Фольклор - Старшаяя Эдда (Перевод А. И. Корсуна)
Служанка вернулась домой и сказала Сигрун:
Heim gekk ambótt ok sagði Sigrúnu:
42«Сигрун, скорее
из Севафьёлль выйди,
если ты конунга
хочешь встретить!
Раскрылся курган,
Хельги вернулся!
Раны сочатся, —
просил тебя конунг
кровавые капли
его осушить».
"Út gakk þú, Sigrún
frá Sefafjöllum,
ef þik folks jaðar
finna lystir,
upp er haugr lokinn,
kominn er Helgi,
dolgspor dreyra,
döglingr bað þik
at þú sárdropa
svefja skyldir."
Сигрун пошла в курган к Хельги и сказала:
Sigrún gekk í hauginn til Helga ok kvað:
43«Так радуюсь я
встрече с тобою,
как рады взалкавшие
Одина соколы*,
что убитых почуяли
теплое мясо
иль видят рассвет,
росою омытые.
"Nú em ek svá fegin
fundi okkrum
sem átfrekir
Óðins haukar
er val vitu,
varmar bráðir,
eða dögglitir
dagsbrún sjá.
Сперва поцелую
конунга мертвого,
а ты сними
доспех окровавленный;
иней покрыл
волосы Хельги,
смерти роса*
на теле конунга,
руки как лед
у зятя Хёгни;
как мне, конунг,
тебя исцелить?»
Fyrr vil ek kyssa
konung ólifðan
en þú blóðugri
brynju kastir,
hár er þitt, Helgi,
hélu þrungit,
allr er vísi
valdögg sleginn,
hendr úrsvalar
Högna mági;
hvé skal ek þér, buðlungr,
þess bót um vinna?"
Хельги сказал:
Helgi kvað:
45«Ты в том повинна,
Сигрун из Севафьёлль,
что Хельги обрызган
горя росою*:
слезы ты льешь,
убрана золотом,
с юга пришедшая,
солнечноясная;
падают слезы
на князя кровавые,
жгут его грудь,
горем насыщены.
"Ein veldr þú, Sigrún
frá Sefafjöllum,
er Helgi er
harmdögg sleginn;
grætr þú, gullvarið,
grimmum tárum,
sólbjört, suðræn,
áðr sofa gangir.
Hvert fellr blóðugt
á brjóst grami,
úrsvalt, innfjalgt,
ekka þrungit.
Будем мы пить
драгоценный напиток,
хоть счастье и земли
мы потеряли!
Не запевайте
горести песен,
видя мои
кровавые раны!
Отныне в кургане
со мною, убитым,
знатная дева
вместе пребудет!»
Vel skulum drekka
dýrar veigar,
þótt misst hafim
munar ok landa;
skal engi maðr
angrljóð kveða
þótt mér á brjósti
benjar líti,
nú eru brúðir
byrgðar í haugi,
lofða dísir
hjá oss liðnum."
Сигрун постелила постель в кургане:
Sigrún bjó sæing í hauginum.
47«Здесь тебе, Хельги,
ложе готово, —
радости ложе,
Ильвингов родич;
в объятьях твоих
уснуть бы хотела,
как с конунгом я
живым уснула б!»
"Hér hefi ek þér, Helgi,
hvílu görva
angrlausa mjök,
Ylfinga niðr,
vil ek þér í faðmi,
fylkir, sofna
sem ek lofðungi
lifnum myndak."
Хельги сказал:
Helgi kvað:
48«Ныне нет ничего,
ни поздно, ни рано,
что невозможным
в Севафьёлль было б,
если в объятьях
мертвого спишь,
в кургане его,
Сигрун, дочь Хёгни,
ты, живая,
рожденная конунгом!
"Nú kveð ek enskis
örvænt vera
síð né snimma
at Sefafjöllum
er þú á armi
ólifðum sefr,
hvít, í haugi,
Högna dóttir,
ok ertu kvik
in konungborna.
Ехать пора мне
по алой дороге*,
на бледном коне*
по воздушной тропе;
путь мой направлю
на запад от неба,
прежде чем Сальгофнир*
героев разбудит».
Mál er mér at ríða
roðnar brautir,
láta fölvan jó
flugstíg troða;
skal ek fyr vestan
vindhjalms brúar
áðr Salgófnir
sigrþjóð veki."
Хельги и его воины ускакали, а Сигрун со служанкой вернулась домой. На следующий вечер Сигрун велела служанке стоять на страже у кургана. И в сумерки, когда Сигрун пришла к кургану, она сказала:
Þeir Helgi riðu leið sína, en þær fóru heim til bæjar. Annan aftan lét Sigrún ambótt halda vörð á hauginum. En at dagsetri er Sigrún kom til haugsins, hon kvað:
50«Если б приехать
сюда собирался
Сигмунда сын
из дома Одина!
Нет, не приедет,
померкла надежда,
если орлы
на ясень садятся,
а люди идут
на тинг сновидений*».
"Kominn væri nú
ef koma hygði
Sigmundar burr
frá sölum Óðins;
kveð ek grams þinig
grænask vánir
er á asklimum
ernir sitja
ok drífr drótt öll
draumþinga til."
Служанка сказала:
Ambátt kvað:
51«Не будь безумной,
одна не ходи ты,
конунга дочь,
в мертвых жилище!
Ночью сильней
становятся все
мертвые воины,
чем днем при солнце».
"Vertu eigi svá ær
at ein farir,
dís skjöldunga,
draughúsa til;
verða öflgari
allir á nóttum
dauðir dolgar, mær,
en um daga ljósa."
Сигрун вскоре умерла от скорби и печали.
Sigrún varð skammlíf af harmi ok trega.
В древнее время верили, что люди рождаются вновь, но теперь это считают бабьими сказками. Говорят, что Хельги и Сигрун родились вновь. Он звался тогда Хельги Хаддингьяскати, а она — Кара, дочь Хальвдана, как об этом рассказывается в Песни о Каре*. Она была валькирией.
Þat var trúa í forneskju at menn væri endrbornir en þat er nú kölluð kerlingavilla. Helgi ok Sigrún er kallat at væri endrborin. Hét hann þá Helgi Haddingjaskati en hon Kára Hálfdanardóttir, svá sem kveðit er í Káruljóðum, ok var hon valkyrja.
Примечания
Песнь состоит из нескольких частей, связанных прозой. Выделяется своей законченностью конец песни (строфы 30—51) — смерть и возвращение Хельги с того света на свиданье с Сигрун. Мотив возвращения мертвого к своей возлюбленной, широко представленный в народных балладах и сказках, трактован здесь с эмоциональной силой, единственной в эддической поэзии. Различные части этой песни датируются различно.
В издании С. Бюгге строфы 19—24 были переставлены после строфы 29, т. е. Бюгге переставил перебранку между Гудмундом и Синфьётли на то место, где она по смыслу должна стоять.
Вёльсунги и Ильвинги — первоначально эти родовые названия не были тождественны: Вёльсунги — южногерманский род, Ильвинги — датский.
1. …какого мужа убили воины. — Речь идет, по-видимому, об отце Хельги, и, следовательно, в этом фрагменте представлена та форма сказания, в которой Хельги еще не сводный брат Сигурда и в которой он мстит Хундингу за убийство отца (не Сигмунда!).
Серый волк — Хельги, поскольку он Ильвинг (буквально — «волчонок»).
…Хундинг думал — то Хамаль. — Хельги выдал себя за Хамаля, сына своего воспитателя.
3. Зерна молоть — занятие рабынь.
…там они порезали скот… — Во время викингских походов принято было сгонять захваченный скот к берегу и там его резать.
Свава — героиня «Песни о Хельги Сыне Хьёрварда».
6. Хамаль — так Хельги в шутку называет себя.
Хлесей — остров Лесё в Каттегате. Одно из немногих вполне конкретных географических названий в песнях о Хельги.
7. Гусята валькирий — вороны.
8. …медведей убил я… — т. е. воинов. Хельги говорит о совершенном им подвиге иносказательно, уклончиво.
