Григорий Горин - Избранное
Бурыкина (хохочет). А Нюрка все сосклизывает… А он – коня!..
Бурыкина и Дуня заливаются смехом. Анисья Кирилловна строго смотрит на них.
Анисья Кирилловна. И дальше что?
Бурыкина (успокоившись). Уехал.
Анисья Кирилловна. Кто?
Бурыкина. Бородаев… Уехал. Испугался, стало быть, и уехал…
Анисья Кирилловна. А Нюрка?
Бурыкина. А Нюрка вылезла, домой пошла… Чего ей, Нюрке, сделается?..
Пауза.
Анисья Кирилловна (подумав). Эта шутка нам не годится… Она только у вас в Тверской губернии понятная. А надо чтоб для всех! И коротко!.. Вот дворник мне сегодня рассказал сказку: «Бежит ежик. Навстречу медведь. Медведь спрашивает: «Ежик, колоться спешишь?» – «Нет, – говорит ежик, – домой спешу…» – «И я про то, – говорит медведь. – Ты, когда на ежиху залезаешь, разве об нее не колешься?» (Захохотала, к немалому удивлению гостей. Потом быстро посерьезнела.) Вот в таком роде у вас ничего нету?
Бурыкина. Нет. У нас в Твери про ежиков ничего не слышно.
Анисья Кирилловна. Ну и бог с ними, с ежиками… О вас поговорим. Как вы там живете? Ты, Дуняша, Ивана моего не забыла еще?
Бурыкина. Да что ты, Кирилловна?.. Они же с детства вместе… Только по нему и сохнет.
Дуня. Маменька, ну вы выбирайте слова-то…
Анисья Кирилловна. Правильно слова выбирает. Невеста с тоски сохнет – матери жениха приятно… Ваня ведь тоже про тебя не забывает.
Дуня (обиженно). Как же! Поверила… За полгода – ни одного письмеца.
Анисья Кирилловна. Объясняла же: занят он! Мать родную по неделям не видит. А тут на днях зовет его царь и говорит: «Задумал я тебя, Иван, женить!..»
Дуня. Ох, господи… Так и знала! Так и чувствовала…
Анисья Кирилловна. Погоди. Дослушай… Иван, как положено, отвечает: «Буду вам, государь, премного благодарен!» – «Есть, – говорит царь, – у меня несколько хороших невест на примете, а вот какую выбрать – не знаю. Что посоветуешь?» – «Не мне царю советовать в таком деле, – говорит Ваня. – Государь о благе подданных больше печется, чем мы, глупые… Посему что решишь, царь-батюшка, тому и быть!»
Дуня. О господи, да что ж это?..
Анисья Кирилловна. Погоди!.. Дослушай… Царю ответ Ванин понравился, но не очень. Царь и говорит: «А у тебя-то на примете никакой своей симпатии, что ли, нету?»
Дуня и Бурыкина (вместе). Ну?!
Анисья Кирилловна. Что «ну»? Экие вы нетерпеливые… Ваня и говорит: «Есть, государь, несколько симпатий. Но я тоже решиться не могу. Поэтому добавляю их все вам в список до кучи, на кого укажете, той и быть!»
Дуня (в отчаянии). Умру, ей-богу, умру сейчас…
Бурыкина (тихо). Держись, дочка! Держись…
Анисья Кирилловна (явно не торопит рассказ). Вот. Царю опять ответ понравился, но опять не очень. «Хитер ты, Ваня, – говорит царь. – Хочешь все на меня свалить… Но я ведь тоже тиранствовать не хочу. Тут надобно угадать перст судьбы!» – «Ах, перст? – говорит Ваня. – Это просто: сделай, царь-батюшка, как издревле на Руси делалось… Вели доставить из разных невестиных домов по почтовому голубю. На всех по оловянному колечку надень, а на одного – золотое… В какой дом золотое кольцо долетит, там невесту и сватать!»
Дуня (вскочила, заголосила). А-а-а!!!
Анисья Кирилловна. Да погоди голосить!..
Бурыкина. Чего уж годить, Анисья Кирилловна? Мы – с открытой душой, а вы – насмешки… Загубите девушку, ой загубите!
Анисья Кирилловна. Да что вы взбеленились обе?
Дуня (сквозь слезы). Разве голубь долетит до… Твери?
Анисья Кирилловна. Покойный муж не зря говорил: с этими Бурыкиными дерьмо хлебать хорошо – наперед забегают… (Достала коробочку.) Вот оно, колечко царское. А вон – голубь уже сидит… (Выдвинула клетку, в которой расхаживал голубь.) Гули-гули-гули!
Дуня (растерянно). Как же… это?..
Анисья Кирилловна. Да так! Ежели просто сидеть да перст судьбы ждать – вот такую дулю получишь… (И даже показала какую.)
Бурыкина. Кирилловна! Придумщица! Дай я тебя расцелую!
Анисья Кирилловна. Ивана целуйте… Это он все устроил… Вам только царю находку предъявить, когда сюда приедет…
Бурыкина. Когда приедет?
Анисья Кирилловна. Сегодня. Оне завтра в заграницы уезжают, а сегодня велели помолвку устроить…
Бурыкина. Чего ж ты молчишь? Мы ж не причесаны, не одеты…
Анисья Кирилловна. Кто молчит? Рта не закрываю. Это вы перебиваете!.. А еще ведь не про все сговорились. Ваня велел запомнить: голубок этот не в Тверь летал, этому царь не поверит… Скажите, мол, приехали вы три дня тому в Санкт-Петербург… Остановились на постоялом дворе Кулякина, близ Петергофа… А у Кулякина – голубятня… Ванька ездил, проверял… Ферштеен зи?.. Утром сегодня, скажете, Дуня встала, говорит: «Гули-гули!» И тут сразу кольцо – к ней на крыльцо…
Дуня (вздохнув). Я так не смогу.
Анисья Кирилловна. Да не так, Ваня велел пересказать своими словами.
Дуня. И своими не смогу… Я врать не умею.
Анисья Кирилловна. Это почему же?
Дуня (гордо). С детства не приучена…
Анисья Кирилловна (зло). Ах ты дура стоеросовая! Ты что ж, сына мне погубить хочешь? Ваня два дни по всему Петербурху голубей отлавливал, а ты тут манерничать?! Да царь за обман враз голову ему оторвет!.. Ишь, курица! Врать она не приучена! Так научись, мать твою… так-разэдак!! (Стукнула кулаком по столу.)
Бурыкина (испуганно). Анисьюшка, меня-то за что? Я же согласная…
Звук подъехавшей кареты.
Анисья Кирилловна. Все! Быстро пошли в те комнаты! Чесаться, одеваться, чтоб перед царем не опозориться! И без моего приказа не выходить!
Бурыкина и Дуняша выбегают в соседнюю комнату. Анисья Кирилловна прихорашивается. Быстро входит светлейший князь Меншиков со скульптурой под мышкой.
Меншиков (оглядываясь). Здорово, мамаша!
Анисья Кирилловна. Ох! Князь светлейший… Александр Данилыч! Вот уж радость! Вот радость!
Меншиков. Ладно врать-то, Анисья. Когда в радость – на помолвку зовут!
Анисья Кирилловна. Да мы разве против? Не мы ж… протокол составляем!
Меншиков. Черт с ним… с протоколом. Хоть и не зван, но зато – с подарком. (Ставит скульптуру в сторонку.)
Анисья Кирилловна. Это что ж за красотка такая? Богиня али нимфа?
Меншиков. Честно скажу – не знаю… Тяжелая, стерва, и очень дорогая. Это точно. Мне ее купеческое собрание поднесло, а купцы денег не жалеют… (Взял ее под руку.) Слушай, Анисья, это ведь я Ваньку в полку приметил да ко двору привез…
Анисья Кирилловна. Да мы разве не помним? Вечно благодарные…
Меншиков. Не надо вечно… Сейчас надо. Осерчал на меня царь, Анисья. Очень! Письма подметные прокурор Пашка Ягужинский ему показал… Счета разные липовые…
Анисья Кирилловна (сочувственно). Ой, чего только люди злые не напишут!
Меншиков. А если и не липовые?.. Кто не без греха?
Анисья Кирилловна. Золотые слова.
Меншиков. В общем, мирить меня с царем надо, Анисья. Срочно! А то дело в тайной канцелярии заведут, попадешь в пыточную к Шапскому – тут любой счет признаешь…
Анисья Кирилловна. Да неужто и вас могут, Александр Данилович?
Меншиков. А то нет?! Царю чем ближе человек, тем страшнее наказание… Жену в монастыре сгноил, сына родного единокровного казнил! Будет он меня жалеть или, скажем, Ваньку твоего?..
Анисья Кирилловна. А Ванечка при чем?
Меншиков. Все при чем! Тут клубок начни раскручивать – конца не сыщешь. В общем, спасай, Анисьюшка!
Анисья Кирилловна. Да как же я смогу?
Меншиков. Сможешь… Ты у нас умная. Хитрая. Недаром прозвали «Анисья – жопа лисья»!
Анисья Кирилловна. Это кто ж меня прозвал, Александр Данилыч?
Меншиков. Да все… Но из уважения, только из уважения!.. Послушай, чего я придумал. У вас помолвка? Так? Дело семейное, доброе… Выставь меня как крестного отца невесты…
Анисья Кирилловна. Дуняши?
Меншиков. Дуняши, Маняши – не в том суть… Петр твоего Ивана крестником считает, а я, стало быть, с другой стороны сяду… Он жениху покойного отца заменил, я – невесте… Сели кумовья, выпили кубок «большого орла», замирились! А? Все по-людски! Хорошая мысль?
