Лопе де Вега - Том 5

Там, в прихожей,
Нет никого, но легче все же
Слону в чужой пробраться дом,
Чем мухе выпорхнуть оттуда.

Кого вам надо?

Здесь приют
Законов и наук?

Да, тут.

Где ж их оплот?

Я скоро буду
Его разыскивать сама.

Могли бы мы помочь, возможно,
Вам в вашем деле.

Слишком сложно
Оно для женского ума.

И все ж?..

Тому, кто все секреты
Юриспруденции постиг,
Принес я этот список книг.
В нем собраны все раритеты,
Все инкунабулы, весь цвет
Науки: Бартоло, Умбальдо,
Кретино, Кастратино, Сальдо,
Сатирус, Вирус, Годофред,
Валенций, Азинус, Болванус,
Сметанус. Курций, Корнишон,
Холерус, Спиритус, Ясон,
Коррупций, Унций, Унус, Канус…

Болтунус этот очень мил.

Вот перечень сокровищ краткий,
И все их сразу без оглядки
Сеньору я бы уступил.

Замысловато, да и странно
Звучат магистров имена,
Я предпочла бы каплуна
Всей их премудрости туманной.
Шум празднеств, яркий блеск огней
Всех этих книг милее дамам.

А тут забиты пыльным хламом
Все залы…

И мозги мужей.
Они, читая, в состоянье
И нас и заодно весь свет
Вмиг позабыть, и силы нет
Безумцев привести в сознанье.
Вот если б в списке я сейчас
Прочла бы: «Примавера, пряжки,
Духи, пурпурные бумажки
Для натиранья губ, атлас,
Дамаск, таби, гребенки, ленты,
Шелк, бархат с золотым шитьем,
Иль туфли с модным острием»,
То фолиантами студента
Забила б я свой книжный шкаф.

Все ж вами должен быть изучен
Весь этот каталог.

Он скучен,
Боюсь я, для магистра прав.

«Неужели долгий срок
Моего служенья даме
Не принес еще мне права
На короткий миг блаженства —
Встречу с нею? Ах, я знаю:
Только с виду вы добры,
Словно ангел, а на деле
Тигра вы жестокосердней
И безжалостнее льва.
Но дозволить мне молю
Пламенем любовных вздохов
Этот гордый снег расплавить.
О, когда же согласится
Выслушать меня сеньора,
Чтоб могла свои печали
Вам открыть душа, которой
Суждено любить вас вечно
И томиться безутешно!
Паутиною законов
Оплетенный дом не может
Рамой быть, достойной вашей
Красоты. Она должна
Не средь гор цвести угрюмых,
А в зеленых кущах сада.
Полон мужества, я жду
Ныне вашего решенья,
Чтоб отдать вам жизнь свою
Иль покорно встретить смерть».
Умбальдо сочинил все это
Иль Курций?

Кто б ни сочинил,
Но стоит выдумка чернил.

Изобретательней поэта
Любовь бывает.

Как хитер
Книгопродавец необычный!

Коль ждут ответа, неприлично
Молчать.

Вот будет рад сеньор!

Нет, чести я не запятнаю
В угоду ревности своей.

Бумаги принести?

Живей!

На помощь неба уповаю.

Сегодня первою взойдет
На нем в вечерний час Венера.[8]

Я поспешу. Ведь кавальеро
За письмецом слугу пришлет.

Как соль въедается в рубцы зажившей раны,
Так ревность бередит угасшую любовь.
Хоть ревность и глупа, но ей не прекословь,—
Где честь замешана, нельзя прощать обманы.

Любезный мой супруг, смятеньем обуянный,
Со мною говорит, надменно вскинув бровь,
И в сердце у него — я вижу вновь и вновь —
Уже другая страсть нашла приют желанный.

Но пусть запомнит он: кто на единый миг
Даст жалу ревности язвить других, тот вскоре
Увидит сам ее отравленный язык.

Лукавство женское, дай исцеленье горю!
Пусть будет весить месть лишь малый золотник,
Но горы чести я из-за нее проспорю.

Вот, госпожа, как я усердна.

Сейчас ему я напишу.

О чем?

Уверить поспешу,
Что я не столь жестокосердна,
Как думает сеньор.

Какие
Слова подскажет ревность ей,
Хоть и не вижу тут, ей-ей,
За мужем никакой вины я?
Но кто, в чужой явившись дом,
Свои порядки в нем наводит,
Нередко, в свой прийдя, находит
Все перевернутым вверх дном.

Идут к вам! Кто там? Ваша милость!

Что вы писали?

В стирку дать
Белье мне нужно, но опять
Со счета из-за вас я сбилась.
Моих рубашек шесть. Приметь,
Все новые. Шесть я вписала
Мужских.

Не дурно для начала.
Пусть так же все пойдет и впредь.

Двенадцать простынь. Семь пошире,
Для нашей спальни. Пять для слуг,
Скатерок столько же.

Мой друг!
А полотенца как?

Четыре.
Все записала я? Ах нет!
Еще передник Леоноры,
Два пеньюара и сеньора
Из тонкого пике жилет.

Вам о чулках напомнить смею.

Возьми, и прачке передашь.