Юлия Белочкина - Еврейское остроумие. Десять заповедей
* * *
Однажды богач услышал, как в синагоге сказали, что смиренный человек будет вознагражден в грядущем мире. Он оделся в старое платье, перешел жить в хижину и кланялся каждому. Но когда он разобрался в своих чувствах, то понял, что очень гордится тем, что делает. Получается, что он стал еще менее смиренным, чем был раньше. Не в силах разобраться, он отправился за советом к Бааль Шем Тову, тот выслушал его и сказал:
— Одевайся, как богач, живи, как богач, и пусть люди оказывают тебе почет, но будь смиренным в сердце своем, ведь по воле Всевышнего ты в один миг можешь лишиться всех этих благ.
* * *
Бааль Шем Тов без предубеждения относился к раскаявшимся грешникам, но не все хасиды обладали такой широтой взглядов. Однажды он стал свидетелем спора юношей ешиве — бохеров о том, может ли человек, совершивший страшный грех, полностью раскаяться. Он присоединился к беседе и рассказал такую историю:
— Два юноши пришли ко мне поговорить о добре и зле. Один из них считал себя большим грешником, потому что он совершил убийство. Он хотел жениться на девушке, но ее семья желала более выгодную партию, и тогда ее брат пришел к нему и начал всячески его поносить и насмехаться. Парень впал в грех гнева, схватил кочергу и размозжил голову обидчику. С того дня его не переставала мучить совесть, он ни на секунду не забывал о своем ужасном поступке.
Второй юноша никогда не впадал в грех и, по крайней мере в собственных глазах, был чист и ни в чем не повинен. Он заявил, что не помнит за собой никаких проступков, а если и водились за ним мелкие грешки, то они давно выветрились из его памяти.
Тогда я сказал первому:
— Пойди за околицу и возьми большой камень, какой сможешь найти, и принеси его мне. А ты, — сказал я второму, — пойди туда же и принеси много маленьких камешков, самых маленьких, что тебе попадутся. Да бери побольше!
Когда они через какое‑то время вернулись, один притащил огромный валун, а другой полные пригоршни маленьких камешков. И тогда я им сказал:
— А сейчас возьмите эти камни и отнесите точно на те же места, откуда вы их взяли.
Снова оба принялись за дело. Первый, который принес большой камень, легко нашел то место, откуда брал его, и положил обратно.
А второй никак не мог вспомнить, где он брал все эти мелкие камешки. Так и вернулся к мудрецу, не выполнив его поручения. Тогда я сказал им:
— Человеческие поступки подобны этим камням. Большой камень не дает позабыть о себе ни на минуту, а вот гора мелких камней кажется незначительной, хотя по тяжести превосходит большой камень. Когда твою душу тяготит большой грех, он подталкивает тебя к покаянию. Но горе тому, кто не обращает внимания на мелкие прегрешения, ведь не замечая их, он и прощения просить не станет, так и останется грешником.
* * *
Один еврей пришел к Дов Бэру из Межерича и стал жаловаться, что его одолевают греховные желания и мечты о них мешают предаваться мыслям о Всевышнем. Тот сказал:
— Тебе нужно поехать к ребе Зееву из Житомира. Он даст тебе совет, как избавиться от вожделений.
Ребе Зеев держал корчму недалеко от города. Когда еврей добрался туда, была уже ночь. Он долго стучал и был уверен, что своим шумом перебудил весь дом, но его так и не впустили внутрь. Пришлось ему ночевать в телеге. Утром он договорился с ребе Зеевом, что проживет тут несколько дней. Дни летят, а хозяин ничего не говорит, ничего не спрашивает. Еврей извелся, пытаясь догадаться, зачем Дов Бэр послал его сюда. И не найдя ответа, он решил уехать домой. Стоя у порога, он сказал хозяину:
— Учитель велел мне приехать сюда, а зачем — я не знаю…
— Я скажу тебе, зачем. Чтобы ты понял, что когда человек — хозяин в своем доме, то незваные гости к нему не войдут…
* * *
Один еврей, будучи молодым, пренебрегал практически всеми заповедями, но, войдя в возраст, раскаялся. Правда, он очень боялся, что его беспутное прошлое не позволит ему стать хорошим человеком. Он поведал о своих сомнениях раввину Нафтали. Тот в ответ рассказал ему такую историю:
«Однажды Бог послал на Землю ангела и велел ему принести наибольшую драгоценность.
Полетел ангел на землю, кружил над всем сущим и наконец увидел такую картину: под палящим солнцем человек умирал от жажды, а другой человек подносил к его устам бурдюк с водой. И когда несчастный напился, на его лице расцвела такая счастливая улыбка, что ангел решил — вот оно! Он зачерпнул воды и принес ее Царю Царей:
— Всемогущий Бог, — сказал он, — это, наверное, самая большая ценность в мире.
— Конечно, — согласился Бог, — ценность воды немалая, но не самая большая в мире.
Вернулся ангел на землю и после долгих поисков добрался до лазарета, где днями и ночами работала молоденькая сестра милосердия. Когда раненые поправлялись, ее глаза лучились таким счастьем, что ангел подумал — вот оно!
— Всемогущий Бог, уж это наверняка самая большая в мире ценность. Улыбнулся Бог ангелу и сказал:
— Самопожертвование — огромная ценность, но ты принеси мне самую что ни на есть большую ценность в мире.
Вернулся ангел на землю и на сей раз искал долго — долго, пока не заметил мрачного мужчину, пробиравшегося сквозь лесную чащу. Он был вооружен, и по его свирепому виду было ясно, что это — злодей. Он подошел к окошку дома лесника и достал устрашающего вида нож. Хозяева ни о чем не догадывались, в их доме горел свет. И разбойник и ангел увидели такую картину: укладывая в постель маленького сына, мать учила его молиться Богу. Эта сцена напомнила злодею его собственную мать, которая вот так же и его укладывала и так же учила молиться. Сердце его смягчилось, по щекам покатились слезы, и он отказался от своего гнусного намерения. Подхватил ангел одну слезу и принес Богу.
— Милостивый Бог, раскаяние — это уж, безусловно, самая большая в мире ценность.
Бог ласково улыбнулся ангелу и сказал:
— Теперь ты прав — в моих глазах это наивысшая ценность.
* * *
Один из учеников Бааль Шем Това увидел, как бедный кожевник с трудом, по буквам читает Тору, и начал насмехаться над ним. Бааль Шем Тов пристыдил его, и ученик смущенно поинтересовался, как он сможет загладить свою вину.
— Пойди в лавку и купи две пуховые подушки, — велел учитель. Ученик выбрал две большие дорогие мягкие подушки и принес их ребе, ожидая, что тот скажет, какие слова нужно произнести, вручая обиженному кожевнику эти чудесные подушки.
— Распори их на заднем дворе и вывали пух на землю, — распорядился ребе. Когда ученик это сделал, Бааль Шем Тов велел:
— А теперь иди и собери пух.
Ученик поспешил на задний двор, но ветер уже разнес пух по всем углам. После нескольких часов напряженного труда он заметил, что начинает темнеть. Тогда ученик побежал к ребе и признал, что ему не под силу собрать весь пух.
— Конечно. Ты можешь искренне сожалеть о причиненном тобою зле, но так же невозможно исправить зло, причиненное словами, как и собрать весь пух.
* * *
Ребе Менахем — Мендл в последние годы мало с кем разговаривал. Даже с близкими редко перебрасывался словом. Он не мог терпеть лжи, а кто скажет два слова, не солгавши? Однажды хасиды с удивлением заметили, что ребе говорит с деревенским евреем. Пять, десять минут, полчаса.
Закончив беседу, ребе проводил гостя до ворот.
— О чем вы говорили с этим невеждой? — не без ревности спросил габай Цви- Гирш.
— О коровах, — ответил ребе.
— О коровах?!
— Я предпочитаю собеседника, говорящего о коровах и думающего о коровах, тому, кто говорит со мной о Боге, а думает о коровах.
* * *
Однажды Бааль Шем Тов разговорился с извозчиком и битый час простым языком объяснял ему главу Талмуда, а чтоб тому было понятнее, приводил примеры с участием повозок, лошадей, квартальных и т. д. Один из его учеников изумился, что великий учитель снизошел до разговора с извозчиком, да еще и толковал ему учение таким мужицким языком. На что Бааль Шем Тов собрал всех учеников и рассказал такую историю:
— Моше, странствуя по пустыне, услышал, как один пастух взывает к Богу.
«О Господи, — говорил пастух, — как бы я хотел сделаться Твоим рабом! С какой радостью я мыл бы Твои ноги и целовал бы их, расчесывал бы Тебе волосы, стирал бы Тебе одежду, обувал бы Тебя, убирал бы Твое жилище и готовил Тебе сыр и лепешки».
Моше начал отчитывать этого невежественного человека: «Ты что, не знаешь, что у Бога нет тела? Ему не нужно ни еды, ни одежды, ни жилища».
Пастух не усомнился в словах Моше, но мир и покой ушли из его души: он не мог представить себе Бога без тела и его вера ослабела и пошатнулась. Тогда Бог сказал Моисею: «Ты поступил дурно, отогнав от меня преданного мне. У всякого человека свои мысли и свои речи. Слова ничего не значат для меня. Ведь я вижу сердце того, кто ко мне обращается».
