Андрей Кивинов - Три дня без любви (поветь, рассказы)
— Ленин… То есть… Вадим.
— А я Сандра… Проходите. — Она кивнула на второе кресло.
Вадик прошел, сел. Ботинки в бахилах пока не снимал.
— Сандра — это псевдоним?
— Нет. У меня отец американец. Бывший дипломат. Полностью я Сандра Брюсовна.
Интересно, а у Николь кто папашка? Не Депардье случайно? Тоже приезжал к нам на съемки.
Он совершенно не представлял, как себя вести. Идиотизм, дожить почти до двадцати восьми и ни разу не сходить в бордель! Хотя бы на экскурсию. Кому сказать… Как тут у них заведено? Словесная прелюдия или сразу на массажный стол? Не спрашивать же у Альбы, тьфу ты, Сандры Брюсовны.
— Вам какой массаж? Полный или только верхний? — оторвала его от насущных мыслей дочь бывшего дипломата.
— Хм… Я не помню… Кажется, полный… Друг договаривался.
— Полный немного подороже.
— Тогда полный.
«А интересно, верхний это как?»
— О’кей… Прежде чем приступить, я хотела бы задать пару вопросов.
— Да, конечно…
— У вас не было проблем с давлением? Просто при массаже оно может немного подняться.
Да, Вадик слышал, что во время акта некоторые мужики дают дуба. Но он еще не дорос до такого возраста.
— Нет, проблем нет…
— А с кожными заболеваниями?
Логичней было бы спросить про венерические. Но скорее всего, это и имеется в виду.
— Не жалуюсь.
— Хорошо… Мне кажется, Вадим, вы чем-то взволнованы. И выглядите немного устало.
Вот она высшая деликатность! Бесплатная женщина спросила бы по-простецки: «Кто это тебе морду набил?»
— Да… Просто… Понимаете, Сандра… У меня семейные проблемы. С женой. — Вадик не стал ничего придумывать. Вернее, сначала хотел придумать, но потом решил — зачем? Через час они расстанутся, и она забудет его. Зато он сможет выговориться.
— Серьезные проблемы? Или просто поругались?
Опять очень деликатно. Славно так поругались, до синяков…
— Серьезные… Она… В общем… Уходить хочет. — Он не рискнул признаться в том, что уже получил на макушку рога.
— А вы ее любите?
— Ну да… Люблю.
— Она как-нибудь объяснила это?
— Нет еще… Я чувствую.
— Да, такое случается. У любой, даже самой преданной женщины иногда возникают мысли о новых романтических отношениях на стороне. Знаете, быт, рутина, никаких эмоций, а тут что-то свежее. И кстати, в любой измене виноваты оба. Кто-то умный сказал, что в любви не бывает измен. Бывают изменения.
Сандре Брюсовне надо было не в проститутки идти, а в психотерапевты.
— В чем это я виноват?! Я, что ли, мужиков домой приводил?! В смысле женщин? Взяла — и ни с того ни с сего.
— Ни с того ни с сего не бывает, — улыбнулась массажистка. — Возможно, вы стали уделять ей меньше внимания. Женщины чутко реагируют на подобные вещи. Постепенно, по капельке это накапливается, и они находят того, кто уделяет больше.
— Сколько надо, столько и уделял.
— Да? Боюсь, это вам только кажется… Вы когда ей в последний раз комплименты говорили? Пускай банальщину всякую, типа, как ты сегодня классно выглядишь! Вы ж, мужчины, своих половинок все больше критикуете. Оделась не так, накрасилась вульгарно, ноги кривые… Ну это уж я утрирую — за такие слова можно и не только согрешить.
Что «не только» — Вадик уточнять не стал.
— Прописная истина: женщина любит ушами… Только вы об этом забываете. Ну что, жалко, что ли, пару добрых слов сказать между делом? Ну, сыграйте, в конце концов. Пусть почувствует себя единственной-неповторимой. Не такой, как все. Хоть день поживите ее интересами.
— Я жил, — как-то без должной уверенности ответил клиент.
— Это, конечно, не мое дело, но какой у вас распорядок? Утром на работу, вечером к телевизору или компьютеру. На выходных снова телевизор. Иногда поход в кино или поездка к родителям. И так из года в год. Полная заштампованность. Жена превращается в предмет обихода… Но не милым единым сыт человек, в смысле женщина. Она ведь тоже личность. И если вы в ней эту личность не видите, грош вам цена как мужчине. Вы ж думаете, штамп в паспорте — гарантия ваша пожизненная и вам жену в случае поломки заменят. Ага. Чай не телевизор купили.
— Я не думаю так…
— Это вы себя успокаиваете… Увы, но любовь, как и многое другое в этой жизни, надо доказывать. Даже если и доказывать вроде бы нечего. — Она усмехнулась. — Я уверена, что сейчас вы бы вряд ли прыгнули ради своей жены с моста, хотя в начале вашего романа сделали бы это не задумываясь.
— Какого моста?
— Это так, к слову. Можно и не с моста…
«Да и тогда не прыгнул бы. Высоты боюсь с детства… Не, она точно психотерапевт. Между прочим, часики шахматные тикают. Она так и будет лекцию читать?»
— Знаете, мир меняется с бешеной скоростью. А мы меняться не успеваем… Ну, ладно, я, наверно, вас утомила… Не переживайте. Все образуется. Приступим? А то время идет, а за время платите вы… Раздевайтесь.
— Совсем?
— Да. Не стесняйтесь. Ничего принципиально нового я не увижу.
Это уж точно. Удивить ее вряд ли получится.
Сандра Брюсовна поднялась с кресла и принялась медленно расстегивать пуговки на халате.
Он начал с ботинок.
И опять вспомнил Лерку. Что за чертовщина? Почему все, к чему он прикасается, вызывает такие ассоциации? Даже ботинки.
Он долго выбирал новые туфли. Идти на первое свидание в старых, покоцанных, со сбитыми каблуками как-то несолидно. Выклянчил у матери из «гробовых», как она называла деньги, откладываемые на всякие непредвиденные события. Любовь сына, видимо, подпадала под эту категорию.
В крупные магазины соваться не имело смысла — там на выделенную сумму можно было только тапочки купить. Зато в подвале с вывеской «Обувь из Италии» оказалось раздолье. Вадик перемерил все, что ему принесла продавщица восточной внешности с ярко выраженным итальянским акцентом. Наконец остановился на коричневых штиблетах, украшенных орнаментом из дырочек. У него имелся коричневый костюм, и теперь к нему будут ботинки.
— Очень хорошие туфельки, — затараторила женщина, — из последней коллекции. «Поллини», слышали фирму? Так это их филиал. Но качество не хуже. Натуральная кожа, дизайн. У нас прямые поставки, поэтому цены ниже, чем у других. Сноса не будет. Пройдись, пройдись, не стесняйся.
— По-моему, жмут. Других размеров нет?
— Эти самые большие. А жмут, потому что новые. Где ты видел ботинки, которые поначалу не жмут? Через два дня разносятся, не переживай!
— А точно итальянские?
— Только вчера из Милана! Прямо с фабрики. Вот этикетка!
Этикетка со штампиком «Made in Italy» подтверждала искренность слов. Вадик еще раз подошел к зеркалу, полюбовался своими ногами, обутыми в настоящую Италию, и наконец согласился.
О том, что поспешил с выбором, он понял, дойдя от метро до Исаакиевского собора, на ступенях которого они с Лерой договорились встретиться. Ботиночки не растянулись, как обещала торговка. Капкан для волка скорее бы растянулся. Похоже, филиал фирмы «Поллини» прятался от людских глаз в соседнем с магазином подвале. В итоге каждый шаг вызывал удивительно «добрые» эмоции.
— Куда пойдем? — спросила Лера после протокольных приветствий.
— Здесь неплохая пельменная есть, — предложил подготовившийся к встрече кавалер, изучивший все близлежащие предприятия общепита, кроме, разумеется, дорогих, — можно посидеть.
— А давай лучше просто прогуляемся. Смотри, какая погода замечательная. А в кафе всегда посидеть успеем. Пойдем по набережной. — Она указала в направлении Невы.
— С удовольствием, — сжав зубы, ответил Вадик.
Признаться едва знакомой девушке, что ему жмут новые ботинки, он посчитал позором. Как-то это неромантично. Когда дошли до Медного всадника, Вадику хотелось одного — упасть на траву, а туфли из последней коллекции зашвырнуть в Неву.
— Тебе нездоровится? — заметив скорбь на лице кавалера, поинтересовалась Лера.
— Что ты! Я чувствую себя как никогда хорошо! — пряча стоны под улыбку, ответил молодой человек.
В тот день они дошли пешком до Таврического садика, это версты три от Исаакия, затем прошвырнулись по Литейному до Невского, попетляли по живописным улочкам возле Владимирской церкви, в общем, совершили большую пешеходную прогулку по живописным местам родного города протяженностью примерно километров десять. Перерыв сделали только один — перекусили в недорогом китайском ресторане, взяв по рекомендации китайского официанта «свиняя в кляре». Слово «свинина» китаец еще не выучил.
Домой Вадик возвращался босиком, будучи сам похожим на свиняя. Его не хотели пускать в метро, но он показал контролеру левую ногу, и стоявший рядом постовой сочувственно заметил: «Только ампутация».
Отмокал от первого свидания начинающий ухажер неделю, вздрагивая каждый раз при виде каких-нибудь ботинок. Но гордясь тем, что не показал себя слабаком.
