощная грудная клетка, короткие ноги, сильные руки.
— Знаешь, мне надо было почаще складывать два и два, — ответил шериф.
Фенберг удержался от старой шутки на математические темы.
— У нас буквально сотни свидетелей, которые утверждают, что видели гиганта, слоняющегося по округе и причиняющего разный вред. Я перебрал в уме весь город. Сколько приносящих вред гигантов такого роста есть в нашем городе? — Он не стал дожидаться, пока Фенберг ответит: — Один.
Фенберг не мог оторвать глаз от голубого пластика и безжизненного холмика под ним. Трейси. Ребенок. Тогда в больнице Туберский не позволил ему заглянуть под одеяло.
Фенберг быстро покачал головой.
— Джон может разгромить бар или подраться с лесорубами, но он не убийца. Ты знаешь его так же хорошо, как и я.
— Может, он сорвался. Такое бывает.
Если бы не значок и не широкий кожаный пояс с кобурой, Бубу можно было бы принять за мастера по починке стиральных машин.
— Только не Джон.
— Ноги затекли, — простонал Буба и встал. Фенберг тоже поднялся. Оба смотрели на тело.
— Я думал об этом. У меня есть теория. Мне кажется, у Норвуда могли быть проблемы с наркотиками.
Как член семьи, Буба никогда не признавал новое имя Норвуда — Джон Туберский.
— Это похоже на работу человека, нанюхавшегося этого, как его, ТСП.
— Ты, наверно, имеешь в виду ПСП, — поправил Фенберг. — ТСП употребляется в промышленности для очистки.
— Ну, хорошо, хорошо. Неважно, как его называют. Мы арестовали парочку таких в этом году, и я говорю тебе, он сводит людей с ума. На прошлой неделе мы поймали длинноволосого хиппи, до которого не дошли слухи, что шестидесятые уже кончились. Понадобилось трое человек, чтобы свалить его. Черт. А весил-то он не больше ста пятидесяти. Я думал, он разорвет наручники. Представь, что будет, если этой дряни нанюхается Норвуд.
«Его зовут не так», — подумал Фенберг.
— Все так, только Джон терпеть не может наркотики, — ответил он и посмотрел в сторону. Элен наклонилась над чем-то в пятидесяти ядрах от них. — Он даже не употребляет крепких напитков. Мы живем в одном доме, и я вижу его чаще, чем хотелось бы. Тебе не кажется, что я был бы в курсе, если бы он употреблял наркотики?
Над крыльцом пронесся порыв ветра, и деревянные ступеньки заскрипели.
— Возможно, ты знаешь его не так хорошо, как думаешь, — ответил Буба, поправляя пояс на огромном животе. — Я скажу тебе, что мне известно. Этого ребенка не просто избили, ее изуродовали, страшно изуродовали.
— Вы уже связались с родителями?
— Не можем найти отца. Мать на пути сюда. Это больше похоже на дорожную аварию, чем на любое из тех убийств, которые мне приходилось видеть. Посмотри сам.
— Мне бы не хотелось, — сказал Фенберг.
— Я думаю, тебе надо это увидеть.
Буба снова нагнулся и приподнял покрытие. Фенберг вздрогнул. Теплое тело стало холодным и окоченевшим и было ужасного цвета. Его покрывали зияющие раны — следы укусов на руках, спине и ногах. Платье на спине было разорвано в клочья и задрано так, что был виден позвоночник. На нее, видимо, напали сзади, потом тащили и били. Били. Фенберг по ежился. Нет. Что-то было не так. При крой же ее. Оставь ей ее достоинство. Буба поднял на него глаза. Фенберг увидел больше, чем он хотел. Шериф прикрыл тело и стоял рядом.
— Похоже на то, что действовало какое-то животное, — сказал Фенберг.
— Животное, да? — Буба дернул головой.
Помощник вбежал в дом.
— Не знаю. Может, из цирка убежало какое-нибудь животное?..
— Мне помнится, что в Бэсин Вэли нет цирка.
— Может, они проезжали мимо и клетка выпала из поезда.
— Я проверю, — сказал Буба. — Я разумный человек. Но я в этом сомневаюсь.
Подул легкий ветерок, поднявший пыль и принесший первые капли дождя. Мужчины повернулись спиной к ветру.
— Ты принял во внимание, что это могло быть культовым убийством? Ты знаешь людей типа Чарльза Мэнсона?
— Я еще мало чего проверил, — сказал Буба и потер мясистые пальцы. — Мы сами недавно сюда прибыли. Мы провели большую часть утра и дня, разбираясь с той семьей из Айовы. Ужасно. Те же следы. Они были разорваны на части. Это случилось по крайней мере сорок восемь часов назад. Вороны и койоты уже поработали над останками. Ты знаешь, что твоего брата видели вместе с этой девушкой за несколько часов до случившегося?
Фенберг не удивился. Туберскому нравились молоденькие. Из дома вышел помощник шерифа. Он протянул Бубе большой пластиковый пакет. Внутри был лист бумаги.
— Мы нашли его в пишущей машинке, — сказал помощник.
— Похоже на послание для Майка, — сказал он извиняющимся тоном.
Буба держал бумагу перед собой, стараясь, чтобы на нее падал свет из дома и от фар патрульной машины. Он не мог ничего разобрать, но, черт, он уже читал это. Он протянул лист Фенбергу.
«Дорогой Майк!
Прости за то, что я сделал, но я знаю, что в конце концов ты поймешь. Объясни ребятам, как можешь. У меня такое чувство, что пройдет несколько лет и мы все будем сидеть вместе с нашими внуками и смеяться над тем, что было. И еще, дорогой брат, спасибо тебе большое за поддержку и за то, что занимался этим делом.
Прощай.
Джонни.
PS. Как ты догадываешься, я не вернусь домой. Пожалуйста, возьми мою часть денег, чтобы расплатиться по контракту, и не слишком заливай водой комнатные растения».
— Что за черт?.. — сказал Фенберг, перечитывая письмо, чтобы убедиться, что он все правильно понял.
Если Туберский писал о какой-то шутке, над которой они будут смеяться спустя много лет, Фенберг, конечно знал ее.
Буба не испытывал победной радости от этого признания. Он положил загрубевшую руку на плечо двоюродного брата:
— Ты не хочешь поделиться со мной, что он имел в виду, когда писал «спасибо за то, что занимался этим делом»?
— Не имею понятия, — ответил Фенберг. Да, подпись под письмом принадлежала Туберскому.
— Я так и думал. И все же подумай. Нам надо поговорить, — сказал Буба.
Фенберг кивнул.
— Он, вероятно, сейчас в горах, как я догадываюсь, — сказал кузен Майкла, снова поправляя пояс и всматриваясь в темные фигуры полицейских, которые окружили Бэсин Вэли со всех сторон. Туберский любил жить на воле. Иногда он исчезал на несколько дней и проводил их в горах.
— Я связался с соседними округами и попросил помощи. Дорожный патруль уже здесь, но я думаю, что нам в любом случае понадобятся еще люди. Я собираюсь организовать поиски. Мы, возможно, поищем его на лошадях, но черт, все это лишь показное. Мы не найдем его в темноте.
— Да вам и не хотелось бы найти, — добавил помощник.
Фенберг посмотрел на лица помощника, медицинских экспертов и полицейских. Все они отводили взгляд. Брат каннибала.
