Эрика Таубе - Сказки и предания алтайских тувинцев
— Мы идем на ханские состязания.
А бедный Отгек Джуман, как только начало вечереть, опять побежал к своему отцу и лег возле него. Рассказал ему все, что случилось. И вдруг отец говорит ему:
— Ах, мой мальчик, твоим братьям нечего делать на таких ханских состязаниях! Но хотел бы я знать, не подойдет ли это тебе.
И еще сказал он своему сыну:
— Пойди туда к своим братьям и помоги им!
Ответил Отгек Джуман:
— Не пойду! — и рассказал, как старшие братья заставляли его работать, как они его ругали. Слезы, словно жемчуг, брызнули из пестрых глаз отца, а потом он сказал:
— Три ночи прошли, и все три ты приходил ко мне. Тому, кто приходил, суждено счастье. А тому, кто не приходил, не повезет! По крайней мере пусть твоими будут три ущелья!
Пошли они к входу в большое белое ущелье и, заглянув туда, увидели целый табун пятнистых белых лошадей. Ближе всех к ним стоял большой белый конь с гривой до самой земли.
— Вот скакун, посвященный Небу! — сказал отец. — Он понесет, как ветер, того, кто поскачет на нем!
Посмотрел юноша хорошенько и увидел наверху, на отвесной скале, сапоги и мужскую одежду, седло и сбрую, желтый лук длиною в девяносто саженей с колчаном и коня с сильными клыками [87]. Отец закрепил на коне седло, взнуздал его, велел Отгек Джуману надеть сапоги и платье, вооружиться отцовским луком и стрелами и сказал:
— Быстро скачи над облаками!
Пустил Отгек Джуман своего коня над облаками и, перелетев через юрту-дворец хана, опустился опять на землю и был тут как тут. Прислонил он свои стрелы и лук к юрте-дворцу хана, а она от этого чуть не рухнула. Тогда он крепко подвязал своему коню голову назад, а стрелы и лук подвесил к седлу. И пошагал к юрте, в которой сидели богатыри, и каждый, кто встречал его на пути, думал: «Что за красавец! Откуда он взялся?» И так как всем хотелось познакомиться с ним, народ повалил толпами к этой юрте. Даже хан удивился такому шуму и тоже подошел туда. Отгек
Джуман, сидевший на почетном месте, вскочил, как только вошел хан, и предложил ему свое место, сказав:
— Высокий господин, сядьте на почетное место!
Но хан, пораженный его красотой, ответил:
— Уй, уй, мой мальчик, сиди, сиди!
Да так и не закрыв рта, уселся у самой двери.
Отгек Джуман спросил хана:
— Я приехал, так как хотел бы принять участие в ваших больших состязаниях. Можно ли участвовать в них такому худому человеку, как я?
— Мы позволяем тебе это. Победит лучший среди мужей, а придет первым лучший из коней, не так ли? — ответил хан.
Отойдя от юрты, хан трижды обошел вокруг коня и снаряжения Отгек Джумана, осмотрел все и очень удивился.
Когда пришло время бежать скаковым лошадям, Отгек Джуман сказал:
— Позволите ли вы бежать моему жалкому двухлетку с клоком прошлогодней шерсти? Нет у меня даже мальчика, который поскакал бы на нем. И я подумал, не сесть ли мне самому на него?
И хан на это ответил:
— Ну, конечно, мой мальчик, конечно!
А когда Отгек Джуман спросил: «На расстояние во сколько лет пути пустим мы наших лошадей?»— хан удивился:
— Почему же на расстояние лет? на расстояние нескольких дней!
И пустили они коней наперегонки на расстояние в три дня и три ночи. Бело-каурый конь Отгек Джумана, оставляя за собой облака красной пыли, первым промчался по трем равнинам, трем долинам. Лишь через два дня стали приходить медленной рысью другие кони, усталые и измученные.
Когда хан преподносил награду за самого быстрого коня, младшая из трех его дочерей, стоявших с ним рядом, тайно пометила Отгек Джумана своим знаком.
Получив высокую награду, он на обратном пути, заклиная, дунул на своего прекрасного белого коня, на свои стрелы и лук, сапоги и платье, спрятал их, снова надел прежние нищенские сапоги и платье и вернулся в свою юрту.
Вечером Майышгак и Шойушгак говорили друг другу:
— Ах, как прекрасен был конь юноши, выигравшего состязания, и как прекрасен был он сам! И он — тезка нашего Отгек Джумана.
Наутро, когда старшие братья снова собрались уходить и крикнули: «Мы отправляемся на праздник!»— Отгек Джуман сказал:
— Я тоже пойду туда.
Не разрешили ему этого Майышгак и Шойушгак, затолкали бедного Отгек Джумана в загон для телят, заперли дверь, прислонив к ней тяжелый камень, и уехали.
Как только оба старших брата ускакали, сдвинул Отгек Джуман подпиравший дверь камень, отбросил его и вышел на волю. Побежал он к входу в свое красно-бурое ущелье и раздвинул его.
В красно-буром ущелье было полным-полно красно-бурых пятнистых лошадей, они едва в нем помещались, и ближе всех к нему стоял красно-бурый конь, огромный, как красно-бурая гора Алтая, а грива его мела землю. За ним на отвесной красно-бурой скале лежало все, что было ему надобно: сапоги и платье, седло и узда и его оружие. Всему этому он нашел место, а затем со свистом пронесся на своем коне через красно-пестрые небесные облака, не теряя из виду юрты хана.
И опять опустился он за юртой, пустил своего коня иноходью и спешился у юрты-дворца хана. Он высоко запрокинул и крепко подвязал голову коня поводом к седлу и подвесил к седлу стрелы и лук; мягко ступая, подошел он к юрте, где сидели богатыри, и вошел. Когда он вошел, богатыри, заполнившие юрту, удивились, уставились на него и пропустили его к почетному месту.
Услыхав страшный шум, хан вышел из своей юрты-дворца и увидел игравшего головой красно-бурого коня величиной с красно- бурую гору Алтая. Седло его, сбруя и висевшие у седла стрелы и лук были так хороши, что таких еще не приводилось никогда видеть человеку, и хан невольно подумал: «Что за богатырь! Откуда он приехал? О небо!» Ему было невмочь оставаться в неизвестности, и он толкнул дверь в юрту-дворец богатырей. Там сидел вчерашний красавец, сегодня он был еще прекрасней, и хан, не в силах вымолвить ни слова, опустился у двери, да так и остался там сидеть.
Когда наконец наступило время больших состязаний в борьбе и вышел Отгек Джуман в борцовском наряде, от восхищения его красотой все забыли про свои дела. Боровшиеся с ним юноши безуспешно пытались схватить его за руки.
Когда хан награждал его, младшая из стоявших тут трех дочерей хана опять оставила на Отгек Джумане свою мету.
По пути домой он снова, произнося заклятие, подул на прекрасного коня, седло и узду, на сапоги, платье и оружие и, спрятав все это, вернулся к своей юрте и уселся в телячьем загоне.
На следующее утро Майышгак и Шойушгак опять сказали:
— Мы уходим.
Когда же Отгек Джуман сказал: «И я ухожу», старшие братья запихнули его под черный казан и ушли. Выждав, пока Майышгак и Шойушгак перевалят за седловину, Отгек Джуман опрокинул черный казан и освободился. Он подошел к расщелине длинного черного ущелья своего отца и сказал:
— Мое длинное черное ущелье, отворись! Это пришел я, Отгек Джуман, тот, что должен отправиться на большие ханские состязания!
Заглянул он внутрь длинного черного ущелья, а там было столько черно-пестрых коней, что они там едва умещались. И был среди них черный конь с удлиненным телом и ушами длиной в две пяди. Поймал он этого коня и, подойдя к своему четырехугольному черному камню, молвил:
— Золотой черный абдыраа, откройся!
Когда камень открылся, он натянул черные сапоги, надел шапку с шариком, подобающим только ханам, и халат из собольих и бобровых шкур. Он положил на коня подходящее черное седло и узду из кожи, украсил его золотыми и серебряными нагрудником и подхвостником, и стал конь выглядеть совсем по-иному.
Несясь в полете меж черно-пятнистых облаков, приблизился Отгек Джуман к земле хана. Слез у его коричневой юрты-дворца. Повесил на коня, крепко-накрепко перевязав их, свои стрелы длиною в девяносто саженей и лук вместе с колчаном. Вошел в коричневую юрту-дворец, и, сколько в ней ни было людей, все заговорили с ним:
— О, кто вы такой? Пройдите на почетное место!
И когда он уже сидел на почетном месте, вышел на этот шум из своей белой юрты-дворца хан, стал восхищаться стоящим у бурой юрты черным конем и вошел в юрту, чтобы посмотреть на его хозяина.
А там сидел прекрасный юноша, величественнее, чем сам хан, с чистым молодым лицом.
— Чей ты сын? Откуда приехал? Где твоя земля? — спросил он его.
— Зовут меня Отгек Джуман, я сын Джагыр Мергена, который дожил до ста лет. А теперь я один-одинешенек на свете. Вот прослышал, что будут состязания в стрельбе по ремням [88], и приехал принять в них участие. Позвольте мне участвовать в этих играх, досточтимый дедушка! — ответил он.
И сказал великий хан:
— Конечно! Участвуй! Есть ли вообще юноша достойней тебя?
Собрался народ из всех хошуунов. Собрались юноши, чтобы сплести четыреста, пятьсот ремней. И поднялся большой шум и спор о том, кто положит начало. Милый наш Отгек Джуман скатал плетеный аркан длиною в двенадцать саженей, привязанный к его седельным ремешкам [89], и крепко-накрепко скрепил его, так что стал он величиной с маленький казан.
