Елена Воробьева - Летописи Арванды. Легенды спящего города
Вдруг камень, выпущенный метко, прервал полет одной из них —
Мелькая отблесками света, она стремглав упала вниз…
Григ вздрогнул в ужасе и замер, увидев тени за спиной —
Стояли двое… Тот, что камень пустил, готов к удару вновь…
Григ кинулся к нему, и в гневе нанес удар — тот застонал,
Тоскливый птичий крик, как эхо, ему ответил — он упал…
Второй уже хотел вступиться, но, глянув в Григовы глаза,
Почуял страх… За Григом птицы спустились, понизу кружа…
Как страшный сон парнишке снится — стрелами крылья по лицу…
И крик тоскующий: «Убийца!» как жалоба души Творцу…
И он не выдержал — закрылся, через чердак рванулся вниз.
Его приятель следом — быстро, спасаясь от чудесных птиц.
С печалью Григ оборотился, готовясь встретить мертвый взгляд…
Но отступил… над павшей птицей ее сородичи кружат…
Они взлетели… Он увидел — в летящем облаке волос
Седая женщина на Грига глядит… и вырвался вопрос:
«Откуда?! Кто вы?! Умоляю — с чем мне столкнуться довелось?
Ответьте мне пред небесами — вас светлый дух сюда принес?»
Старуха улыбнулась — птицы взвились теперь под облака
И в млечном небе растворились, как искро-пенная река…
«Я — эльф… Из призрачного мира приходим мы на этот свет,
Чтоб люди истину хранили, и не исчез в столетьях след…
Я — Риэдана… Эти птицы мне сестры, братья — мы одно…
Один из нас лишь мог спуститься сюда, так было суждено.
И выбор пал… пускай жестокий — зато тебя мне повстречать
Пришлось без поисков бесплодных… Твоя душа могла б летать…
Когда-нибудь, в Нэльдэриэне, ты сможешь… Не теперь, пускай —
Ты сможешь! Но оставь сомненья, перед тобой эльфийский край…»
Взлетели руки Риэданы — вмиг разлетелись облака,
Открыв искристый клок тумана, а дальше — золота река…
И птицы, сестры Риэданы, летели над долиной рек,
Где дивные цветы и травы любовно целовал рассвет…
Минуя чудный город, птицы путь продолжали сквозь туман,
Туда, где снег зарей искрился, к вершинам солнечным — к горам.
Да, эти горы были вечны, но не седые облака
Хранили свет туманов млечных: заря и юность — сквозь века…
Сверкали, падая, каскады прозрачных вод с камней златых,
Почти незримые наяды играли в водах огневых…
И вот — вершина перед ними… свет разливается, струясь —
Горят над ней лучи Эльнира, встает эльфийская заря!
Мелодия летит и вьется, переливается, зовет —
Ветра поют… и блики солнца вплетаются в ее полет…
Она летит, роняя искры, свиваясь, падает к ногам,
Взвиваясь, кружит в синей выси по розоватым облакам…
Сливаясь с песней водопадов, немолчных звуков пеленой,
Она срывается каскадом… и вновь струится над землей…
Звон колокольчиков так нежно вплетает в песни ветров нить —
Как трепет счастья безмятежный окрашивает ярко жизнь…
…Григ посмотрел на Риэдану — струился свет в ее глазах…
Вокруг же облака тумана в молочно-серых небесах…
И музыка уже затихла, исчезло звуков волшебство,
Лишь тихий шепот, как молитва, звучал вдали, среди ветров…
«Тот мир… мелодия… — где это? Я не смогу без них… Зачем
Вы показали мне мир света? Как жить мне без него теперь?»
«Нет, ты не понял — не приманка мой мир, не сон души, не плен —
В земле эльфийской нет обмана, тебя избрал Нэльдэриэн…»
…Века пройдут… но Композитор не будет миром позабыт —
Его творенья, как молитвы, спасали жизни… им открыт
Закон и правда мирозданья — Григ Брэфилд свет души своей
Оставил миру… свет созданий, извечно живших средь людей…
О них, потерянных веками, мечтавших о далеком дне,
Когда Эльнир за облаками откроет путь к родной земле —
О них мелодии и память оставил композитор Григ —
О тех, кого они искали, покинув свой цветущий мир…
Часть пятая: ЛАБИРИНТЫ СЛОВ И СУДЕБ
Гудит поток, урчат машины, и люди в суете спешат —
Здесь мегаполис, центр мира, в бетоне спит его душа.
Здесь жизнь бежит ежесекундно, и время движется быстрей.
В потоке дней заметить трудно все тайны помыслов людей.
Их ежедневные заботы съедают судьбы и года —
Дань времени, пустая мода… Уходит юность навсегда.
Подхватит зрелость эстафету: хозяйство, хлопоты, семья…
Ничто другое в мире этом их не волнует… Так стезя
Не даст забыть и на минуту о суете текущих дней…
Как в мегаполисе жить трудно, соблазнов много для людей.
Соблазн, желания… Как сладко все испытать и все успеть —
Блеск мишуры шальной и яркой влечет огнем пустых побед…
Всем тело может насладиться, но все прискучит — словно дым
Растают ощущенья, лица… И мир покажется иным:
Все серо, пусто, неприглядно… Людей ненужных череда…
Чужая жизнь проходит рядом — течет, как мутная вода…
Все ощущенья пережиты, не загорится сердце вновь —
Желанья тела ненасытны, души источник пересох…
Больные души не наполнить, терзает жажда их всегда…
Но день придти однажды может — их пустоту заполнит мгла…
Здесь мегаполис, люди — точки в его огромной тесноте,
Но кто увидеть свет захочет в души бескрайней пустоте…
В аллеях парка даже в полдень прохладно, дышится легко…
В сравненье с парком город молод, хотя разросся далеко.
Он потеснил и сжал в размере старинный парк, загнав в тиски
Но, хоть уменьшились пределы, парк жив, соседу вопреки.
Качаются на ветках звезды, и серебрится свет луны,
Листвой зеленой блещут грозы — здесь свет загадочной страны…
А днем дубы, платаны, липы с ветрами шепчутся в тени,
Ветвей изящные изгибы скрывают блики и огни…
Здесь в созерцании застыли деревья, что с седых времен
И до людей, и после жили, на время лишь впадая в сон…
Они — свидетели и судьи всех человеческих судеб,
Что были и что после будут — им дан природой долгий век.
…Илена повернула к парку, торговые ряды пройдя,
Где крики и галдеж товарок во все концы окрест летят.
А за решетчатой оградой листвою шелестят дубы
И серебристые платаны хранят секрет чужой судьбы —
Под сень их молодые пары приходят много лет подряд,
Спустя года, он им же, старым, прощальный посылает взгляд…
Березы, липы и каштаны Илене кланялись, едва
Она под сень дерев ступала, оставив скучные дела.
Она всегда дивилась тиши, спокойствию зеленых кущ —
Но там, вдали, виднелись крыши, где изредка веселый луч
Летал средь вязкого тумана… как будто боязно — тайком…
А в парке в серебре платана дышалось радостно, легко.
У пруда в старенькой беседке в раздумьях тихих вечера
Осенних слез, печали летней любила проводить она.
Илена в этой глади водной искала отраженье лет,
Что прожила в бездарной гонке за жизнью, потерявши след…
Там, в глубине таились лики, теней неясных череда,
Что рябью трепетной размыты в зеркальных бликах серебра…
Одни печально улыбались — то призраки прошедших дней,
Другие от нее скрывались в холодной синей глубине —
То будущее… Только маски, злорадный блеск в глазах тая,
Играли в прятки среди ряски — то лики нынешнего дня.
Но среди них Илена ныне не может отыскать ответ
Тому, что так неумолимо тревожит душу много лет —
Она одна… В толпе народа, в семье или среди подруг,
Одна под серым небосводом, и давит повседневный круг…
Ее давно зовет и манит неясный свет и шепот трав,
Картины золотого края, волнует душу аромат…
Ей пусто в городе огромном, ей тесно, душно средь людей —
Илена в сумрачном безмолвье встречает вереницы дней…
Сегодня в старенькой беседке сидел потерянно старик,
Подрагивали горько веки, но видно было — он не спит.
Он слушал… Ветерок летящий седые волосы трепал…
Открыл глаза — и взгляд незрячий застыл, ушедши в никуда…
Илена осторожно, тихо прошла на самый край скамьи.
Взгляд старика недвижно-мимо тонул в заоблачной дали.
Илена погрузилась в мысли, смотря на ряски карнавал,
На отраженье серой выси… Старик задумчиво сказал:
«Вы часто здесь сидите, верно? Хоть и слепой, но я узнал —
Вас ждали здесь. И эта верба и тот загадочный платан…
Как вы пришли, они листвою перешепнулись, а сейчас
Трепещут радостно, игрою желая позабавить вас.
Они о вас мне рассказали — вы рождены с душой иной,
Чем суетные горожане, вам слишком мало лжи земной…
И вы не верите, что люди приходят в этот мир лишь с тем,
Чтобы любить… иль словоблудить, кровь веселить до взрыва вен…
Или за тем, чтобы удобно устроиться среди других…
Есть вкусно, одеваться модно и свысока смотреть на мир…
