Саргис Тмогвели - Висрамиани
Так же судьба Вис, горькая и несчастная, дала о себе знать в тот же день. Когда Шахро соединила руки Вис и Виро и начала украшать бракосочетающихся в присутствии вельмож и воинов, собравшихся из всех стран пировать и веселиться, — внезапно с моря поднялась черная туча. Был яркий, солнечный, приятный день, но вдруг так стемнело, что можно было сказать: приблизилась ночь. Поднялся сильный ветер, и заклубилась пыль такая густая, что люди не видели друг друга. Свадебные гости встали и удалились.
Тем временем показался на дороге всадник в черной одежде на вороном коне, седло и доспехи были тоже черные. Имя его было Зард. Он привез паланкин цвета фиалки и письмо от шаха Моабада. Зард, не сходя с коня, протянул Шахро письмо, запечатанное золотой печатью. Попросив прощения за то, что он не сошел с коня, Зард молвил:
— Приказано мне было шахом Моабадом ехать как можно скорее. День и ночь я скакал, не зная сна, и загнал многих коней. Остальное вы узнаете из письма.
Сняли печать, вскрыли письмо, и хотя в нем были написаны приятные слова, однако Шахро уподобилась навьюченному ослу, завязшему в грязи. Подавленная стыдом и скорбью, она не находила выхода из положения, ибо она прочла в письме Моабада о клятве, данной ею самою, — великой клятве, которая начиналась именем бога, творящего справедливость, поступающего всегда праведно и повелевающего людям поступать так же. Небо и землю он создал в полной согласованности и не допустил в своих творениях ни на волосок кривды. Подобно тому, как он украсил землю справедливостью, он требует и от людей правдивой речи и праведных дел. Тому, кто стремится возвыситься правдой, всегда будет сопутствовать победа. Ничто на земле не может соперничать со справедливостью; правда, приумножаясь, не знает убыли.
«Шахро, я добиваюсь от тебя справедливости, ибо ты всегда должна поступать справедливо и искать правды. Мы оба поклялись выполнить данное обещание и заключить брачный союз между мной и твоей дочерью. Бог и его ангелы были призваны в свидетели, и мы поклялись друг другу, написав клятвенное условие, Зачем ты, забыв бога, нарушила данный мне обет?
Твоя дочь за тридцать лет до рождения была обручена со мною. Бог даровал тебе дочь на мое счастье, ибо ты прежде никогда не имела дочери. Ныне я очень радуюсь тому, что у тебя родилась дочь.
Я щедро одарил нищих, потому что бог сжалился над тобой и ты родила дочь, которая была послана богом на мое счастье.
Ныне, так как бог даровал мне эту луну, если она моя, я не желаю, чтобы она дольше оставалась в вашей стране, где и старцы и юноши — все любят женщин; они отдают в жертву за них тело и душу. Ваши мужчины обманывают женщин и преследуют их, это им кажется доблестным делом. Не дай бог, чтобы какая-либо недостойная женщина узрела ее лицо и научила ее чему-либо плохому. У девушек нежное и мягкое сердце, и как их воспитают и к чему приучат, такими они и станут. Женщины доверчивы, легко верят речам мужчин и, соблазненные сладкими словами, отдаются им. Как бы осторожна и мудра ни была женщина, язык любезного мужчины ее растрогает. Женщина должна опасаться, когда мужчина говорит ей: «Я нахожу тебя столь обаятельной и красивой, что умираю от любви и привязанности к тебе, день и ночь плачу, хожу с омраченным печалью лицом и страдаю, как одержимый, вспоминая тебя. Если ты не сжалишься надо мной, я умру и на том свете буду цепляться за подол твоей одежды. Сжалься же надо мной, ведь я молод и тоже — чадо Адама».
Как бы богобоязненна и честна ни была женщина, эти слова соблазнят ее, и она не задумается над тем, что впоследствии будет опозорена.
Ныне, какой бы достойной, чистой и честной ни была Вис, я все же опасаюсь за нее, а потому, не задерживая, отправь свою дочь ко мне в Мора в.
Не задумывайся о приданом, о золоте, о драгоценных каменьях и жемчуге, ибо я хочу ее взять в жены не из-за приданого. Я ее не опозорю, я ее воспитаю. Вручу ей ключи от всех сокровищниц, а тебе пошлю столько самоцветов, золота и жемчуга, что, если захочешь, сможешь построить город из золота и обнести его стеной из драгоценных камней. Тебя, поистине, я окружу почетом и укреплю грамотой твою власть над страной. Она будет твоим славным и независимым владением. Я обойдусь с Виро, как с братом, и дам ему в жены девицу из моего рода и свяжусь с ним такими семейными узами, что имя ваше прославится навеки».
Когда Шахро прочла о том, что он требует Вис в жены, она задрожала. У нее закружилась голова, она понурила ее от стыда и скривила шею, как раненая змея. Шахро почувствовала страх перед богом, а также перед Моабадом и сказала себе так: «Что я сделала! Во-первых, я забыла бога и нарушила клятву, а во-вторых, я отняла жену у такого великого владыки и выдала ее замуж!
Всякий, нарушающий клятву, опозорится и должен молчать, как я ныне, пораженная горем и безумием!»
Когда Вис оглянулась и увидела, что ее мать дрожит и пожелтела, она разгневалась и сказала ей:
— Что случилось с тобой, что ты так побледнела и испугалась? Как это бог лишил тебя настолько разума, что ты просватала неродившуюся дочь? То, что ты сделала, возмутит разумного человека. Каждый будет смеяться над тобой.
Затем она спросила посланца:
— Откуда ты прибыл? Как твое имя и из какого рода ты происходишь?
Зард ей ответил:
— Я брат шаха Моабада. Он чтит меня, и куда бы он ни шел, я предводительствую его войском. Зовут меня Зард.
Когда Вис услышала эти слова, она разгневалась и вот что ответила ему:
— Пусть тот пожелтеет, от кого ты прислан. Подумаешь, какое ты чудо и редкость! У вас в стране отвратительный и оскорбительный обычай свататься к замужним женщинам. А ты разве слеп, что не видишь свадебного пира и веселья? Не слышишь, как поют мутрибы, голоса которых достигают небес? Не видишь собравшихся здесь из всей страны вельмож, знатных и воинов? Посмотри, как разукрашен зал и как все люди благословляют нас, говоря: «Да будет счастлив этот брак, ибо невестка — дочь, а зять — сын».
Видя нашу свадьбу, внимая голосам мутрибов и слыша, как восхваляют они жениха и невесту, — почему ты не вернулся? Так вот, отправляйся туда, откуда прибыл, и не появляйся снова, надеясь увезти меня, ибо коротка рука твоей надежды; до меня тебе не добраться! Не запугивай нас письмами и угрозами; ваши угрозы и письма для нас что ветер. Чего же ты ждешь? Мой брат и супруг Виро сейчас вернется с охоты и, увидев тебя, будет недоволен мной и станет твоим врагом. Вернись скорей, чтобы не было места ни недовольству, ни вражде. А Моабаду скажи от моего имени, что никто так не опрометчив, как он. Должно быть, разум его покинул на старости лет, и его день изжит.
Гнилой старик! Если бы он был в здравом уме, то догадался бы, что не подобает изнуренному старцу оспаривать у молодого человека жену. Будь он достойным человеком, он занялся бы делами, открывающими путь в вечность, а не заботой о молодой жене. Мой муж Виро — молодой лев, а Шахро — моя мать. Пока я здесь с ними, пройдет много времени, прежде чем я вспомню о Мораве и Моабаде. Пока Виро около меня, пока он мой повелитель и хозяин, пройдет много времени, прежде чем у меня появится охота видеть Моабада и Морав.
Наставление. Пока у меня есть плодоносный кедр, я не буду искать бузину, отвратительную, гнилую и увядшую.
Странствование по чужбине терпимо для сердца того, чей неблагополучен дом. Я люблю моего Виро, как мою жизнь, и я не могу расстаться с моей Шахро, как не могу расстаться с моими глазами. Я буду повиноваться им; как сахар, буду сладка для них. Я не пожелаю дряхлого Моабада, даже странствуя по чужбине.
Когда Зард услышал эту речь Вис, в тот же миг он повернул лицо к Мораву, ударил своего коня плетью и помчался так быстро, что ветер не мог догнать поднятую им пыль. Он ехал день и ночь. А Моабад, ожидая его, говорил так: «Где теперь мой Зард? Что он сейчас делает?»
Чутко прислушиваясь, Моабад не спускал глаз с дороги, которой должен был приехать Зард.
Внезапно взвилась пыль и показался Зард, взволнованный и усталый. Он был так разгневан, что уже. не различал зла от добра. И тут навстречу ему вышел Моабад. Он спросил брата:
— О Зард, ты лев или лиса?
Зард сошел с коня, пал ниц перед шахом, поцеловал землю и ответил так:
— Да дарует бог тебе долголетие, будь осчастливлен богом и судьбой, и пусть враги твои будут сражены и порабощены мечом твоим! Пусть всегда будет в их земле неурожай и град, пусть будет их ветер — мором, их луна — бедствием, их солнце — смертью, их тучи — без влаги, а земля — бесплодна. Я видел ту страну, убранную и разукрашенную, как рай, видел вельмож всей страны, героев, подобных львам, и их жен, напоминавших солнце и луну. Дворец Карана был пышна украшен, как небо звездами, и Вис восседала царицей, подобно полной луне меж звезд. Во дворце шел свадебный пир. Собравшиеся веселились, и во всей стране не было печального человека, а мутрибы пели приятными высокими голосами. Эта свадьба, клянусь твоим добрым солнцем, мне показалась скорбью, а пение — плачем и причитанием. Тебе осталось лишь утешение называться их зятем. Около Вис сидит другой и радуется ей. Ты рыл канал, ты трудился, а другие пьют воду.
