Александр Никонов - Подкравшийся незаметно
- Еще напиши, что у Ельцина идиосинкразия к спиртному, - смеялся Ельцин. - Напиши, что Ельцин один раз как-то увидел водку в молодости, и ему стало так плохо, что он уморенный слег и проболел неделю. Нет, две недели! Ох-ха-ха!
- А как обоснуем возникновение слухов о том, что Ельцин алканавт? спросил хихикающий Юмашев.
- А так. Значит, известно, что внешне Коржаков и Ельцин похожи. Поэтому, когда пьянущий Коржаков в мокрых штанах валялся в канаве у кремлевской стены и мерзко хрюкал, все думали,что это Ельцин. А когда Ельцин, трезвый, как стекло, спокойный и рассудительный шествовал по Кремлю, все думали, что это Коржаков. Кроме того, спецслужба Коржакова всячески все портила Ельцину, распуская в народе слухи, что Ельцин алканоид, записной пьяница и прихлебатель водки.
- Так оно и есть! - с чувством воскликнул Юмашев, записывая в блокнот толковые озарения шефа. - Вы так толково все озарили! Прямо как светоч какой-то! Я даже думаю, что без вас я не написал бы этой книги.
- Конечно, не написал бы. Ведь это книга моя и обо мне. Как мы ее назовем?
- "Малая земля", - осмелился пошутить Юмашев.
- Очень смешно... Нет, тут нужно какое-то сильное название. Ну вот мы же изо всех сил стараемся возродить в России капитализм. Может, назвать книгу "Возрождение"?
Юмашева прошиб холодный пот.
- Борис Николаевич! По-моему, уже было подобное... Мне кажется...
- Ну ладно, тогда другое. Ну вот мы буквально, понимаешь, распахиваем Россию, переворачивая пласты старого уклада. Это огромная и трудная работа по переустройству всего общества. Нам нужны ростки нового, мы надеемся на них. Мы пашем, как Карлы.
- Марксы?
- Нет, папы... Мы надеемся на урожай новых людей и идей. Давай назовем книгу "Целина"
Юмашев крякнул.
- Ну, Борис Николаевич... Мне не кажется эта идея удивительно свежей. Свежа, конечно, но не на удивление.
- Ладно, я шучу. Что я, не помню что ли, что уже есть такое название. Не один ты про Шолохова слышал... А как предлагаешь назвать книгу?
- Думаю, название должно быть ударным и эпатирующим, иначе раскупать не будут. Лучше сделать книгу в форме детектива или сексуальных похождений молодчика из провинции. Это народ любит. А в названии обыграть какие-то уже проходившие и хорошо себя зарекомендовавшие популярные названия. Например, "Записки дрянного президента". Или "Это я, Боренька". А допустим, главу об экономических успехах можно назвать "Ельцин и пустота". Хорошее название "Как я занимался онанизмом", но уже забитое кем-то. Можно, правда, переиначить - "Как я не занимался онанизмом". Прошу подумать над таким названием -"Бешеный и президент".
- Лучше уж просто "Бешеный президент", - увлекся Ельцин.
- Первые книги про вас уже были, значит последующие можно назвать "Президент возвращается" или "Президент наносит ответный удар". Или так "Излечение раковых опухолей методом уринотерапии."
- Эк тебя... А я тут при чем?
- Типа, рецепты от Ельцина!
Ельцин покрутил пальцем у виска:
- Как у тебя с головой? Коррекция не нужна? Мочу же пить противно, с точки зрения электората. Ты мне все голоса похеришь, весь авторитет.
- А зачем вам авторитет, Борис Николаевич? Вам ведь больше не избираться!
- Тоже верно. Но все равно, при чем тут уринотерапия? Ты сам-то мочу пил?
- Только вашу, Борис Николаевич.
- О! Это когда это?
- Периодически пью. Скажу по секрету, ваш персональный сантехник сделал отвод от президентской канализации и приторговывает мочой. Ваша моча славится у аппарата и в правительстве особенными целебными свойствами. Втридорога покупают. Ссорятся из-за нее.
- Ушам не верю, - покачал головой Ельцин.
- Я тоже сначала не верил, но потом попробовал. На месяц забыл, что такое печень! Уринсон так тот вообще на вашей моче только и живет. Впрочем, по фамилии видно, что ему должно помогать.
- И почем же идет моя моча?
- По цене "Абсолюта".
- Разумная цена, - согласился Ельцин. - Но субординацию нужно соблюдать. Отчего не поставили меня в известность? Закон о трансплантации органов говорит, что нужно спрашивать разрешения у донора, либо у его родственников, если донор уже лыка не вяжет.
- Я думаю, сантехник просто боялся, не хотел терять монополию. И потом, это ведь не совсем орган, хотя вас бесспорно можно назвать донором... Прикажете перекрыть трубу с живительной влагой?
- Нет, зачем же добру пропадать. Пускай люди лечатся... Но книгу так называть не надо: все равно на всех страждущих моей мочи не хватит. Еще есть варианты названий?
- Хорошее узнаваемое название украл у нас хулиганский писатель Никонов - "Подкравшийся незаметно".
- Кто такой?
- Журналюга. Прикажете стереть в лагерную пыль?
- Ты сам журналюга бывший. Поаккуратнее надо с коллегами. Свобода прессы - это святое. Правда, это не относится к личной свободе некоторых хулиганствующих элементов. Даже если они и работают журналистами.
- Так посадить или что? - не понял Юмашев.
- Пока я президент, никому прессу трогать не дам. Пускай забавляются, пока Ельцин на дворе. Придет Лукашенко, будет уже не до забав, понимаешь.
- А вам не обидно, что вас разные щелкоперы поносят прилюдно?
- Знал, на что шел. Президент не кисейная барышня. Чего им меня хвалить? Что я , Пугачева что ли? Не пою, не пляшу. Иногда только оркестром дирижирую. И то достаточно редко.
- Еще Ирландию проспали, - подсказал Юмашев.
- Во-во! Не разбудили, подлые.
- Ну, вас разбудить довольно сложно было.
- Кто старое помянет, тому глаз вон.
Юмашев испуганно прикрыл глаза ладонями:
- Да что вы, Борис Николаевич, я пошутил!
- Я тоже в юморе... - ответил Ельцин, пряча вязальную спицу. - Ладно, на сегодня все. Над названием все же подумай. Мне бы хотелось чего-то большого и душевного, типа "Сердце матери" или "Широкая грудь".
...После Юмашева в кабинет президента зашел Немцов. После того, как Ельцин уволил Немцова, они часто общались не по работе, а для души. Ельцин испытывал к кучерявому конкретную симпатию. Еще когда Чубайс предложил взять на работу Немцова, Ельцин тепло улыбнулся и кивнул:
- Пускай работает паренек.
Паренек круто взялся за дело. На следующее утро после заступления его в должность, все колеса правительственных машин оказались проколотыми, кроме колес президентского лимузина. Ельцину жаловались на неизвестного злоумышленника, но Борис Николаевич только хитро хихикал в ладошку. Дело в том, что накануне он сам отточил на кухне и передал Немцову клевое шильце.
Борис Немцоввошел широкой уверенной походкой.
- Широко шагаешь - штаны порвешь! - по-стариковски предупредил Ельцин.
Думая, что это лишь глупые старческие причуды, не имеющие никакого отношения к реальности, и желая показать, что ему все по лампы, Немцов нарочито сделал последний шаг очень длинным. Раздался треск разрываемой материи.
- Оп-па! А я что говорил! - развеселился Ельцин.
Штаны Немцова из хорошего дорогого материала, купленные за большие деньги, треснули по шву и развалились пополам. Кроме того, от них оторвались лямки, в которые засовывается ремень, сам ремень лопнул, штаны упали, из карманов вывалились мелкие вещи. Немцов споткнулся о свалившиеся штанцы и рухнул на пол.
- Ха-ха-ха-ха!!!
Это был смех Ельцина. Ему вторил тонкий смех Немцова:
- Хи-хи-хи-хи!
Немцов был передовым человеком и мог первым посмеяться над собой.
"Да, вот он, руководитель новой формации!" - с удовлетворением подумал Ельцин и тут же спросил себя: "А смог бы я вот также беззаботно и беспечно смеяться?" И ответил себе: "Нет, не смог бы. Старею..."
- Красивые у тебя трусы, - похвалил Ельцин молодого политика.
Трусы действительно были весьма недурны - парашютного шелка, в огромных красных горохах. Эти красные горохи на белом фоне умилили Ельцина: в детстве у него была такой же расцветки кружка для молока. Мать купила ее в селе Бутка у пленного немца по имени Фриц Диц. Ельцин окончательно понял, что он не ошибся когда-то в выборе вице-премьера. Равно как не ошибся и потом, уволив кудрявого.
- Как же я отсюда без штанов пойду? - наконец удивился Немцов.
- Да не бери в голову, - махнул рукой Ельцин. - Я тебе свои тренировочные дам. А впредь не покупай сиротских порток китайского производства. Покупай наши, фабрики "Большевичка".
- Борис Николаевич, это ведь были не дешевые китайские портки, но дорогие европейские. А вот не выдержали российской поступи! Широко шагаем, Борис Николаевич!
- Дай-то бог, дай-то бог... Слушай, чего у тебя там с Пугачевой?
- А чего?
- Да говорят, шашни у тебя с Пугачевой. Говорят, обнимался ты с ней на ее дне рождения.
- Да это я так, Борис Николаевич, шутки для. Понимаете?
- Борис Николаевич все понимает, - погрозил пальцем Ельцин. - Ты смотри. Не обижай Пугачеву. Говорят, она моя дочь.
