Халил-бек Мусаясул - Страна последних рыцарей
Ощущение приближающейся смерти способствует быстрому развитию чувства дружбы и любви, и юноша охотно согласился с предложением умирающего, которое казалось ему понятным и почетным. Назвав свое имя и свой род — звали его Асланом, он был сыном ингуша Битулава, давно жившего среди аварцев — юноша наклонился к Искандеру и отпил немного крови, сочащейся из его раны, чтобы закрепить священные узы кровного братства. Этот древний ритуал принес тяжело раненому душевное облегчение, и он подарил брату в знак любви свой Коран, покрытый пятнами крови. После этого он уже больше не разговаривал и ждал конца. Но Аслан не хотел верить в близкую смерть брата и не бросил его, а понес на себе. Теплые солнечные лучи и свежий горный воздух, а также заботливый уход Аслана помогли и спасли Искандеру жизнь. В одном из ближайших аулов они нашли лошадей и не торопясь направились в Хунзах.
Они ехали одни, без сопровождения, но весть об их возвращении опередила их, а когда они прибыли в Хунзах, навстречу им вышли друзья и соседи. Отец и ближайшие родственники ждали своего считавшегося уже погибшим сына дома.
Аслан поднял ослабшего от долгой дороги Искандера с лошади, которому, однако, хватило сил, чтобы рассказать своим близким о том, как Аслан спас его и стал ему кровным братом. Старый хан Мухама и все остальные благосклонно выслушали этот рассказ. И тут на лестнице, ведущей в верхние комнаты, появилась Рукият, почтенная мать Искандера, и позволила Аслану коснуться губами ее груди, официально признавая тем самым его своим сыном. Так было закреплено их братство самой священной печатью.
Братство, осознанно скрепленное кровью, более весомо и значительно, чем естественное, так как соединяет высокое и низкое, светлое и темное, телесное и духовное, и поэтому назвавшие себя братьями делают это навечно.
На этой церемонии присутствовали только мужчины тухума и мать Искандера, как вдруг открылась дверь {53} и в кунацкую * вошла красивая девушка с пылающими от смущения и радости щеками. Это была Марзика. Сначала она поздоровалась с долгожданным братом, слегка обняв его за плечо левой рукой, а затем так же приветливо обошлась и с другим братом, которого она только что обрела.
Аслан стоял, ослепленный {54} красотой и достоинством ее облика, а ее голос напомнил ему голос матери, который он уже давно не слышал. Так, значит, он брат этого чудесного незнакомого существа, а она его сестра?
На следующий день хан Мухама устроил праздник в честь возвращения сына, которого родила ему Рукият, и приобретения нового сына, мужественного Аслана. На праздник собрались гости из соседних аулов. Черкески на них могли быть и старыми, но кони под ними обязательно были породистыми, седла и ружья качественными и дорогостоящими, а обувь хорошо ухоженной.
Все активно участвовали в радостном событии. Чтобы аул в этот день выглядел красивым и праздничным, люди повесили на балконы и на окна яркие ковры. На лугу состязались джигиты, остальные мужчины испытывали свою ловкость в стрельбе и метании камней.
Хан Мухама поздоровался со своими гостями и усадил старших представителей родов вокруг себя на красивые тканые подушки. Затем назначили тамаду, который должен был вести застолье, выбрать юношей на должность виночерпиев, сказать добрые слова о каждом из приглашенных, независимо от того, богат он или беден. А вот старикам и доблестным воинам оказывалась особая честь. Затем по кругу пошли рога и кубки с вином и бузой, и начался пир на весь мир, где царили веселье и шутки. Раненый Искандер, сидевший около Аслана, тоже наблюдал за всем происходящим радостными глазами, отчего его худые щеки покрылись румянцем.
После трапезы начались танцы. Парни и девушки показывали свое искусство в исполнении быстрой и изящной лезгинки *. Музыканты играли без устали, гости громко хлопали в такт. А на лугу продолжались состязания в стрельбе и верховой езде. Во всей усадьбе хана Мухамы кипела праздничная жизнь, дом гудел как улей, и гостеприимное изречение, высеченное на каменной плите у входа в ворота огромного дома, оправдывало себя. Там, где в древние времена обычно вешали головы и кисти рук убитых кровников, арабской вязью были написаны такие слова: «Этот дом принадлежит моим гостям и тем, кто войдет в него с миром и дружбой. Для них построил я его и обнес стенами, а мне самому хватило бы и гнезда, как птице, которой не нужно много места для обитания».
За праздником последовала череда спокойных и однообразных месяцев. Вечные и бесконечные горы стояли здесь, закрытые и неприступные, а солнце, облака, луна и звезды, поочередно сменяя друг друга, проплывали мимо них. И мужчины, гордые и замкнутые, как эти горы, не изменяли своей неторопливой, унаследованной от предков манере жить в потоке приходящих и уходящих дней. Они жили беззаботно, как орлы. Все, что им было нужно — это лошадь и оружие. Они выезжали из дома как хозяева и как хозяева возвращались обратно.
Аслан и Искандер всюду и везде были вместе. Вместе они ходили на охоту, вместе защищали друг друга, если кто-то нападал, и вместе возвращались домой с тяжелой добычей после походов.
Если междоусобная вражда затихала на длительное время, то ружья — старые, унаследованные от отцов, и совсем новые револьверы — висели в кунацкой без дела, а вечерами из домов слышались песни и звуки чунгуров.
Недалеко от Хунзаха в огромном, похожем на крепость доме жил богатый и знатный уздень из древнего рода аварских нуцалов. Он устроил своему сыну пышную свадьбу, и со всех сторон к нему на праздник съехались гости.
Искандер и Аслан тоже были приглашены на торжество. Когда веселье было в самом разгаре, Аслан спросил у брата: «А почему я не вижу здесь Марзики, твоей сестры? Среди этих прекрасных девушек не хватает только ее!» Искандер засмеялся в ответ: «Ведь она и твоя сестра, Аслан. Почему же ты ее не привел, если нужно? Я не хочу прерывать веселья, но если ты хочешь, поезжай и привези ее!»
Аслан сразу же поехал за названной сестрой. Марзика сидела на балконе и вышивала шелковый платок так, как будто не было ничего важнее на свете. Не отрывая глаз от работы, она поднялась и приветливо спросила, почему он так рано вернулся. Услышав, что он приехал за ней, девушка удивилась: «Зачем тебе твоя сестра там, где и так предостаточно красивых девушек?» — «А разве самая красивая должна оставаться дома?» — спросил он смело. Она застенчиво подняла глаза и, казалось, раздумывала. Но он настойчиво уговаривал ее и просил быстрее надеть лучшее платье и украшения. И тогда, преодолев свою нерешительность, Марзика послушалась его, и они отправились на свадьбу по дороге, освещенной красным заревом заходящего солнца.
Девушка была в радостном настроении и еще раз захотела подробно услышать, как Аслан спас Искандера. Для нее была важна каждая подробность, потому что до сих пор ей удавалось говорить об этом только с женщинами. Юноша старался быть кратким, боясь показаться хвастуном, как вдруг Марзика остановилась, впервые оглядев его всего, и с улыбкой сказала: «Я очень горжусь, что у меня теперь есть такой красивый и милый брат!» Аслан был счастлив.
Они молча продолжали свой путь, но вдруг небо потемнело, хотя солнце еще не зашло, и над их головами нависли горные вершины, черные и угрожающие, как будто собирались рухнуть вниз. Из свинцовых грозовых туч сверкнула первая молния, и сразу после нее грянул раскатистый гром. Испуганная Марзика очнулась от своих мыслей и задрожала всем телом. Чтобы защитить девушку от обрушившегося сверху проливного дождя, он заботливо повел ее в расположенную у дороги пещеру, которая со многими другими скальными захоронениями представляла собой древнее кладбище. От этого затхлого склепа веяло холодом и тленом. Вероятно, здесь был похоронен какой-то старый шейх. Всякий раз, когда пещерный мрак разрывали яркие вспышки молнии, начинали призрачно шевелиться рваные и выцветшие флаги, висевшие здесь в память об усопших святых. Марзика очень боялась, и страх сделал ее доверчивой, как заблудившуюся голубку. Но Аслан, сильный и уверенный в себе юноша, смеялся и утешал ее: «Чего ты боишься, сестренка? Ведь с тобой я, твой брат, и значит, все будет хорошо!» Съежившись, она села на надгробную плиту. Он сел рядом, взял ее холодную руку в свою, и она, успокоившись, положила голову ему на плечо. Его рука мягко обняла ее нежное тело в облегающем тонком шелковом платье. Он думал спокойно продолжить разговор, но вдруг у него перехватило дыхание, голос охрип, вся былая уверенность покинула его и сменилась страхом, более сильным, чем тот, который испытала девушка перед грозой. Земля начала шататься под ногами, стены грозились рухнуть, и он в ужасе издал про себя крик, прося у небес сил, но не удержавшись, прижал к себе девушку, которая в действительности не была ему сестрой. Он поцеловал ее сначала в холодные, влажные, беспомощно открытые губы, а затем неистово все, чего касался его жадный рот. Снаружи ревела буря, как торжествующий голос преисподней.
