ИГОРЬ ИРТЕНЬЕВ - Стихи и проза
Есть оно – валяй себе строчи,
Не пришло, что вещь вполне возможная, -
И хана, хоть лбом об стол стучи.
Чтобы было все по справедливости,
Чтобы мог поэтом каждый стать,
Мы должны не ждать от музы милости,
А за горло побыстрей хватать.
Стихотворство – дело всенародное,
Каждому второму по плечу.
Не пора ли сеть водопроводную
Подвести к кастальскому ключу?
О чем мечтаешь ты, товарищ…
О чем мечтаешь ты, товарищ,
Когда в рассветный тихий час
Себе яйцо на кухне варишь,
Включив для этой цели газ?
В каких ты эмпиреях реешь,
Когда, на завтрак съев яйцо,
Электробритвой „Харьков“ бреешь
Еще не старое лицо?
Какие жгучие проблемы
Терзают твой пытливый мозг
В тот миг
Когда посредством крема
На обувь ты наводишь лоск?
Какой пленительной надеждой
Ты тешишь мысленный свой взор,
Когда, окутав плоть одеждой,
Упругим шагом меришь двор?
Мой друг,
Мой брат,
Мой современник,
Что мне сказать тебе в ответ?
Конечно, плохо жить
Без денег.
А где их взять,
Когда их нет?
Про искусство
Искусство – достоянье масс
И достижение природы.
Оно сияет, как алмаз,
Когда его почистишь содой.
Оно не терпит суеты
И в то же время -
Волокиты.
Его прекрасные черты
Для всех желающих открыты.
Оно вести способно в бой
И может вывести
Из строя.
Оно растет само собой,
Как бюст
На родине героя.
„Ars longa, vita brevis est“ -
Сияет надпись горделиво.
Кто не работает – не ест.
И это очень справедливо!
Танго в стиле кич
В лазурь залива солнце село,
Стояли вы, глаза закрыв,
Я вашу руку взял несмело,
Сдержать не в силах свой порыв.
Пьянящий аромат азалий
Все тайной наполнял вокруг.
Вы с дрожью в голосе сказали:
– Я умоляю вас, без рук.
Волна ласкала, набегая,
Покров прибрежного песка.
И я ответил: – Дорогая,
То лишь рукав от пиджака.
Вы мне в лицо захохотали,
Сверкая золотом зубов:
– А я-то думала вначале,
Что вы способны на любов.
Вам не хватает безрассудства,
Вас не манит страстей игра.
Нет, я не верю в ваше чувство,
К тому же мне домой пора.
Блестело море под луною,
Молчал о чем-то кипарис.
Я повернулся к вам спиною,
И мы навеки разошлись.
Точный адрес
Мы живем недалеко,
Нас найти совсем легко.
Сперва направо вы пойдете,
Потом налево повернете,
И прямо тут же, за углом,
Семиэтажный будет дом.
Такой большой красивый дом,
Но только мы живем не в нем.
Потом войдете вы во двор
И там увидите забор.
В заборе этом есть дыра,
Ее мы сделали вчера.
Но через эту дырку лезть
Старайтесь осторожно,
Там потому что гвозди есть
И зацепиться можно.
Потом свернете резко вправо
И упадете там в канаву.
Пугать вас это не должно,
Поскольку так заведено.
В нее все падают всегда,
Но вылезают без труда.
Потом на землю нужно лечь
И метров сто ползти,
Потом придется пересечь
Трамвайные пути.
А дальше будет детский сад,
А рядом с садом автомат,
Где вам по номеру 05
Помогут адрес наш узнать.
Ведь мы живем недалеко
И нас найти совсем легко.
Часовой
Стоит на страже часовой,
Он склад с горючим охраняет.
О чем он в этот час мечтает
Своей могучей головой?
Картины мирного труда
Пред ним проходят чередою:
Вот он несет ведро с водою,
Чтоб ею напоить стада.
Вот он кладет умело печь,
Кирпич в руках его играет,
А сердце сладко замирает:
Он в ней оладьи будет печь.
Вот он, мечи с большим трудом
Перековавши на орала,
Надел свой бороздит удало,
Инстинктом пахаря ведом.
Мечта солдата вдаль зовет,
Несет его к родным пенатам…
О, если был бы он пернатым,
Тотчас пустился бы в полет.
Но, как известно, неспроста
Стоит солдат на страже мира,
И не оставит он поста
Без приказанья командира.
Что зачем
Для чего дано мне тело?
Для того оно дано,
Чтоб в нем жизнь ключом кипела
И бурлила заодно,
Чтобы, сняв с него фуфайку,
Как диктует естество,
Милой деве без утайки
Демонстрировать его.
Для чего даны мне руки?
Чтобы ими пищу есть.
Чистить зубы, гладить брюки,
Отдавать военным честь,
Заниматься разным спортом
И физическим трудом,
Окружать себя комфортом
И достатком полнить дом.
Для чего даны мне ноги?
Есть ли прок какой от ног?
Есть. И даже очень многий.
Их не зря придумал Бог.
Семимильными шагами,
Распевая на ходу,
День за днем
Вперед
Ногами
Вдоль по жизни я иду.
1984
Баллада о четырех Дедах Морозах
Вечером очень поздно,
Под самый под Новый год
Четыре Деда Мороза
В дальний собрались поход.
Не тратя даром минуты,
Вместе вошли в метро
И там решили маршруты
Выбрать по розе ветров.
– С детства путем караванным
Мечтал пройти я Восток,
Мне снились дальние страны,
Пустынь горячий песок,
Багдада пестрые рынки,
Древний, как мир, Тибет.
Поеду-ка я в Кузьминки, -
Первый промолвил дед.
– Отправился бы с охотой
В Кузьминки я хоть сейчас,
Если б не знал, что кто-то
На Западе нужен из нас.
Так что чиста моя совесть,
У каждого жребий свой -
С такими словами в поезд
До Тушинской сел второй.
– А мы на Север поедем, -
Третий вздохнул тогда. -
К свирепым белым медведям,
В царство вечного льда.
Звезды холодные светят,
Полярная ночь тиха.
Право же стоит за этим
Махнуть на ВДНХ.
Четвертый сказал: – Отлично,
Достался мне, кажется, Юг.
Не знаю, кто как, но лично
Я подустал от вьюг.
Поеду в Беляево – это
Хотя и не Индостан,
Но все ж по соседству где-то
Находится Теплый Стан.
Вечером очень поздно
Зашли с четырех сторон
Четыре Деда Мороза,
Каждый на свой перрон.
В жизни каждому надо
Правильный выбрать путь.
Об этом моя баллада,
А не о чем-нибудь.
Забытый вальс
Вы играли на рояле,
Тонкий профиль наклоня,
Вы меня не замечали,
Будто не было меня.
Из роскошного „Стейнвея“
Дивных звуков несся рой,
Я стоял,
Благоговея
Перед вашею игрой.
И все то, что в жизни прежней
Испытать мне довелось,
В этой музыке нездешней
Странным образом сплелось.
Страсть,
Надежда,
Горечь,
Радость,
Жар любви
И лед утрат,
Оттрезвонившая младость,
Наступающий закат.
Слезы брызнувшие пряча,
Я стоял лицом к стене,
И забытый вальс
Собачий
Рвал на части
Душу мне.
Клеветнику
Твоих стихов охульных звуки
До слуха чуткого дошли,
Была охота пачкать руки,
А то б наелся ты земли.
Но не покину пьедестала,
Хоть мести жар в груди горит,
С зоилом спорить не пристало
Любимцу ветреных харит.
Тебе отпущено немного,
Так задирай, лови момент,
Свою завистливую ногу
На мой гранитный постамент!
На стуле женщина сидела
На стуле женщина сидела
С улыбкой легкой на устах
И вдаль задумчиво глядела,
Витая мыслью в небесах.
Поток мерцающего света
Струил ее нездешний взор,
Она курила сигарету,
Роняя пепел на ковер.
И молвил я, от дыма морщась:
– Прошу прощения, но вы
Отнюдь не чтите труд уборщиц
И этим крайне не правы.
