Григорий Жадько - Улыбка фортуны, или Карамболь без правил. Новогодняя комедия
Молодой человек опустился на диван и попросил девушку присесть рядом. Они сели и обнялись. Он неторопливо гладил ее волосы, дул на них, целовал в лоб, ресницы и они продолжали разговаривать.
– Ты знаешь, Саша, мне сегодня так хорошо, как не было давно.
– Возможно, я не самый лучший человек в мире. … Наверно это коньяк? Медики утверждают: пять рюмок коньяка, снижают риск плохо встретить Новый год вдвое. Думаю им можно верить.
– Не-е-ееееет… не коньяк.
– Шампанское?
– Не угадываешь. Просто ты рядом и мне, … ну не знаю, как сказать. А еще знаешь что…?
– Просто теряюсь в догадках.
– Когда мы там были сегодня, … ты ведь меня почти убедил, что ты – это не ты!!! Представляешь, какая я дура! Вот мама говорит, что я доверчивая. Теперь сама вижу.
– Поверила?
– На грани была. Думаю, достанет сейчас права, или что еще, и конец! Придется верить.
– Наивная и глупенькая!
– Такая и есть. Ну а ты, артист, оказывается. Не ожидала.
– Я и сам от себя не ожидал.
– А зачем ты это делал? Испытывал меня?
– Да! Это было страшное испытание, после которого я собирался тебя съесть, – молодой человек сделал угрожающий жест руками с растопыренными пальцами и зарычал. – Р-рыыы-Ры-у
– Я его прошла?
– Нет. Видишь живая и здоровая.
– А ты бы съел, это точно, – закивала головой Настя.
– А я, тащусь… ну просто очень обожаю, есть молоденьких девушек.
– Видать, ты их, где-то пробовал и не раз, – с лукавинкой в глазах, поинтересовалась она.
– Это ты о чем, – сделал вид, что не понимает Саша.
– О вашем аппетите?
– Ннн-ну, … мы людоеды всегда недоедаем. Какие крошки упадут со стола, мы и рады, радешеньки.
– Шурик, ты не ответил на мой вопрос?
Саша задумался. Мало обладать остроумием – нужно ещё уметь избегать его последствий.
– А мы на провокации не поддаемся. Мы застенчивые людоеды. Медали и подвиги, нам не к лицу.
– Спасибо!
– А за что?
– Сам пойми. Что не ешь, что попало. Принеси шампанское, пожалуйста.
Они выпили. В ход пошли фрукты. Они ели одно яблоко по очереди, кусая и давясь от больших кусков. Это было смешно, кто больше откусит.
Саша, в очередной раз, наклонившись, укусил не яблоко, а поцеловал Настю в изгиб руки у локтя и начал осыпать поцелуями руку, все выше и выше. Девушка с лукавой усмешкой, косила глазами и продолжала, есть яблоко, как ни в чем не бывало. Дойдя до плеча, он забрался под маленький погончик трикотажной кофточки, зубами вытащил бретельку бюстгальтера. Настя сделала удивленные глаза и покачала головой.
– Это что мы там нашли?
От запаха близкого женского тела, в голове как после бурного вальса, у Саши закружилась комната. Слегка откинув девушку на диван, он, то нежно целовал ее губы, то жадно, ртом задирал у нее кофточку.
С ее плеч, спускался на узких полосках, бюст-невидимка из прозрачной лайкры и нейлона. Небольшая грудь девушки, была удивительно нежна и прекрасна. Это был взрыв, это было откровение. Чарующий полет в другие галактики и неизведанные миры!
Почти прозрачные чепчики, для белых близнецов, отороченные вискозой, были слегка малы и поднимали ее стоймя вверх. Розовые, нежные соски, сдавленные нейлоновой тканью, раскосо смотрели по сторонам и от их вида, закипала кровь, слегка подрагивали мышцы лица. Бешенные, быстрые молоточки забили в виски молодого человека. Их барабанная, бешеная дробь отключала остатки сознания. Саша, не снимая бюстгальтера, поймал ртом нежный розовый сосок, потом второй. Разом вспотевшие ладони, тонули в ее сомкнутых коленях, под грубой юбкой.
– Саша! Подожди! – с прерывающимся дыханием и нежностью в голосе, промолвила Настя, – Подожди милый! Ты же знаешь, мы всегда останавливались, – сказала она, стараясь с усилием поднять его голову.
– И в этот раз!?
– Конечно милый! – в голосе ее появились умоляющие нотки, – оставим, все как было. Дружба одноклассников, «одношкольников» или как хочешь, ее назови – не всегда любовь. Сам понимаешь! Эту глупость, мы потом себе никогда не простим, – она ласково гладила его короткую стрижку.
– Ты в этом уверена?
– Уверена? – переспросила она, – Не знаю, в чем я уверена. Боже мой. Ты сегодня превзошел себя. Что-то исчезло. Будто преграда, мешавшая нам, ушла. Я чувствую тебя, а ты наверно меня, и ничего нам не мешает. Нет! Все! Все. Отпускай меня.
– Почему?
– Я же тоже не железная, милый. Пойдем лучше еще выпьем, покушаем. Ты остынешь. Я приду в себя.
Девушка, отвернувшись, медленно накрыла кофточкой грудь, предварительно поправив слезшие немного чашечки бюстгальтера. Выражение лица ее, было задумчиво-мечтательное. Потом она завела за спину руки, проверила замок между лопатками.
– Не смотри на меня, – на лбу у нее собрались морщинки, и вся она казалась печальной.
– Почему!
– Не хочу! Пойдем за стол, – промолвила она грустно и очень тихо.
Они выпили еще немножко. Но еда не шла.
– Ты знаешь, сегодня, – сказала девушка, чуть прикрывая глаза и улыбаясь, – я хочу называть тебя «Милый». Ты не против? Ты, конечно, не против. А знаешь почему? Новый год. Праздник! Елка. Огни. Шампанское, и все, что я так любила с детства!
– Ты забыла про слово «чудеса»
– Чудеса? Были такие. Но они прошли. Разве в нашем возрасте бывают чудеса?
– Еще как бывают.
– В новогоднюю ночь!?
– Именно. Надо только верить.
– Я верю милый!
Настя встала, подошла к черному окну. У соседнего дома, веселая компания, расчистив снег, подожгла петарды. В небо полетели красно-зеленые салюты, которые высоко в небе распускались дивными цветами и золотым дождем сыпались вниз. Девушки и молодые люди обнимались и кричали «Ура». Все были счастливы или так казалось.
Наконец компания ушла. Только желтые мутные фонари светили тусклым, неярким светом. А на улице шел снег. Саша подошел, обхватил ее сзади, и потом обнял ее за грудь. Она не оттолкнула его руки, положила ему голову на плечо.
– Так хорошо! Просто невыносимо хорошо! – сказала Настя мечтательно и как бы издалека. Она положила свои ладошки, на его, и перебирала пальцы.
– Да! – сказал Саша, целуя ее за ушком и путаясь в прядках волос.
– Так прелестно, что кажется, это не надолго и сейчас разрушится. Когда все замечательно, начинаешь зачем-то судорожно искать подвох. Это же глупо? Правда? – она засмеялась, – ты что-то хочешь мне сказать?
– В общем, да. Долго собирался.
– Говори милый. Я вся во внимании.
– Есть день святого Валентина. Не зря он покровитель влюбленных. И когда хотят привлечь внимание любимой или любимого, дарят валентинки. Есть два вида подарков: которые нафиг не нужны, и которые фиг кто подарит.
– Это точно! Думаю не о браслете идет речь, – засмеялась Настя.
– Конечно, нет. В этот чудесный новогодний день хочется… сделать тебе подарок. Мне очень дорого стало твое имя… Валентина! Валечка, Валюша! Правда, он не здесь. Потерпи немножко, что бы это было тебе настоящим сюрпризом!
– Что!!!! что!!!! – Девушка резко повернулась, глаза у нее округлились.
– Ну! Подарок просто не со мной! – с немного виноватым лицом, уточнил молодой человек.
– Что ты сказал!? – еще более резко, спросила Настя, и краска бросилась ей в лицо.
– Не со мной!
– Нет! Как ты меня назвал?
– Валей! Ну, Валя, Вале-ечка, Вал..Валюш, – растерянно начал заикаться Александр на последних словах.
– Какая я тебе Валюша!? Что значит Валюша? – слегка отталкивая его в грудь, с вызовом почти крикнула Настя.
– А-а! А-а! … это! Ну это? – залепетал, не находя нужных слов, молодой человек.
– Что это?
– Ничего.
– Что это было?
– Наверно неумная шутка! – захлопал глазами Александр.
– А если правду сказать?
Наступила долгая пауза. Казалось даже телевизор в напряжении замер, и немые музыканты играли на беззвучных инструментах, а артисты, просто открывали рот.
– Ты же сама сказала, что тебя зовут Валя.
– Я кому сказала? Первому встречному?
– Ну, ему в машине.
– Мне пошутить нельзя. Что за ересь ты несешь? – девушка резко отошла к столу. – Ты кто?
– Саша.
– Это понятно… А я тогда кто?
Длинная пауза вновь повисла в воздухе. Александр почувствовал, как его пробило потом и неприятные капли выступили на лбу.
– В общем… это… наверно водка с утра, – оживился Саша, хватаясь за эту версию как за соломинку.
– Будем считать так, только не принимай меня за идиотку. … А я смотрю и то, не то, и это странно, – стала припоминать она, – ну конечно, как лохушка последняя.
Он подошел к столу с виноватым и растерянным лицом.
– Извини… ой! Извините, – поправился он, переходя на «Вы»
– Бог ты мой! Что творится!? Неужели, такое может быть на самом деле!? Налей-ка мне коньяка.
Саша немного плеснул в бокал из-под шампанского.
