Автор Неизвестен - Корейские народные сказки (сост. Вадим Пак)
Обзор книги Автор Неизвестен - Корейские народные сказки (сост. Вадим Пак)
КОРЕЙСКИЕ НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Вадим Пак
ПРЕДИСЛОВИЕ
Расположенная на самой окраине Восточной Азии, Корея славится удивительной красотой и разнообразием природы. Не случайно ее жители назвали свою страну так поэтично: ЧОСОН — СТРАНА УТРЕННЕЙ СВЕЖЕСТИ. Здесь живет талантливый и трудолюбивый народ. Тысячелетиями трудясь на земле, освоенной предками-чосонцами, корейский народ создал богатую, своеобразную культуру. Неотъемлемой частью этой культуры является устное народное творчество: сказки, предания, легенды, мифы, пословицы, поговорки и песни, отмеченные печатью мудрости.
Сказка, представляющая собой ведущий жанр корейского фольклора, является ценнейшим памятником духовной и поэтической культуры корейского народа и имеет огромное познавательное значение. Сказка издавна любима народом. В недалеком прошлом именно сказка питала духовную культуру простых корейцев. Летними душными вечерами старики сказочники — иягикуны рассказывали сказки детям. Не одно поколение корейской детворы с восторгом слушало о чудесах и волшебниках, о хитроумных проделках чертей — токкэби, о духах умерших предков, родственников. В редкие часы отдыха иягикуну внимали и взрослые, сидя в ветхой лачуге на камышовой циновке, постеленной поверх теплого кана-ондори, во вьюжную зимнюю ночь, когда холодный, пронизывающий ветер неистовствовал за затянутым бумагой окном, или в жаркий полдень, примостившись в тени плакучих ив на рисовом поле. Взрослые, как и дети, верили во всемогущего богатыря — чжансу, который способен избавить их от земных невзгод и притеснений янбанов. Верили в «счастливую» могилу, для которой искали и никак не могли найти одно-единственное место на «единственной» счастливой горе. В награду за поиски ожидали счастья и благословения от своих благодарных предков, давно ушедших в чосын — иной мир. Верили также в вещие сны, в которых герою является провидец в образе седобородого старца-отшельника, даоса, дающего мудрый совет, или в облике небесной феи — сонне, которая подсказывает, как найти счастье. Но в реальной жизни все было совсем иначе: желанное счастье не приходило, жизнь мстила наивным людям за их доверчивость, безжалостно разбивая призрачные надежды.
Сказка всегда была любимым видом устного творчества корейцев. Одни ее называют «енмаль» — слово о старине, другие — «еннияги» — рассказ о старине. Своими корнями корейская сказка уходит в седую древность, и зародилась она где-то на заре возникновения корейской культуры. Определить точно время ее появления так же трудно, как невозможно представить, когда это было: «в давние-давние времена…», «когда тигр еще курил трубку, а буйвол говорил человеческим языком…» Многие корейские сказки несут на себе отпечаток древнейшей эпохи в истории возникновения корейского общества. В своеобразной форме, присущей только сказкам, они отразили образ мыслей первобытных людей, их наивные и подчас искаженные представления об окружающем мире, истоки обычаев и верований. Именно здесь таятся корни многих элементов сказочной фантастики, отсюда ведут свое начало широко известные в корейском фольклоре образы и сюжеты. Корейские сказки являются неоценимым источником для изучения быта, нравов, традиций и обычаев страны, «ибо сказки любого народа несут в себе отпечаток духа народа»[1]. Как и фольклор других народов, корейские сказки органически связаны с реальной жизнью. В большей мере сказки воплощают в себе реалии последующих этапов развития феодального мира с характерными для него социальными атрибутами и коллизиями. Таким образом, в художественной форме в сказках нашли отражение характерные черты корейского народа на разных этапах его истории.
На протяжении столетий происходил естественный отбор фольклорного материала: шлифовались сюжеты и стиль. Память народа сохраняла только то, чем жила душа народа, его чаяния. Вот как о самоценности корейских сказок писал русский писатель и первый собиратель корейского фольклора Н. Гарин-Михайловский: сказочны, по мнению Н. Гарина-Михайловского, не только природа, но и сами жизнелюбивые корейцы. Поэзия сказки настолько слилась с самой жизнью, что и сказка, и жизнь корейца неразлучны.
«Заражаешься их настроением: жизнь для них та же сказка, и все здесь сказочно, и поэтично, и ужасно сказочно. И природа такая же»[2]. Потрясенный впечатлением, которое произвел на него один корейский сказитель, писатель отмечает: «Кажется… каким-то сном, очарованием, в котором мы все вдруг перенеслись в неведомую глубь промчавшихся тысячелетий»[3].
В предлагаемом вниманию читателей сборнике представлены основные жанры корейской устной прозы. Они расположены в традиционном порядке мифы и легенды, волшебные сказки, бытовые сказки, сказки о животных, народные анекдоты о хитроумном и ловком Ким Сон Дале.
Включенные в книгу предания, легенды и мифы распространены в Корее как в устном исполнении рассказчиков, так и в записях исторических сочинений «Самгук саги» («Исторические записи трех государств», 1145) Ким Бусика, поздних хрониках «Коре са» («История Коре», 1454).
У корейских легенд и мифов существует тесная связь с волшебными сказками, порой даже трудно бывает определить, где кончается легенда и начинается сказка. А сказочный сюжет трудно отделить от реальной истории страны. Вот почему в корейском фольклоре немало сюжетов о первопредках, основателях древних корейских государств Чосон, Когуре, Силла («Династия Ли», «Вторая легенда о царствующей в Корее династии», «Легенда о Тан Гуне», который выступает основателем Древнего Чосона). Мифические персонажи представляются как полуисторические-полулегендарные правители или герои Кореи.
Традиционным героем корейских волшебных сказок нередко выступает волшебник-мудрец хенин в образе седобородого старца. Образ этот, вероятно, навеян патриархально-конфуцианским почитанием старости.
Существует немало сказок, где действующее лицо — монах. Корейский монах мало похож на его русского собрата. Он не привязан к храму, а ходит по деревням, собирая подаяние, творит добро, наказывает зло («Храм на горе Пэкчжоксан», «Как Сеул столицей стал»).
Вековая мечта корейского народа воплотилась в образе богатыря — чжансу, способного творить чудеса, делать людей счастливыми («Кровавые слезы богатыря», «Озеро богатыря»).
У корейцев, как и других народов мира, весьма популярны сказки о падчерице и злой мачехе («Как Ённи от мачехи спаслась», «Роза и лотос»). «История о добродетельной Кхончхи и злой мачехе и ее дочери Пхатчхи» отличается реалистичностью: героиня, Кхончхи, теряет не золотую, а матерчатую туфельку, переходя вброд реку, а замуж выходит не за принца, а за губернатора провинции.
А вот еще один, тоже весьма распространенный сюжет о двух братьях: старшем и младшем, богатом и бедном, злом и добром («Сказка про предсказателя и трех его сыновей»). Наиболее известной является сказка о зловредном старшем брате Нольбу и младшем брате Хынбу. В Корее, где длительное время господствовали строгие конфуцианские этические нормы, требовавшие беспрекословного почитания старшего в семье, конфликт младшего со старшим приобретает особую остроту. В сказках подобного рода младшего брата всячески унижает старший, обделяет его в наследстве, а то и выгоняет из дома. Младший брат бедствует, но вдруг случается чудо — трудолюбие, честность, кротость младшего брата вознаграждены. Сюжеты таких сказок пользуются широкой популярностью у корейцев. И поэтому при одном лишь упоминании имени героев сказки в сознании корейца возникают зримые образы. Любому корейцу понятен смысл фразы, аллегория типа: «Сосед Ким — истинный Нольбу, а Пак — Хынбу». Эти и подобные им имена стали нарицательными.
Любимым героем корейцев является рыбак, в образе которого воплотилась щедрость души простого корейца. Он обычно отпускает пойманную им рыбу на волю, которая в действительности оказывается сыном морского царя. Юноша-рыбак попадает в подводное царство и вознаграждается за свою доброту. Еще один герой сказок — дровосек-бедняк («Дровосек и его сын»), который зарабатывает на жизнь тем, что собирает хворост и продает его богатым. Дровосек отправляется в горы за хворостом, и там происходят чудесные события, которые составляют основу целого цикла сказок («Феи с Алмазных гор», «Сказание о скале Чхонню», «Как юноша Мун Хесон корень жизни добыл»).
Героем волшебных сказок нередко бывает простой юноша без какого-либо конкретного имени. Действие в этих сказках происходит не в призрачном «тридесятом царстве тридесятого государства», а в какой-нибудь провинции, уезде Кореи, причем место действия описано предельно точно, что имеет целью придать сказке как можно больше достоверности.
Богатейшее представление о жизни и чаяниях, о радостях и горестях корейского народа, о его быте и традициях дают сказки бытовые. Герои бытовых сказок, как правило, обыкновенные люди. Они добиваются успеха не с помощью мудрецов или небесных фей, а благодаря трудолюбию, уму, смекалке, ловкости. Чаще всего это крестьяне или батраки — мосымкун или простолюдины — чхонмин. Сказки этого цикла искрятся юмором, в них высмеиваются такие человеческие пороки, как глупость, жадность и зависть. Сюжет обычно строится на несогласии между героем и его недоброжелателями. Забитый и притесняемый в жизни бедняк в сказке совершенно преображается и выходит победителем в своеобразном поединке («Зернышко проса», «Сын мясника», «Сказка про собачку, чудо-дерево и охотничий рожок»).
