Владимир Иванов - Всё как в жизни
Усенко прочитал по шпаргалке.
— Как здоровье дяди? — спросил доцент Балкин.
— Дядя жив, здоров.
Краткие и ясные ответы диссертанта понравились членам Ученого совета. Выступали оппоненты.
— Двигатель поражает габаритами. Однако автор не вышел за пределы здравого смысла и технической реальности, — сказал первый оппонент.
— Оригинально решена проблема ремня вентилятора. Автор заменил его обыкновенным брючным ремнем. При дефиците запчастей это даст большой экономический эффект. Итак, двигатель продуман до мелочей, — заключил второй оппонент.
Был зачитан отзыв с производства, в котором говорилось, что Усенко аккуратно платит профсоюзные взносы, является дружинником. При его содействии был задержан мелкий хулиган.
Диссертант поблагодарил членов совета и оппонентов, взглянул на чертежи и обомлел: он не предусмотрел коленчатый вал, без которого двигатель работать не может. Ему стало плохо.
— Доктора бы! — слабым голосом сказал диссертант.
— Доктора? — удивился председатель. — Это ты, братец, загнул, для доктора тема мелковата.
Усенко присвоили степень кандидата технических наук.
КАК ПОКУПАЮТ КОСТЮМЫ
Василий Титов зашел в ближайший универмаг купить себе новый костюм.
— Размер пятидесятый, рост третий, — доверительно сообщил он продавщице.
— Угораздило же вас родиться таким, — заметила она. — В наше время, чтобы прилично одеться, нужно иметь хотя бы пятьдесят четвертый размер. И потом ноги у вас как у кавалериста.
— Позвольте, — рассердился покупатель, — но моя фигура нравится жене.
— Любовь слепа.
Титов примерил несколько костюмов, но все они оказались увеличенной полноты. В пиджаке он напоминал какого-то жука.
— Неужто, у нас в городе одни только толстяки? — полюбопытствовал Василий.
— Тощие включены в план будущего года.
— Ну тогда дайте мне хотя бы брюки, — попросил Василий.
— Брюк нет, возьмите шорты, они вам к лицу.
— Позвольте, но шорты носят только летом, а сейчас на носу зима. А потом я очень люблю брюки. Это моя слабость. Я буду носить их только по праздникам.
Убедившись, что клиент подавлен, девица смягчилась и дала совет:
— Вы ужасно старомодны. В наше время подбирают не костюм к фигуре, а наоборот — фигуру к костюму.
— Действительно, — обрадовался Василий, — надо попробовать.
И он задался целью приспособить свою фигуру к наличным костюмам. Три месяца ел только мучные блюда, начисто забросил утреннюю гимнастику, в свободное время старался лежать неподвижно.
Когда Василий поправился на двадцать килограммов, он снова пришел в универмаг. Теперь висели костюмы только на тонких. Расстроенный Титов тут же на месте похудел на пару килограммов. Но, увы, этого оказалось мало.
— Вася, — сказала ему жена, — тебя нужно еще раз перешить. Как видишь, мы переборщили.
Василий сел на диету, почти совсем перестал есть…
Костюмы, к сожалению, исчезли совсем, а брюки были только шестого роста.
Ему посоветовали пить дрожжи. Титов отращивал себя два года. Наконец снова предстал перед своей мучительницей.
— Экая дубина вымахал! — откровенно удивилась продавщица. — Но в этом квартале одеваем только невысоких.
Титов махнул на все рукой. Да и жена согласилась:
— Никаких тебе, Вася, костюмов и штанов не нужно. Ты теперь и так вон какой видный мужчина…
СТИМУЛ
Мой знакомый Ерохин взял у меня в долг двести рублей, как объяснял, на ремонт «Запорожца».
— Вкладываешь надежно, — заверил он, — как в банк. Здоровье у меня еще отменное: двое начальников, которые имели со мной дело, — уволились, третий — перешел на инвалидность, а мне хоть бы что… Так что не беспокойся, со мной ничего не случится, в общем, отдам через месяц.
Прошел месяц, потом год, еще два… Денег как не бывало. При встрече Ерохин свой профиль показывает, а я стесняюсь спросить, боюсь зря обидеть человека недоверием.
На третий год решил отметить как-то неуплату долга. Пригласил однокашника по институту. Поговорили о жизни. Тост подняли за здоровье, за то, чтобы мечты каждого сбылись.
— А какая мечта у тебя? — интересуюсь.
— Хочу в космос слетать, — отвечает.
— Это, — говорю, — вполне возможно в наше время. Может быть, даже двухкомнатный корабль с раздельным санузлом выделит профсоюз. Учтут, что ветеран труда и прочее.
— Ну, а у тебя есть мечта? — в свою очередь спрашивает однокашник.
— Есть. Хочу вот долг получить обратно. Двести рублей.
Однокашник посмотрел на меня как на инопланетянина.
— Ну и фантазер же ты. Надо же додуматься. Вот и в институте посещали тебя всякие бредни. Все витаешь в облаках? Спустись, друг, на землю!
Я спустился и уже спокойно прожил еще несколько лет. На десятый — обзвонил друзей и любимого родственника не забыл.
— Что у тебя там стряслось, старик, — встревожился он. — Не звонил столько и вдруг позвонил. Заболел, что ли?
— Не заболел, круглая дата у меня.
— Как, — удивляется он, — тебе вроде, насколько я помню, сорок три.
— К возрасту это не имеет отношения, — говорю. — Представляешь, уже десять лет не возвращают долг.
— Тогда другое дело, с удовольствием разделю твою радость.
Конечно, развернулся я. Пели и плясали три дня. Я с книжки снял последние триста рублей.
А дальше жизнь пошла своим чередом. Родственник сменил место жительства, друзья как-то порастерялись, и когда исполнилось двадцать пять лет со дня неотдачи долга, то приглашать на торжество уже было некого. Думал я, думал и решил пригласить самого должника. Все-таки, какой-никакой, а живой человек.
— Приходи, — говорю, — Ерохин. У меня вроде как серебряный юбилей. Прожил я с неотданным долгом, как говорится, душа в душу четверть века.
К моему удивлению, Ерохин пришел. Оставил следы от грязных сапог на ковре и уселся глубоко в кресло. Первым поднял тост:
— Пью за то, чтобы у того мерзавца, который тебе задолжал, совесть пробудилась.
Я тут не выдержал:
— Так ведь, это ты у меня, друг любезный, брал в долг.
Поморщился он слегка и говорит:
— Вспоминаю, вспоминаю. Верно. Все собирался отдать, да не решался. Понимаешь, это было бы несправедливо. У тебя вон «Волга», а у меня только «Запорожец» и тот после ремонта. Да и денег у меня сейчас лишних нет: дачу строю. Но ты не беспокойся, я внуку оставил завещание, где указал долг.
— Так кто кому будет должен? — не понял я, — внук мне или я ему?
— Он тебе, — уточнил Ерохин.
Во мне затеплилась слабая надежда.
— Позволь, а сколько лет твоему внуку?
— Считай уже неполных три года.
— Так это сколько же мне надо еще прожить, сто лет?
— А сколько тебе стукнуло? — прищурился он.
— Пятьдесят восемь.
— Ну сто не сто, — успокоил он, — а лет двадцать еще протянешь. Чудак! Я же о тебе пекусь. Если бы не долг, так ты, может быть, давно уже загнулся. А так стимул у тебя есть.
«В самом деле, — думаю, — все легче, когда чего-нибудь ждешь. Да и пожить подольше хочется».
КРУГ
— Нейлонов?
— Слушаю, Николай Николаевич.
— Вот что, Нейлонов, срочно выясни, почему завод «Авралец» не выполнил план по выпуску бензопил новейшей конструкции и кто в этом виноват? Понятно?
— Понятно.
— В общем, разберись с бензопилами и доложи.
— Я уже разбирался, Николай Николаевич.
— Ну и что?
— Позвонил директору завода «Авралец». Могу сказать, энергичный и деловой руководитель. Так вот у него претензии к мебельной фабрике. Недополучил двести ручек к пилам. Обратился к мебельщикам. Бобров там главный. Очень принципиальный товарищ. В каждом цехе поставил динамики. Теперь токари повышают производительность труда под музыку. Бобров говорит, что лесокомбинат недодал лесоматериалов.
Разматываю клубок дальше. Звоню директору комбината Панову. Человек исключительный. Трудится с полной отдачей сил. Внедряет эстетику на производстве. Покрасил цеха комбината под цвет своей «Волги». Обедают все в одно время за пятнадцать минут. Зубы выдергивают прямо на работе. Роды скоро будут принимать в цехах… Спрашиваю Панова, почему задержал лесоматериалы? А он божится, что вины его в этом нет, леспромхоз подвел. До сих пор ждет от него лес-кругляк.
Ну, думаю, ниточка подходит к концу. Еду к директору леспромхоза. Требую от него лес-кругляк. А он чуть не плачет. Оказывается, от того самого завода «Авралец» недополучил двести бензопил. В общем, дело ясное, Николай Николаевич, причины объективные. Виновных нет…
ВТОРОЙ ПЕРЕХОДНЫЙ ВОЗРАСТ
Прочитал я в журнале, что у мужчин после сорока наступает как бы второй переходный возраст. И чтобы жить не хуже людей, нужно преодолеть какой-то психологический барьер.
