Тирсо де Молина - Театр

Я любезен с ним!
Ревность! Местом я моим
Поступаюсь — и без спора.

Как он мил и как хорош!
Прелесть!

Ах, не на него ли
Смотрит ласково? От боли
Ревности проходит дрожь…

Родом из Вальядолида
Ваша милость? Не знаком
Вам дон Хиль? Одним путем
Вы достигнули Мадрида.

Хиль, что дальше?

Ничего.
В мире, думаю, другого
Нет «дон Хиля».

Что дурного
В этом имени?

Кого
Не дивит, когда к мужчине
Хилю вдруг приставка «дон»,
Как поется в гимне, он
Ходит в продранной овчине.

Я ручаюсь, он один
Из достойнейших сеньоров;
Если ж нет…

Без разговоров!

Да-с, дон Хиль — мой господин!
Служит альфой и омегой[362]
Именам всем прочим «Хиль».
И кончаются на «хиль»
Не монахи ль? Не Рахиль?
Не грехи ль? Епитрахиль?
Кто одет с такою негой?
Сколько платит за свое
Он камбрейское белье?[363]
И у нас ворота в честь
Хиля и Тересы есть.[364]

Но, к услугам вашим, тоже
Я зовусь дон Хиль!

Дон Хиль
Вы?

Признания мои ль
Не по вкусу вам? Так что же?
Вновь креститься, и совсем
С этим именем расстаться
Мне нетрудно. Называться
Я не Хилем буду — тем,
Что вам любо.

Кавальеро,
И какое дело нам,
Кто вы: Хиль или Бертрам;
Были б вежливы манеры!

Извините, я сейчас
Грубым был… Но если даме…

Дон Хуан, учтиво!

Сами
Знаете, как кличут вас…

Он, сомненье неуместно, —
Мой жених. Глазам моим
Он не кажется плохим.
Ах, лицо его прелестно!

Если вас я огорчил,
Извините…

Извиненья
Я прошу. Мое волненье
Кончилось… Я грубым был.

Мир вам музыка вещает.

Будем с вами танцовать!

Этот Хиль, не мало дать,
Всяких бед мне обещает.
Но достигну цели я.
Дон Хуан Инес добудет;
Да, соперник. Спорить будет
С ним настойчивость моя!

Вы нейдете?

Не танцую.

Вы дон Хиль?

Я откажусь,
Огорчить его боюсь.

Я нимало не ревную,
Будьте добры.

Так — со мной!

Вежливость меня связала.

Ангел — чистого кристалла
Этот юноша, и мой
Взор за ним следит украдкой!
С вами в круг вступаю я.

Только с ним мечта моя!
О мой Хиль! О нежный! Сладкий!

Вот на мельницу любви,
Веселясь, она идет,
Чтоб смолоть свои надежды.
С миром бог ее вернет!
Трутся зерна золотые
Меж тяжелых жерновов;
Жерновам тем имя — ревность,
Зерна сыплет в них любовь,
Что струи, любви мечтанья, —
Та придет, а та уйдет;
И стоящая у устья
Слышит, как любовь поет:
«Струи воды с журчаньем нежным,
Когда она у берегов,
Бегут, и плещут, и играют
Среди кораллов и песков.
И пташки, гнезда покидая,
Снуют в листве, снуют чуть свет,
И с мирты ягоды срывают,
Пчелиный лист, лимонный цвет».
Но ручей опорожняют
Подозрения быки;
Где они испили, — горе! —
Там надежды далеки.
Вот вода пошла на убыль,
Что же мельница? — Стоит.
И тогда ей та, что любит,
Речь такую говорит:
«Мельница, что ты остановилась?» —
«Пили быки, и я воды лишилась».
Тут она любовь узрела,
Что, покрытая мукой,
Перемалывает души,
И сказала ей с тоской:
«Ах, Любовь, ты мукомол
И податель мук и зол».[365] —
«Если так, вблизи не стой,
Я запачкаю мукой».

О дон Хиль, стократ прелестный,
К вам при повороте каждом,
Танцу в такт, душа с желаньем
Неизменно обращались.
Знаю я, что вы жених мой;
Я была неблагодарной,
Вас не видя, счастье неба
В вашем виде отвергала.
Влюблена я свыше меры.

Погибаю от желанья,
Что внушил мне Хиль жемчужный.

Не одними лишь словами
Отплачу вам за вниманье.
Тот сеньор следит за вами
И за мною с подозреньем.
Ухожу я.

Это ревность?

Что вы!

Дом мой вам известен?

Еще как!

Ему окажет
Честь жених своим приходом.

Этой ночью серенаду
Перед ним спою.

Я буду
Ночь на-страже, словно Аргус.

Мой привет.

Увы, уходит!

Но окном не ошибиться!

Я ль смешаю окна…

Что вы,
Дон Хуан, грустны?

От страсти
Отрезвляюсь я; измены
Ненавидеть начинаю.
Наконец-то я увидел…

Мой отец идет. Ступай же,
И потом свои заботы
Ты забудешь.

Я, тиранка,
Ухожу, но ты запомнишь.