Елена Воробьева - Летописи Арванды. Легенды спящего города
Есть вкусно, одеваться модно и свысока смотреть на мир…
Все преходяще, мимолетно — душа тоскует, устает…
И смысла нет в пустых заботах, когда вдаль ветер позовет —
Среди людей вы одиноки, но здесь вас любят… Может быть,
Вы не осудите так строго, что я посмел заговорить?...»
Илена вглядывалась молча в лицо слепого старика —
Ее душа давно уж хочет иные видеть берега:
За ветром вслед лететь, как птица, за край тоскующей земли,
Ведь ей давно все это снится — там облака горят вдали…
Она задумалась — откуда он столько знает про мечты,
И даже те, что только смутно в душе ее отражены?
«Не удивляйтесь, я — провидец… мне ведомы людские сны,
Поступки, помыслы… Иные бывают тусклы и просты,
Другие — страшны и жестоки, глупы, бездарны и слепы…
Разврат, убийства, травля, склоки, где слабые обречены.
Забыли люди справедливость, и сострадания ростки
Забиты праздностью… Где милость, которой правые сильны?
А вы страдаете и ждете, когда откроется вам путь
Неведомой для вас природы, где обретете жизни суть —
Я расскажу одну вам притчу, вы лишь послушайте, она
Когда-нибудь к вам возвратится, как отголосок были-сна:
Белым снегом окутано время, и в туманной тиши седины
Наша память как тяжкое бремя воскрешает забытые сны.
В этих снах золотистым рассветом тают юности нашей мечты.
И кружатся, носимые ветром, ожидания счастья цветы.
В ярких солнечных бликах цветенья не встречали мы хмурых теней,
Но теперь, перед бездной забвенья, видим мы череду прошлых дней.
Все проходит… И цвет золотистый отцветет в листопадных кострах,
Нам сейчас лунный свет серебристый освещает дорогу в горах.
Через пропасти прошлых ошибок, через камни обид и потерь
Мы идем в лунный край средь улыбок нас давно обогнавших друзей.
Поднимаясь к вершине все выше, у подножья оставим печаль,
Среди звездного ветра грусть тише — жизнь земная уносится вдаль!
За серебряным горным каскадом золотой нас встречает рассвет,
И на солнце, искрясь водопадом, нас омоет небес чистый свет!
Здесь наш дом! На земле мы лишь временно, но не странники, гости в тиши —
Наша жизнь на земле станет бременем или памятью вечной души…
…Старик поднялся, но Илена смотрела в темные круги,
Что оставляли водомерки, не слышала его шаги.
Он тихо вышел из беседки, нащупывая палкой путь
И отводя с дороги ветки, что тыкались в лицо и грудь…
Илена все еще сидела, вновь слышала его слова —
Но вдруг до слуха долетели глумленья, слышные едва:
«Слепой! Ну, как тебе без палки?! Что приуныл, чудной старик?
Молчишь еще? Давайте, парни, нажмем, чтоб выбить его крик…»
Илена в темноту бежала, хлестали ветки по щекам —
Споткнулась больно и упала, рукой царапнув по кустам…
Не думая, она схватила корявый сук и поднялась,
В аллею дальше поспешила, где темным лесом вырос парк —
Старик стоял в толпе подростков, без палки, в рваном пиджаке,
Без паники держался, просто, но кровь алела на виске…
…Илена сыпала удары по головам, рукам, плечам —
Махая палкой влево, вправо, и плакала, в тоске крича:
«Как вы могли, побойтесь Бога! Забавы ради… Кто же вы?!
Не люди — изверги! Вас много, а он слепой, и он один…
Ну, так насколько вы бесстрашны? Я позвала сюда людей,
Сама лишь поспешила раньше — теперь посмотрим, кто смелей…»
Из темной сумрачной аллеи донесся топот ног и крик:
«Держите их!» — себе не веря, Илена замерла на миг —
Но парни кинулись из парка, не разбирая, кто куда,
И кованых узоров сварка не рухнула едва-едва…
Илена все еще стояла и вглядывалась в темноту —
Аллею слабо озаряла луна, что вышла из-за туч…
И было тихо! Тихо, пусто… Но как же… Слышала она
И шум и топот — массу звуков, спасительные те слова…
Но… никого! Старик был рядом, но больше никого кругом…
Но вот в невидящем мир взгляде сверкнули искорки огнем:
— «Простите… объяснить я должен, ведь вы пришли на помощь мне —
Я не хотел бы вас тревожить, но я… не человек, я — эльф…
Еще в беседке я пытался на откровенный разговор
Вас вызвать — но не отозвался моим словам ваш чуждый взор…
И я решил немного время вам дать, и в следущий приход
Продолжить трепетную тему, но… видно, наступил черед…
Меня зовут Кордэй… Средь эльфов живут легенды и стихи,
Прошедшие седое время — они мне свыше суждены.
С рожденья не был я поэтом, был воином и мудрецом…
Как дар небес дано мне это, и я в долгу перед Творцом —
Я счастлив, выражая в строках все помыслы своей души
И проповеди истин строгих, что в откровеньях мне даны…
Одни зовут меня Провидец, другие — Истины Поэт…
Я — перворожденный, для мира мне первому дан правды свет.
Но мы среди людей живущих веками ищем близких нам,
Открытые для света души — добру, надежде и мечтам.
Вы недоверчивы, Илена, но милосердны и чисты —
Извечный свет Нэльдэриэна в душе и снах с рожденья жил.
Вам суждено пройти сквозь время, в веках остаться на земле —
Легенды, песни и поэмы полюбит мир… Поверьте мне!
Оставьте ложные сомненья, вы слышали далекий зов
Сквозь сумрак суеты и время — средь образов туманных снов…»
Старик умолк… Вокруг Илены упала света пелена —
Под нимбом золотого неба открылась дивная страна:
В цветенье пряных ароматов неслись потоки пенных рек,
Сверкая искрами, а рядом вставали горы… Яркий снег,
Как отражение рассвета на горных склонах розовел.
Шумели песнями приветно ветра в небесной вышине.
От гор над розовым туманом летела стая белых птиц,
Под белоснежными крылами искрились всполохи зарниц…
Туман распался, словно хлопья, перед Иленой город встал —
Необразимо дивный, гордый, правленью юных пьедестал…
Еще приблизилась картина — стал виден городской дворец,
Смешенье кружев зорь, эфира, творений сказочных венец.
Все ближе, ближе — на террасе, плющом увитой золотым
Возникли люди… нет — прекрасней, на свете нету равных им…
В их лицах благородство, вечность… И мудрость истинных времен —
То перворожденные, эльфы… Им мир доверен испокон.
Терраса ближе — среди эльфов сидит Сказительница, с ней
Провидец, переживший время, философ и поэт — Кордэй…
Он молод, светел, благороден, воитель прошлого… Теперь —
Легенда своего народа, учитель юной Алирэй.
Она — Поэт эпохи новой, пройдя свой путь среди людей,
В туман прекрасный, незнакомый, ушла, взойдя в Нэльдэриэн.
Илена вздрогнула, вглядевшись в ее лицо — и Алирэй
К ней обратила взгляд безбрежный, как в зеркале грядущих дней…
…Исчезли образы и звуки — старинный парк шумел листвой,
Илена в затаенной муке спросила старика с тоской:
«Скажи мне… Разве так возможно? Сказительница… Кто она?
Она красивей и моложе — но так похожа на меня…»
«Да, Алирэй должна быть с нами, так предначертано судьбой —
И я искал ее веками, но вот и встретился с тобой…
Талант твой, что дремал годами, взовьется песнями ветров,
Огнем небесным, водопадом — он потрясет мир серых снов!
Останется среди народов — и через долгие века
Твое земное имя вспомнят в легендах, сказках и стихах.
Когда твой путь пойдет к закату и взгляд крылом укроет тень,
Эльнир лучи надежды явит — и ты придешь к нам, Алирэй…»
Давно уже Илена Кронвэл исчезла в серебристой мгле,
Но мир земной ее запомнил — прекраснее ее легенд,
Сказаний, песен нет на свете… Слова сливаются в поток,
Что вдаль несет искристый ветер — через серебряный песок
Под золотыми облаками, где отблеск розовых зарниц
Разорван белыми крылами невиданных чудесных птиц…
Часть шестая: НЭЛЬДЭРИЭН
В полночном городе так ярко горят витрины и огни —
И россыпью на звездной карте во мгле мелькают фонари.
Не затихает шум и гомон, туманной дымкой чад повис…
Подземный ветер в переходах средь темной пустоты скользит.
Не затихает мегаполис — загадочной ночной порой
Он, подчиняясь глупой моде, увешан праздной мишурой.
Как мухи, копошатся люди — манит к себе дешевый блеск,
Пустейшей роскоши причуды, притворство, раболепство, лесть.
Тот из людей, кто до вершины добрался, обогнав других,
Себя великим властелином смог ощутить всего на миг —
Ему откроется подножье иных высот, и перед ним
Он все достигнутое сложит — так пожелает Исполин…
И раб, дорвавшийся до власти, познавший роскоши фантом,
Не обретет и тени счастья — он вновь окажется рабом…
В плену желаний и иллюзий, в плену условностей чужих —
