Юлия Белочкина - Еврейское остроумие. Земля обетованная
* * *
Восьмое марта. В одной из приемных Гистадрута дежурит выходец из бывшего СССР Абрам Моисеевич Рабинович. Звонит телефон, и кто-то на русском языке говорит:
— С Восьмым марта вас, Абрам Моисеевич!
— Чего это вы меня поздравляете? Я что, баба?!
— Баба, не баба а сука приличная!
* * *
И тут-то вам пригодится опыт «маленького человека»: берите его измором, давите на жалость и получите то, что положено.
Успешной адсорбции и не будьте фраерами! (В Израиле так называют потенциальную жертву мошенничества).
Признаки того, что ваша адсорбция проходит благополучно:
Вы с лёту отличаете арабов от коренных израильтян, хотя они очень похожи. Такое расовое чутье необходимо для выживания, ведь большинство разговоров с израильтянами начинается с фразы: «Нет, ну эти арабы совсем распоясались…»
Вы потеряли последние остатки уважения к любой религии и поэтому без проблем выходите на работу в шаббат, но требуете за это тройную оплату.
С негодованием отвергаете предложения всевозможных посредников купить что-то дешево, но с предоплатой и ни на секунду не допускаете мысли, что все может быть по-честному.
Не удивляетесь, что водитель автобуса не объявляет остановки, и не стесняясь спрашиваете, где вам надо выйти. Если в автобус заходит солдат, начинаете чувствовать себя в большей безопасности.
Ваш иврит не стал лучше, но вы в курсе, что «до хуй» (в кредит) и «Едиот Ахранот» (название газеты) не грязные ругательства.
На просьбу закурить вы не демонстрируете свой левый хук, которым прославились во время учебы в новгородском политехе, а достаете пачку сигарет или зажигалку. Вы десятой дорогой обходите урны в общественных местах, спинным мозгом усвоив, что туда частенько закладывают пластиковую взрывчатку, тем не менее беспечно бросаете машину под окнами. Понимаете, что в Израиле детям можно ВСЕ, но не возмущаетесь по этому поводу, а просто пытаетесь держаться подальше от маленьких гаденышей.
Завидев стайку тинейджеров, не переходите на другую сторону улицы, потому что усвоили, что дети, выросшие в состоянии вседозволенности, менее агрессивны, чем их сверстники из тех мест, откуда вы родом.
Понимаете, что для того, чтоб развестись с женой, нужно познакомить ее с подходящим мужчиной. Перестаете возмущаться тому факту, что жены репатриантов из бывшего СССР считаются легкодоступными и перекладываете на свою жену хождение по всяческим инстанциям.
P.S. При полной адсорбции вы посоветуете ей выкраситься в блондинку и слегка укоротить юбку, тут ведь так жарко! Считаете, что купаться в море при температуре воды ниже 30 °C могут только сумасшедшие русские.
Вы смирились с тем, что среди евреев полно негров, а сами вы теперь русский и, видимо, останетесь им до конца своих дней.
P. P. S. А еще в Израиле существует проблема с местными палестинцами. В принципе, все демонстративно ее игнорируют, бросают на ночь машины прямо под окнами, тусуются в дешевых клубах без фейс-контроля, в общем, всячески облегчают шахидам их джихад.
* * *
В Израиле не очень популярны анекдоты о террористах, но парочку удалось отыскать.
Захватили арабские террористы израильский самолет. Пассажиров разделили: справа мужчины, слева — женщины. Посадили самолет на секретном иранском аэродроме. Никому не разрешили вставать с места. Террористы помолились Аллаху, потом достали анашу, спиртное ведь пророк запрещает, и закурили. Через какое-то время из рубки выходит радист и сообщает главарю:
— Босс, они не соглашаются выпустить из тюрем наших мучеников!
Главарь затягивается полной грудью и машет правой рукой:
— Ну, значит, этих будем е… ть, — потом взмахивает левой, — а этих просто из «калаша» положим, на камеру снимем и в Интернете выложим!
Женщины закричали:
— Их нельзя е…ть!!!
Мужчины — хором:
— Можно! Можно!
* * *
Самолет авиакомпании «Эляль» летит в Берлин. Симпатичная стюардесса подходит к мужчине семитской наружности:
— Что вам принести: бокал вина или, может, джин с тоником?
Мужчина смотрит на часы:
— Не надо, мне скоро за штурвал садиться.
Берегите Родину, мать вашу
Если хотите быть всегда в форме — идите служить в армию.
Дружеский советПредставляя себе Рабиновича, мы видим его за прилавком или в медицинском халате, рядом с кульманом в конце концов, но почему-то нам не кажется, что из него получится бравый вояка. Такое мнение бытует с давних пор, по всей Европе охотно рассказывали анекдоты про солдата Когана.
Фельдфебель ставит возле орудия новобранца Когана. Через некоторое время, обходя посты, фельдфебель обнаруживает, что пост пустой. Он находит солдата спящим в казарме. Фельдфебель орет на него и грозит трибуналом.
— Уверяю вас, ничего не могло случиться, — оправдывается еврей. — Когда вы ушли, я попробовал сдвинуть орудие, но оно даже не шелохнулось. Значит, сказал я себе, один человек орудие не утащит. А если придет много людей, то с ними я один все равно не справлюсь. Потому я и пошел себе спать.
* * *
Солдат Коган проходит мимо старшего офицера и не отдает ему честь.
— Почему вы меня не поприветствовали?
— А разве я вас знаю?
— Вы что — не видели, какие звезды у меня на плечах?
— А разве я астроном?
— Вы знаете, что вам за это будет?
— А разве я пророк?
* * *
Упражнения с оружием.
— Не так нежно, Коган! — разоряется сержант. — Вы ведь винтовку берете на караул, а не вексель к оплате предъявляете!
* * *
Учебные стрельбы. Фельдфебель:
— Коган, сколько вы еще собираетесь ждать, прежде чем нажмете на спусковой крючок? Это ведь винтовка, а не вексель. Здесь нету трех месяцев срока!
* * *
Раздраженный фельдфебель говорит новобранцу Когану:
— Знаете что, Коган? Купите себе пушку и стреляйте из нее, как хотите!
* * *
Фельдфебель обучает новобранцев:
— Считаю до трех, и вы бежите. Раз… два… Эй, вы там, Коган! Я же еще не сказал «три»!
— Ах, герр фельдфебель, но я догадался, что вы вот-вот скажете «три»!
* * *
Фельдфебель смотрит, как солдат-еврей в окопе закрепляет на руке филактерии, и кричит негодующе:
— Мы тут воюем, а он давление себе меряет!
* * *
Фельдфебель:
— Рядовой первого года службы Шмелер! Почему вас не было на церковной службе? Вы же по бумагам протестант.
— Извините, господин фельдфебель, но я диссидент.
— Как вы сказали — диссидент? Это что, масон? Знаете что, уж лучше я запишу вас в евреи!
* * *
Фельдфебель вызвал к себе новобранцев-евреев.
— Чем занимались на гражданке?
— Коммерцией.
— Запомните, господа новобранцы, — орет фельдфебель. — Я не выношу трех вещей: во-первых, новобранцев, во-вторых, коммерсантов и, в-третьих, евреев.
* * *
Два солдата-еврея в окопах. Поблизости разрывается мина, на них сыплется земля, град каменной крошки. Когда им удается кое-как выбраться из-под завала, Абрам спрашивает:
— Слушай, Мойше, кровь — желтого цвета? Тогда я ранен.
* * *
В воинской части идут классные занятия. Солдата Когана спрашивают:
— Что вы будете делать, если услышите команду: «Добровольцы, вперед»?
— Сделаю шаг в сторону, чтобы добровольцы могли выйти вперед.
* * *
Армейская часть окапывается. Коган старается изо всех сил, его окоп уже двухметровой глубины. Подходит офицер и говорит:
— Коган, зачем так глубоко? Ты же не увидишь неприятеля!
— А вы думаете, — отвечает Коган, — мне так интересно на него смотреть?
* * *
Новобранцы травят байки. Доходит очередь до Когана.
— Однажды я сопровождал своего дядю в Севилью и узнал, что там есть коррида. У меня не было денег на билет, но я нашел какую-то калитку.
Потом долго шел по коридору, наконец толкаю дверь — и оказываюсь на арене! А испанцы ненавидят евреев, как увидели меня, сразу выпустили быка. Я побежал со всех ног, а бык за мной. Вдруг зрители давай хлопать, кричать: оказывается, бык поскользнулся и упал, да так и не поднялся. Они поздравили меня с победой и вручили мне изрядную сумму…
