Елена Умнова - Королева для эстонцев
— Мог бы так и сказать, что, мол, завидно, Оль, я тоже хочу махать руками, но снова всех разбужу! — дополнила его слова Ира.
Даниил изрек что-то очень поучительное.
— Это кто тут говорит не по-русски! — возмутились девушки.
Даниил разошелся не на шутку. Интересно, что он лопочет?
— Это еще что? А ты кто? О, новая рожа! — наконец разглядели девушки. — А-а-а-а-а-а-а!
— Вы всю дачу решили перебудить? — спросила я. Тишина и судорожное хватание ртом воздуха. — Воздух вкусный?
— А ты откуда? С красной дачи, да? — спросили у него девушки.
— Нэт! Нэт! Нэт! Нэт! Нэт! А-а-а! Нэт! Нэт! Нэт! Нэт! — сообщил им Даниил изображая визг.
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! — расхохоталась я, уткнувшись лицом к руки и согнувшись в три погибели.
— У него уши нашего визга не выдержали? — удивилась девушки. — Что это он?
— Ольг, ты чего? — осторожно спросил Подушка.
— Он показал, что не нужно орать. Только сейчас доперло! А я раньше сказала! — хохотала я.
Подушка стал о чем-то говорил с Даниилом, постепенно повышая тон.
— Вы как хотите, а я в туалет! — сказала я.
Подошла к двери, хлопнула ей и залезла к себе на кровать.
— Спокойно ночи, Оль, — сказала Ира.
— Спокойной ночи, — вздохнула я.
— Спокойной ночи! — отозвался Одеяло.
Подушка с Даниилом петушились. Очень уж их эстонские разговоры похожи на «Ко-о-ко-ко-ко»!
— Петухи! — пробурчала я.
— Во-во! Ко-о-о-ко-ко-ко. Кудах-тах-тах! Кукареку! — завелась Ира.
— Ир, ты что совсем? — осторожно спросил Одеяло.
Ира тут же высказала ему все, что думает об "эстонодумающих эстонцах". Одеяло притих, я вскоре заснула. Так приятно слушать бурчание эстонцев: ничего не понятно, но так монотонно-успокаивающе…
Разбудила меня брошенная Подушкой подушка. Вот нехороший человек! Я зевнула, причмокнула и положила вторую подушку себе под голову. И, правда, нехороший: хотел Даниила припечатать подушкой, а попал по мне! Шли бы на красную дачу разбираться!
— Блин… — пискнул Подушка.
Одеяло что-то проворчал по-эстонски. Даниил, оказывается, попал точно так же по Одеялу, только рукой, и теперь Одеяло честно высказывал все, что он думает о собрате по сообразительности.
— Блин… — простонал Подушка.
Одеяло разразился бурной тирадой.
— Блин…
— Чего ты там блинкаешь? — раздраженно поинтересовался Одеяло.
— Я по Ольге подушкой попал! — покаялся Подушка. — Я не знал, что она тут.
Н-да, точно, я до сих пор в туалете… сплю! Я игнорировала всех напрочь и изображала глубокий сон, а над моей головой собрался эстонский консилиум, который долго монотонно и непонятно что-то обсуждал, а потом Подушка гаденько ухмыльнулся, потирая руки.
— Сейчас посмотрим, как тебя Ольга убьет! — сказал он.
У меня из-под головы разом исчезли обе подушки, да так быстро, что пропустила момент их исчезновения. Где не надо — там не тормозят! Я угнездилась и без подушек. Эстонцы подергали одеяло, я, попискивая, закуталась в одеяло, не подавая признаков жизни, точнее бодрствования, да еще и храпеть начала.
— Довели… — констатировал факт Одеяло.
Эстонцы снова посовещались.
— Кого довели? — пискнула Ира.
— И так и не проснулась… — удивились парни.
— Кто?
— Ольга!
Ира подбежала к моей кровати и присоединилась к эстонскому консилиуму. Парни совещались, Ира дразнилась, парни махнули на нее рукой, и тут Одеяло внес какое-то конструктивное предложение, после чего одеяло у меня тоже пропало. Я встала на кровати, и, изображая вселенский плач, забрала назад одеяло и подушку и ушла к Одеялу.
— Ме-ме-ме! — сказала я им и улеглась рядом с эстонцем.
Ира, Даниил и Подушка хором что-то крикнули, возмущаясь.
— Правильно! — похвалил Одеяло. — Нечего им тут препираться.
— Да препираться-то, пожалуйста. Даже усыпляет! — разрешила я.
— Ха-ха, успокоительное! — хихикнул Одеяло. — Хотя, смотря для кого, для них, скорее раздражительное.
Никто не виноват, что они так хорошо понимают друг друга. Вот если бы один говорил только по-русски, а другой только по-эстонски, то все было бы проще! Небольшой мужской разговор на международном языке кулаков, и вся дипломатия!
— Не, Ольг! — возмутилась Ира.
— Ир, у тебя там целая кровать!
— Ага, без подушки и одеяла! А у тебя целых три, нет, даже четыре!
— Ну, Подушка у тебя есть, а одеяло я тебе одно, так и быть, одолжу, а то 4 мне действительно многовато, — согласилась я.
Ира возмутилась, но я посоветовала ей забрать у Подушки вторую подушку. Ира так и сделала, пока эстонец зависал, и улеглась на мою кровать. Подушка с Даниилом опять стали препираться, но слишком громко.
— А ну-ка на прежнюю громкость и тембр! — сказала я.
Послышалось слегка заторможенное переговаривание, видно, они решали, чего я от них хочу.
— Во-во! — я зевнула и стала укладываться.
Эстонцы возмущенно что-то воскликнули.
— Сами чокнутые! — парировала я.
Подушка с Даниилом тут же принялись оправдываться, тыкая друг в друга пальцем.
— Трусы! — констатировал факт Одеяло.
— Вот-вот. А теперь переставь ударение и скажи еще раз, — сказала я.
— Трусы, ой! — Одеяло зажал себе рот.
— Ой, а я раньше и не задумывалась! — хихикнула Ира с мой кровати.
— Скажи замок! — попросила я.
— Замок.
— А теперь ударение переставь.
— Замок. О, надо же!
— А теперь скажи лук, а потом переставь и в нем ударение.
— Лук, Лу… Куда переставить, так один слог?
— Ну, было лук, а стало луг!
— Что?
— ЛУГ!
— Ударение на согласную? — удивился Одеяло.
— Ага! — хихикала я.
Я улеглась поудобнее и пристроилась спать.
— Вы долго будете с Даниилом препираться, кто со мной ляжет поспать? — спросила Ира, зевая.
Тишина.
— Тоже неплохо, — согласилась я.
— Спокойной ночи, — сказал Одеяло.
— Спокойное утро, — вздохнула я, прилаживаясь к Одеялу.
— Точно, Ольг, ты гений. Спокойной ночи и доброе утро! — хихикнула Ира.
Я отмахнулась и еще раз зевнула.
— Нет, ты слон! — неожиданно сказала Ира, пока Подушка пробирался к ней.
— Хи-хи, нет, Ир, он бегемот, — отозвался Одеяло.
— Хи-хи. А ты — жираф! — сказала я.
— Почему?
— Потому что доходит так же, как до бегемота! — ответила я.
— Мм? — задумался Одеяло.
— Во-во!
— Ольг! — до Одеяла, наконец, дошло, что я над ним попросту издеваюсь.
Так, Даниил уже ушел? Интересно, до чего они с Подушкой договорились? Отдадут меня Одеялу, чтобы не ссориться? Хоть бы!
Одеяло уснул, Подушка тоже.
— Надо же, и не храпит! — удивилась Ира.
— Сейчас я усну, и будет тебе храп! — хихикнула я. — Так что засыпай быстрее!
— Не спится!
— Бессонница. Ха-ха-ха! — расхохоталась я.
— Ну, Ольг, — простонал разбуженный Одеяло.
— Спи, спи, — я погладила его по голове, тот мгновенно вырубился.
Тут на кровати подскочил Подушка, резко сел и что-то затараторил по-эстонски.
— Ольга, иди сама с ним спи! Ну он и вскакивать! — всполошилась Ира, перепугавшаяся Подушки, который ее чуть не придушил. Кошмар, похоже, приснился. Еще бы — так ржать над ухом. Наверное, приснилось, что отдал меня добровольно Даниилу, и теперь неожиданно вспомнил, что делать этого не надо. Или Иркин смех он принял за Даниилин, и, вскочив, принялся запрещать ему ржать. Подушка опомнился и улегся на место. Я встала, спустилась вниз, посмотрела на себя в зеркало и заперлась в кабинке. Вернувшись, я обнаружила отсутствие Подушки.
— Ольг! Одеяло сказал Подушке, что ты, если и спишь, то где-то в другом месте, и Подушка, проверив, что в кровати тебя нет, убежал на красную дачу! — отрапортовала мне Ира.
— Вот назло ему, — я зевнула, — пойду спать туда!
Я взяла артековскую форму и действительно ушла на красную дачу. Там зашла в комнату Шкафчика и потыкала его.
— Ты что? — видно спросил он.
Я жестом показала, что пришла к нему спать, ибо там меня уже достали. Он кивнул, зевнул и подвинулся. Я кинула свою одежду и улеглась с ним. Прибежала инспекция, бормоча какие-то эстонские ругательства. Я на псевдоэстонском послала его лесом, он тут же согласился и ушел.
— Шкафчик, давай меняться местами! — сказала я.
Шкафчик что-то устало пробормотал, но местами все же поменялся. Подушка вернулся и наехал Шкафчика. Тот ответил ему чистым эстонским… матом, да так, что Подушка исчез из комнаты мгновенно. Вот с каким авторитетом я делю постель!
Я похвалила эстонца, погладив по голове. Он мне ответил что-то довольное, мол, свои люди — сочтемся. Следом за Подушкой в комнату прибежал Даниил. Шкафчик что-то простонал по-эстонски. Даниил стал ему о чем-то распинаться, вставив мое имя.
— Шкафчик! — я ткнула в него пальцем.
