Константин Королев - Мифология Британских островов
Ни один разумный человек, слушая ее, не усомнился бы в ее правдивости. Ее подробно расспрашивали, но она ни разу не сбилась даже в мелочах. В тот день она не побывала ни у кого из соседей — эту возможность многократно проверяли. Не было сомнений в ее физическом истощении, неизбежном для того, кто провел много часов на ногах в ужасе и отчаянии. Ее платье оставалось чистым и неизмятым, что еще раз доказывало, что она нигде не спала и не отдыхала.
ПРИКЛЮЧЕНИЕ МИКАЕще один забавный случай с заколдованным местом произошел на поле, которое разделяло два домика поместья Килладен. Один дом принадлежал Джону Солону, а в другом жила Нэнси Каннингхем. Иногда у нее гостил ее племянник, Мик Валш.
Мик, который любил пропустить глоточек при случае, хотя вовсе не был пьяницей, по разным причинам был в округе предметом шуток, хотя относились к нему неплохо, потому что он был добрым и безобидным человеком.
Однажды вечером у Джона случилась веселая вечеринка без капли выпивки. Разошлись рано, около десяти, и Мик, который тоже был в компании, пошел через поле к дому Нэнси. Далеко за полночь семью Джона разбудил громкий стук в дверь. Наконец дверь распахнулась, и в дом ввалился Мик. Он представлял собой жалкое зрелище — вся одежда вывернута наизнанку и насквозь промокла. Бедняга дрожал от холода и усталости и едва мог говорить. Быстро раздули огонь и налили ему горячего питья, а он скорчился на табуретке над пылающим торфом.
Только теперь Мик начал отвечать на настойчивые расспросы. Он рассказал, как шел по пустынному полю и зашел далеко, прежде чем заметил, что место совсем незнакомое. Тут он поспешно снял пальто и вывернул наизнанку. К несчастью, и надетое наизнанку пальто ничуть не помогло, и куда бы он ни пошел, всюду натыкался на незнакомую и непроходимую изгородь.
Наконец он сдался и притулился у откоса, ожидая спасения. Сколько он там пролежал, он сам не знал, но ему казалось, что целую вечность, судя по тому, как он продрог и как затекли у него ноги. Он едва сумел встать, чтобы еще раз попробовать выбраться. На этот раз все пошло хорошо, и он скоро оказался перед тем самым домом, из которого вышел, так что он вернулся просить приюта и помощи. Бедняга нисколько не был пьян, да и выпить было нечего. Можно только догадываться, что творилось у него с головой, но у Солона он казался вполне вменяемым, хотя был измучен умственно и физически, что кажется вполне объяснимым при таких обстоятельствах.
Однако соседи, вместо того чтобы посочувствовать его горю, только посмеялись над беднягой, и «Мик со своими фейри» надолго вошли в пословицу.
ЗАБЛУДИВШИЙСЯ БРАКОНЬЕРЛюбимой забавой мальчишек в сельской местности была в старину браконьерская ловля форели ночью на реке Гвистион. Для этого кусок торфа обмакивали в парафин и надежно насаживали на вилы или другую палку, какая попадалась под руку. Потом, выбрав на реке подходящее местечко, торф зажигали и держали пылающий факел над водой, а мальчишки бродили по воде в тени, высматривая рыбу. Ослепленную и ошалелую от света рыбину легко удавалось заострожить и выкинуть на берег. Но тайну сохранить не удавалось, потому что горящий факел был виден издали и выдавал браконьеров «плотогонам», как называли речную охрану.
В этой опасности и заключалась главная привлекательность охоты, на которую иначе смотрели бы как на скучную обязанность. Подростки, застигнутые «плотогонами», мгновенно тушили факел в воде и разбегались по темным полям, чтобы снова собраться в условленном месте и за ужином похвастать своими приключениями. Если удавалось поймать форель, ее приносили с собой и честно делили на всех.
Однажды мальчишка, который жил за несколько миль оттуда и гостил у местных родственников, не явился на место встречи. Места он знал хорошо и, должно быть, наступил на «одинокую дерновину», потому что его отыскали только через несколько часов, приткнувшимся у откоса и совершенно не понимающим, где он и как сюда попал. Как только его обнаружили, парень пришел в себя, словно появление людей прогнало опутавшие его чары.
ЛИЗМИРРАНУ самой границы Килладена, на том же берегу реки, есть холм фейри, называемый Лизмирран, под которым приютились школа и несколько домиков. Название означает «холм, на котором теряют дорогу», из чего видно, что поверье о заколдованных местах распространено по всей округе.
Конечно, не приходится обвинять в особом цинизме человека, который заметит, что «заколдованное место» может оказаться посланным самим небом оправданием для запоздавших домой гуляк. Однако на деле пострадавшими чаще оказываются не выпивохи, а достойные, рассудительные, трезвые люди. Как видно, с точки зрения фейри, только с такими шутка и выходит по-настоящему забавной.
ВРАЖДЕБНЫЕ ДУХИ И ВРЕДОНОСНЫЕ ЗАКЛЯТИЯ Колдовской голод«Феар гортах», или «голодная трава», — определенно неприятное явление. В одних местах оно широко распространено, в других встречается редко. Полагаю, это зависит от настроя местных фейри, хотя мне случалось слышать мнение, что фейри тут вовсе ни при чем, а просто голодная трава вырастает на месте, где опустили по дороге на кладбище покойника без гроба. Другие, причем таких большинство, отрицают это утверждение чуть ли не как безбожное и твердо винят исключительно фейри.
Заклятие, безусловно, вредоносно, хотя действие его кратковременно и легко излечивается сытным обедом. Иногда оно прочно связано с определенной местностью. У старого поместья Ормсби в Баллиморе, в нескольких милях к западу от Килтимага, был участок дороги, на котором людей, едущих в город, настолько часто поражал колдовской голод, что женщина, жившая в придорожном домике, всегда держала наготове миску овсянки, и ее добрая забота спасла немало страдальцев. Чаще всего «голодная трава» поражает людей в Майский праздник.
В годы, когда лорд Абердин был лордом-лейтенантом Ирландии и жил в доме вице-правителей в Феникс-парке, их соседка, мисс Эмма Макманус, подружилась с леди Абердин и сотрудничала с ней во многих благотворительных предприятиях. Среди прочего мисс Эмма задумала устроить сельскохозяйственную выставку в Килледене, где мы тогда жили. Это была первая такая выставка в округе Майо, и она вызвала значительный интерес, так что мисс Эмма надеялась, что другие последуют ее примеру. Дело было в 1912 году, и в начале лета она организовала комитет местных торговцев и фермеров, которые помогали ей в проведении выставки.
Мистер Майкл Марфи, самый крупный торговец и наиболее уважаемый гражданин городка Килтимаг, был избран почетным казначеем. Он энергично приступил к исполнению своих обязанностей. Ему было тогда сорок восемь лет, и он находился в расцвете сил. Стояла прекрасная теплая погода, и мисс Макманус часто устраивала заседания комитета в крепком двухкомнатном каменном садовом домике. Он стоял на пригорке в большом саду, и вокруг росли большие буки, давшие приют множеству лесных голубей, рыжих белок, поползней и другим очаровательным лесным жителям.
В день, о котором пойдет речь, она назначила заседание комитета на восемь часов вечера в садовом домике. Присутствовали не только мисс Макманус и гостившая у нее подруга, но и дамы — инструкторы по птицеводству и агрономии; казначей, мистер Марфи; мистер Макниколас, почетный секретарь и директор местной школы, и еще двое или трое местных жителей в том же роде. Мистер Марфи, после позднего и долгого чаепития с закусками у себя дома, выехал в половине восьмого и не торопясь проехал на велосипеде три мили до Килледена. Заседание, как обычно, шло неспешным порядком и закончилось в десять, после чего тетушка угостила всех чаем со множеством булочек и бутербродов.
Мистер Марфи и мистер Макниколас вышли вместе и расстались у ворот парка, разойдясь в разные стороны. Но не проехал мистер Марфи и тридцати ярдов, как его одолел страшный голод. Голод, казалось, как живое существо, набросился на него из лощины справа от дороги и с каждым ярдом пути становился все сильнее, грызя и терзая его внутренности мучительными судорогами. Добравшись до моста через реку, мистер Марфи так ослаб и измучился, что не мог уже крутить педали. Он остановился и, едва не свалившись с велосипеда, кое-как добрался до перил моста, чтобы, прислонившись к ним, передохнуть немного. Затем он отправился в запомнившийся ему на всю жизнь путь к дому. От моста до города дорога на протяжении двух с половиной миль плавно поднимается в гору, и он шел по ней, опираясь на руль велосипеда и катя его рядом с собой, чтобы не упасть.
Наконец он добрался до главной улицы городка, добрел до двери своего дома и, уронив велосипед, ввалился внутрь, громко требуя еды. Он вошел в столовую и упал ничком на коврик у камина. Встревоженные домочадцы бросились к нему и подали большой каравай свежевыпеченного хлеба и блюдце масла. Несчастный не стал терять времени, разрезая хлеб, и на глазах потрясенных родственников отрывал большие куски и пожирал их всухомятку, даже без масла, пока не съел все до последней крошки.
