Владимир Иванов - Всё как в жизни
СЛЕДУЮЩИЙ!
Геннадий Полосатов заболел. Чуть свет прибежал в поликлинику и первым попал на прием. Врач, сидя за горкой папок и каких-то бумаг, ожесточенно писал, не обращая на пациента внимания.
Геннадий тихонько кашлянул. Никакой реакции! Он взял со стола карандаш и начал стучать. Врач, не поднимая головы, нервно заскрипел пером. Тогда Полосатов наклонился, засунул пальцы в рот и оглушительно свистнул. Врач сломал ручку, выхватил из стакана новую и продолжал лихорадочно писать.
— Доктор, у меня…
— Только ничего не говорите, — он протестующе замахал рукой.
— Но…
— Никаких но!
Больной пожал плечами и стал раздеваться. Вынырнув на мгновение из вороха бумаг, врач порывисто сунул ему в руки фонендоскоп.
— Ага! — понял Полосатов.
Он несколько раз приложил к груди фонендоскоп и прослушал сердце. Потом лег на топчан и прощупал желудок. В зеркальце осмотрел язык. Оделся.
Врач протянул карточку.
— Заполните!
Геннадий заполнил. Врач подал толстый справочник.
— Поставьте диагноз.
Полосатов полистал книгу, познакомился с десятком болезней и выбрал гастрит, все признаки которого, как показалось, были у него налицо.
— Мне, наверное, нельзя есть жирное мясо?
Всем видом эскулап дал понять, что устал от общения с больным. Порывшись в столе, он протянул чистый бланк рецепта.
— Теперь выпишите рецепт.
— Что? Я сам?
Врач укоризненно посмотрел на больного.
— Вы же видите, что я занят. Чем возмущаться, помогли бы лучше. Вот вам лист бумаги. Выведите среднюю температуру вот этих больных, нарисуйте диаграмму их самочувствия, постройте график настроения за декаду.
— А это очень нужно? — заколебался Геннадий.
— Очень! — врач с надеждой посмотрел на него.
— Ну если очень…
Полосатов сел рядом и стал писать. Они трудились в поте лица, но вскоре стало ясно, что и вдвоем им не справиться.
— Следующий! — закричали они в один голос.
КИТЫ И ДИРЕКТОР
Однажды во время отпуска, путешествуя на теплоходе по морю, инженер Сиропов увидел стадо китов-горбачей. Следя за их крутыми лоснящимися спинами, хвостами величиной чуть ли не с парус, он подумал:
«Вот животные, которые остались для нас пока непостижимыми. Какой объект для научного изучения!»
Вернувшись домой в приморский город, Сиропов занялся изучением горбачей. Он записывал в гидрофон издаваемые китами звуки: скрипы, трели, свисты и при помощи ЭВМ пытался их расшифровать.
Через год ему удалось войти с китами в языковый контакт. Они отлично понимали друг друга. Возникла мысль использовать этих сообразительных млекопитающих для практических целей. Не откладывая, инженер обратился к директору местного рыболовецкого предприятия.
— Товарищ директор, есть возможность использовать на путине горбачей!
— Каких горбачей, — переспросил директор, — шабашников?
— Не шабашников, а китов, — уточнил Сиропов, расстегивая ворот рубашки.
— Да, но киты не предусмотрены штатным расписанием и им же нужно платить зарплату.
— Ничего не нужно.
— Так что же, они будут работать просто так, за красивые китовые глазки?
— Просто так. Киты согласны нам помочь. Они будут отыскивать и показывать нам рыбные банки.
— Допустим, а кто у них главный?
— М-м-м, наверное вожак.
— А-а-а, начальник, значит.
— Ну хорошо, пусть по-вашему, по-людски — начальник, — согласился Сиропов, разговаривая уже как бы за кита и чуть ли не переходя на свисты и трели.
Глаза директора приняли осмысленное выражение:
— А если начальник, то должны быть замы, главный горбач, кадровик, секретарша…
Инженер начал терять терпение.
— Ну хорошо, пусть будут замы и прочие…
— А как с отчетностью? Сведения за декаду, за квартал?
— Никакой отчетности, просто показывают и все.
Директор не спеша открыл на окнах шторы и мрачно оглядел морские дали.
— А вы думали, к чему приведет вся эта затея? Если киты будут показывать рыбные банки, то увеличится улов рыбы.
— Именно так, — обрадовался Сиропов.
— Да, но тогда нужно наращивать мощности предприятия, выбивать финансирование, доставать дефицитное оборудование.
Директор резко задернул шторы на окнах.
— А кому это нужно? Вашим китам, да? Ваши киты с жиру бесятся, а у меня масса других неотложных дел.
— Я вас не понимаю, — растерянно произнес инженер.
— Вот когда сядете в мое кресло, тогда поймете, — закончил руководитель.
Вскоре директора перевели с повышением на другую работу и Сиропову, по стечению обстоятельств, пришлось занять его насиженное кресло.
«Прежде всего займусь китами», — твердо решил Сиропов.
Однако приближался конец квартала и ему пришлось срочно проводить совещание по планированию аврала. Три месяца ушло на подготовку банкета по случаю двадцатилетия первого банкета на предприятии. Около года он увольнял бездельника — судового механика Пикассова и никак не мог уволить. Чуть не уволился сам, так как это было проще. Потом Сиропов куда-то уезжал, кому-то звонил, что-то согласовывал…
Так в хлопотах незаметно прошло десять лет. За это время он потучнел, поседел. Исчез прежний блеск в его глазах.
Как-то в обеденный перерыв к нему ворвался молодой человек с горящим взором и непокорным вихром на голове.
— Я научный работник, — отрекомендовался он, поглядывая в незакрытую дверь на секретаршу. — И у меня есть идея использовать горбачей.
— Горбачей? Каких это? — переспросил Сиропов, помешивая ложечкой чай. — Шабашников?
СВЕРХЗАДАЧА
Здравствуй, дорогой племянник! Пишет тебе твой родной дядя Михаил Петухов. Очень рад, что поступил ты в литературный институт, правда, этим самым нарушил нашу семейную традицию. Можно сказать, на тебе закончилась профессиональная династия Петуховых. Ты ведь знаешь, что все Петуховы, начиная с пра — в пятой степени — дедушки были завбазами, что являлось предметом нашей фамильной гордости. Еще основатель нашей фамилии Федор Иванович Петухов отличился в войне с турками, успешно руководя базой по снабжению войск провиантом. Благодаря ему, а также генералам, турки были разбиты.
Один из Петуховых даже лично познакомился с Петром Первым, когда тот бил его тростью за упущение в работе базы. Ну, это я немного увлекся историей и отошел от главного. Так вот, дорогой племянник, коль уж ты всерьез решил заняться литературой, то послушай хотя бы моих советов. Ведь и я в молодости баловался писательством, когда меня однажды временно перевели с базы разнорабочим на пивзавод. Тогда в районной газете была опубликована моя заметка под названием «За большое пиво!» Так что способности к сочинительству передались тебе, очевидно, от меня.
Главное, ты должен стать самобытным писателем. Никому не подражай. Поэтому не читай Толстого, иначе станешь писать как Лев Толстой. Если что и читал у Тургенева, то выбрось из головы, иначе будешь сочинять как Тургенев. В общем лучше ничего не читай.
Если случится, что изберешь жанр юмора, то не вздумай писать смешно. Смешное уже было. Кропай только серьезно. Трагедии же придумывай веселые. Такого еще не было в мировой литературе. Тебя, конечно, сразу заметят. Неважно, кто…
Да, у меня к тебе есть вопросы. Сколько, например, платят писателю, когда он не пишет? Если прилично, то, может быть, не писать совсем? А коль уж будешь царапать пером, не выражай мысли коротко. Если наш бухгалтер Семенов, очень умный человек, сказал, что краткость — сестра таланта, то я бы добавил: а для гонорара — мачеха. И еще: можно ли обменивать рукописи своих сочинений на что-нибудь, допустим, рассказ — на пыжиковую шапку, повесть — на японский магнитофон, роман — на «Волгу»? В общем действуй, ставь перед собой сверхзадачи. С редакторами постарайся установить прочные связи. В случае чего обещай им что-нибудь. Моя же сверхзадача на это время — создать дефицит, которым я тебя морально поддержу.
Остаюсь почитателем твоего таланта, твой навек дядя Миша.
Постскриптум: узнай там, в Москве, приравнивается ли заведующий крупной базой к писателю или генерал-лейтенанту!
ДИССЕРТАЦИЯ
Защищался инженер Усенко — племянник известного профессора Ткаченко. Ученый секретарь объявил тему диссертации: «Принципиальные основы модернизации двигателя внутреннего сгорания».
Затем предоставил слово для доклада диссертанту. Усенко долго и путано говорил о конструктивных особенностях двигателя, приводил расчеты и закончил доклад демонстрацией чертежей. Вопросов было мало.
— Назовите марку двигателя, — попросил старый профессор Нигролов, вынимая из ушей вату.
