Елена Воробьева - Летописи Арванды. Легенды спящего города
В толпе людей им одиноко, и только данный им талант
Утешит душу… Но так долго идти им в вечность наугад…
Действие второе. ГРЕЗЫ
1808 г., вилла Ступиниджи в окрестностях Турина (охотничий дворец князей
Боргезе).
У окна одной из роскошных комнат виллы стоит жена принца Боргезе — прин-
цесса Полина Боргезе, любимая сестра Наполеона Бонапарта, известная своей
красотой и многочисленными любовными связями.
Позади Полины у столика с чайным прибором стоит Никколо Паганини, его
взгляд устремлен на нее с нежностью и страстью.
А в т о р : Взгляд Полины задумчиво и томно скользит по едва
заметным в упавшей на землю темноте очертаниям деревьев, они
кажутся ей великанами, загораживающими собой дорогу неведо-
мым полчищам призрачных теней… Именно сейчас она вспомни-
ла все предания, слышанные по приезде сюда от туринцев — они
любили свою принцессу, любили, несмотря на ее легкомыслие,
она была добра, и в отличие от Элизы Баччоки, своей сестры — не
надменна и презрительна, нет. Полина была очаровательна и есте-
ственна, ее любили все и дали ей имя — Красная роза. Предания
рассказывали о невероятном переплетении и тесной связи света и
тьмы, что испокон веков одинаково владеют Турином. Его Белое
сердце бьется на Пьяца Кастелло, где стоит величественный коро-
левский дворец и собор Дуомо… Удары Черного сердца города
глухо слышатся на Пьяцца Сатуто, где люди видели, как открыва-
ются Врата ада… Сейчас Полине казалось, что над городом
она видит светлые тени и черные, которые отдаляясь и при-
ближаясь, переплетаются, перемешиваются, кружатся… Она
даже видела золотые и черные искры, взлетающие и падающие
на спящий город…
Никколо почувствовал в Полине что-то незащищенное, но в то же
время он, как и все вокруг знали что Полина — владычица мно-
гих мужских сердец, что ни разу ее любовь не осталась без ответа,
но… Никколо видел, что женщина, привыкшая к поклонению, в
то же время осталась просто женщиной — чуткой, ласковой и ра-
нимой. Он неслышно подошел и встал в нескольких шагах от По-
лины. Глядя в том же направлении, что и она, Никколо припомнил
рассказы, слышанные от старого кучера, который подвозил его
вчера на концерт — о противоборстве черной и белой магии в
черте Турина, ему показались вдали всполохи или вспышки тьмы и
светлых искр, он моргнул и взглянул снова — возможно это туман
поднимался с лощин и окутывал город…
Маэстро нежно поцеловал Полину в плечо, вдыхая аромат ее кожи.
Н и к к о л о ( е щ е п о д в л а с т ь ю н е я с н ы х о б р а з о в ) :
О чем вы думаете, фея, что вы услышали в саду?
Что за улыбка недоверья? Что в сердце вашем я найду…
О вас рассказывают сказки, слагают тысячи легенд —
И розы, что красней дамасска хранят любви полночной след…
О, Паолетта! Как волшебна любовь прекраснейшей из роз…
Но… слишком мимолетна… Верно? О, Боже! Я ль причина слез?
Полина поворачивается к нему — у нее на глазах слезы… Она увлеклась кар-
тинами, что встали перед ее мысленным взором, она представила, что также и в
ее душе постоянно борются свет и тьма, любовь и грех, а слова Никколо словно
придали красок ее сомнениям. Но она все равно бы никогда не смогла проти-
виться порывам своего сердца…
П о л и н а ( с т а р а я с ь с к р ы т ь с в о и ч у в с т в а ) :
Маэстро! Как же вы ревнивы… Мне сердце пылкое дано!
Любви приливы и отливы я выпиваю, как вино…
Меня воспламеняют взгляды, и я иду на зов огня —
И мне ли сдерживаться надо, коль красота мне суждена?!
Я детства жалкие объятья хочу забыть среди пиров —
Там я и мои сестры, братья росли среди голодных снов!
Наполеон поймал удачу и не забыл свою семью —
Теперь я не могу иначе, я жизнь роскошную люблю!
А вы, маэстро Паганини? Забыли нищенский порог,
Где в Генуе всю юность жили? Иль ностальгический восторг
Воспоминанья оживляет, отрадой сердце вам пьянит?
А бедность встречу назначает и ветром сладостным манит?
Никколо усмехается и нежно проводит гибкими пальцами по ее волосам.
Н и к к о л о :
Конечно, нет, моя принцесса! Мне так знакома нищета —
Но Генуя сама прелестна, хоть безыскусна и проста…
Но роскошь я не понимаю, хотя в корысти обвинен…
Что будет дальше — я не знаю, быть может, слава — только сон…
Чтоб музыке служить, я должен не думать больше ни о чем,
Не проводить минут тревожных в общении с ростовщиком…
Но, Паолетта. Вы сказали, что я ревнив?! Моя звезда!
К кому мне ревновать — к той пыли, где ваша промелькнет нога?
Мы все равны перед прелестной, вы — Клеопатра среди роз.
Вы — королева, не принцесса, и фея самых сладких грез!
Я знаю, что пройдет неделя, и вы забудете меня —
Но пусть на шелковой постели пылает водопад огня!
П о л и н а ( п о р ы в и с т о и и с к р е н н е ) :
Никколо! Как прекрасны ночи — пусть я непостоянна… Но
Все то, что нам судьба пророчит, мы будем помнить все равно!
До самой смерти не забудем дамасских роз уставший мед —
И в музыке, что дашь ты людям, Полины имя оживет!
А в т о р : Об их недолгой любви теперь могут рассказать толь-
ко несколько нежнейших и страстных мелодий Маэстро… Эта
встреча была непохожа на остальные его связи с женщинами — в
Полине он увидел обожженную и тоскующую душу. Она неистово
и страстно искала всю жизнь… кого же? Мужчин было слишком
много, любви — тоже… Она искала себя. Никколо так и не по-
нял — нашла ли… Но за короткое время общения с ней он понял
одно — ни власть, ни роскошь не были для нее главным, а вот лю-
бовь мужчин была для нее воздухом и светом — она должна была
приковывать, соблазнять, пленять… иначе не смогла бы жить.
Перед смертью он ясно вспомнил ее, такую непохожую на обыч-
ных женщин, пусть с трудом — но он записал свое воспоминание
несколькими отрывистыми словами: «Красные розы… Темно-
красные и кажутся дамасском…».
Действие третье. МИШУРА
1812, Флоренция, дворец Питти, резиденция правителей Тосканы. Мягкий ве-
чер, герцогский дворец Бачокки ярко освещен, скоро ожидается великолепный
концерт… Элиза стоит, отвернувшись от окна, Никколо стоит в глубине комна-
ты у стола и рассеянно перебирает нотные листы, с трудом скрывая нетерпение
и скуку.
А в т о р : Теперь великолепной Элизе уже 35… Минуло 8 лет с
тех пор, как они с Маэстро впервые встретились. Теперь она была
уже не просто принцесса Лукки — император был щедр к самой
тщеславной из своих сестер — теперь она великая герцогиня
Тосканы… Той самой Тосканы, чьим сердцем была Флоренция,
объединяя под одной короной 10 областей: Аренццо, Гроссето,
Фиренце, Ливорно, Лукку, Масса-Каррара, Пизу, Пистойю, Прато
и Сиену.
Покои герцогини подавляют роскошью — и хотя дворец строил-
ся не для нее (он принадлежал семье Медичи, потом — герцогам
Лотарингским, которые покинули его после прихода Наполеона),
но ей он подходил, как никому другому. За окном шелестит и бла-
гоухает роскошный сад, ставший прообразом самого Версаля…
Звук льющейся воды фонтана вторит дыханию ночи… Но Элиза
не видит и не слышит этого таинственного великолепия — она в
раздражении смотрит на Паганини, перебирающего ноты… Он
уже давно искал повод оставить Элизу, он жаждал свободы, так же,
как тогда, когда мечтал вырваться из-под опеки своего отца. Бле-
стящий Тосканский двор утомлял его, теперь же кроме праздно-
сти и интриг примешивалась нервозность и озабоченность обста-
новкой вокруг власти Наполеона, который потерпел поражение в
России. Для самого Паганини стало слишком душно и тесно — он
хотел свободы…
Э л и з а ( в о з м у щ е н н о ) :
Никколо! Ты неблагодарный! Как мог ты милость позабыть,
Тебе оказанную нами — и увольнения просить?
Все эти годы честь и слава слагались у Маэстро ног…
На многое имел ты право! Тебе наскучил мой порог?
Когда тебя я отпустила, и на полгода ты пропал —
То пал в объятия Полины… А мне еще дороже стал!
Ты возвратился, я простила! Четыре года пронеслось…
Скажи теперь мне — что за сила тебя зовет в туманы звезд?
Я знаю, что сестра забыла тебя и тешиться с другим…
