Автор неизвестен - Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро

В те годы Альфонсо Чистый
Королевством Леона правил;
Хименой сестру его звали —
Красавицу из красавиц.
В Химену граф де Салданья
Влюбился — и не напрасно,
Поскольку инфанта тоже
Его полюбила страстно.
Было столько свиданий тайных,—
Молва их любви не касалась,—
Что инфанта прекрасная вскоре
Беременной оказалась.
Сын у нее родился —
Кровь с молоком, здоровый;
Она назвала Бернардо
Младенца с долей суровой;
Пеленала его, рыдая,
Причитала снова и снова:
«Зачем ты родился, сын мой,
От матери-горемыки?
Ты стал нам с отцом отрадой,
Но также бедой великой».
Узнав это, добрый король
Сослал в монастырь сестрицу,
А графа велел заточить
В башню Де-Луна — в темницу.

При дворе короля Альфонсо
Бернардо живет, не тужит,
Не ведая, что в темнице
Отца его цепи душат.
Это было известно многим,
Но связал их король запретом,
И никто не решался открыто
Заговорить об этом.
Две дамы умно и ловко
Осведомили Бернардо,
И кровь его закипела,
Когда он услышал правду.
Он метался в своих покоях,
И громко и горько рыдал он,
Оделся в глубокий траур
И пред королем предстал он.
Король, увидав его в черном,
Сказал ему слово такое:
«Бернардо, ты, может быть, хочешь,
Чтоб смерть явилась за мною?»
Сказал Бернардо: «Сеньор,
Не надо мне смерти вашей,
А больно мне, что отец мой
Томится в тюремной башне.
Молю вас, король мой добрый,
Свободу ему верните».
В ярость пришел Альфонсо
И молвил в сердцах: «Уйдите,
Уйдите отсюда, Бернардо,
Вам язык прикусить придется,
Иначе вам эта дерзость
Дорого обойдется.
А я вам клянусь: покуда
Мои не иссякли годы,
Ваш отец не увидит
И дня одного свободы».
«Король, на все ваша воля,
Я должен молчать и слушать,
Но знайте — вы злом отплатили
Тому, кто вам верно служит.
Господь смягчит ваше сердце,
Отца вы освободите;
Пока же он заперт в темнице,
В трауре буду ходить я».

В темнице дон Санчо Диас,
Владетельный граф де Салданья,
Омывает слезами стены,—
Безутешны его рыданья.
На сына своего Бернардо
Он сетует неизменно,
И на короля Альфонсо,
И сестру короля — Химену:
«О годах моего заключенья,
И долгих и невыносимых,
Всегда мне напоминают
Скорбные мои седины.
Когда я вошел в этот замок,
Борода едва пробивалась,
Теперь за мои прегрешенья
Она длинной и белой стала.
О, как ты беспечен, сын мой!
Ужель моя кровь в твоих жилах
Тебя не зовет на помощь
Тому, кто страдать не в силах?
Или общая с королевской
Кровь матери твоей гордой
В тебе говорит — и сам ты
В вину мою веришь твердо?!
Все вы трое — мои враги!
Горя, что ли, бедняге мало,
Что ему и плоть его плоти
Недругом тоже стала?
Я от стражи слыхал, что в битвах
Всех ты подвигами восхищаешь,
Но если не для отца,
Для кого ты их совершаешь?
Если ты мне помочь не хочешь,
Закованному безвинно,
Значит — или плохой отец я,
Иль имею плохого сына.
Прости — отводил я душу
Седой, одинокий, сирый;
Я плачу но-стариковски,
Ты ж молчишь, будто нет тебя в мире…»

Снаряжает король мавританский,
Властитель Мериды гордый,[485]
Большое войско — язычник
На север ведет свои орды.
На землях Альфонсо Чистого
Он стяги свои взвивает,
У стен городских Бенвенте
Он лагерь свой разбивает.
Узнав об этом, Альфонсо
Собрал своих воинов лучших,
Он вышел навстречу мавру,
И бой завязался тут же.
Кровопролитная битва
Долгой была и упорной,
И там, где Бернардо сражался,
Враг отступал позорно.
Но мавров было так много,
Что Альфонсо они окружили,
И если бы не Бернардо,
Они б его в плен захватили.
Однако Бернардо примчался
И на мавров ударил с тыла.
И сказал ему тут король,
Пусть просит себе награду,
И слово дал, и прибавил,
Что сдержать его будет рад он.
Попросил Бернардо свободу
Дать отцу, и король согласился;
И Бернардо еще исступленней
На мавров опять устремился.
Он их сокрушал, настигая,
Не зная пощады и дрожи;
Убит был король мавританский,
А лагерь его уничтожен.
Много мавров было убито,
И в плен было много взято;
Король возвратился с почетом,
А также с добычей богатой.

Пред Альфонсо Чистым Бернардо
Предстал, преклонив колена:
За отца своего родного
Короля он молит смиренно.
«О могучий король, — говорит он,—
Признаю я и подтверждаю:
Провинился отец пред тобою,
Твой законный гнев возбуждая.
Но, король справедливый, вспомни,
То был юноша пылкий и смелый,
А теперь в каземате мрачном
Голова его побелела.
Простить его время настало:
О грехе единственном память
Я смыл уже кровью своею,
А он — своими слезами.
На сына преступного графа
Ты смотришь, быть может, и косо,
Но ведь кровь сестры твоей тоже
В моих жилах течет, Альфонсо!
Если б ты мою службу, сеньор,—
А служил я тебе на совесть,—
Соразмерил с обидой давней,
То смягчил бы свою суровость.
Сдержи королевское слово,
Или, богом клянусь и честью,
Содрогнется твое королевство,
Моей потрясенное местью».

Король посылает письма
И шлет к Бернардо гонцов:
Велит ко двору явиться —
Король говорить с ним готов.
Бернардо ехать не хочет,
Он полон предчувствий дурных,
Он письма в огонь бросает,
Людей собирает своих.
Когда собрались они вместе,
Сказал он им напрямик:
«Четыреста вас, мои люди,
Которые хлеб мой едят:
Никогда вас не разлучали.
Теперь же вас разлучат.
Сто из вас останутся в Карпио,
Наш замок стеречь; все пути
Сто других бойцов перекроют,
Чтоб никто там не мог пройти;
А двести пойдут со мною,
Чтоб говорить с королем;
Если скажет он злое слово,
Мы бо́льшим ответим злом».
Он тотчас пустился в дорогу,
Был марш его быстрым столь,
Что вскоре отряд его прибыл
В то место, где был король.
Из двухсот человек половине
Он строгий приказ дает:
Стоять неусыпно на страже
У всех городских ворот;
А сам с другой половиной
В королевский дворец идет:
Пятьдесят в дверях оставляет,
Чтобы выход закрыть и вход;
Он тридцать на лестнице ставит —
Ни вниз не пускать, ни вверх!
А к королю — с Бернардо
Лишь двадцать идет человек.
В один из покоев он входит,
Король навстречу идет,
Он хочет к руке склониться,
Король руки не дает.
«Король, да хранит всевышний
Всех ваших близких и вас!
Зачем вы меня позвали,
Каким будет ваш приказ?
Или землю, что вы мне дали,
Вы хотите отнять сейчас?»
Король так сердит, что вначале
На него и не поднял глаз
И долго молчал, а после
Сказал ему без прикрас:
«Не к добру твой приход, изменник,
Ты сын дурного отца,
На время я дал тебе Карпио,
Ты же взял его навсегда!»
«Неправда, король мой, неправда,
Сказавший это — солгал;
Изменником не бывал я,
Изменников род наш не знал.
Вы вспомните об Энсинале,[486]
Вы вспомните день и час,
Когда чужеземные люди
Убить собирались вас.
Коня под вами убили,
Вас пешим увидел я.
Тогда изменник Бернардо
Вам дал своего коня
И копьем пробил вам дорогу,
От ударов щитом храня.
Двух братьев тогда убил я,
Сыновей отца моего,
Ни епископ, ни архиепископ
Не хотят мне простить того.
Вы сами мне Карпио дали.
Я у вас не просил его».
«Я тебе по собственной воле
Никогда ничего не дарил.
Хватайте его, кабальеро,
Он дерзок со мною был!»
Никто не шагнул к Бернардо,
Боясь его гнев навлечь.
Плащом обернувши руку,
Из ножен он выхватил меч.
«Сюда, ко мне, мои люди,
Кому мои земли даны!
Сегодня — тот день, когда мы
Отстоять свою честь должны».
Король, увидав такое,
Его успокоить решил:
«Дурные свои привычки,
Племянник, ты не забыл:
Ты верил, когда, бывало,
С тобой человек шутил.
Я дал тебе замок на время,
Теперь дарю навсегда
И даже готов поклясться,
Коль встретится в том нужда».
Бернардо, выслушав это,
Сказал королю опять:
«Никто мой собственный замок
Не может в подарок мне дать,
А если отнять кто захочет,
Я сумею его отстоять».
Короля его смелость смутила,
И сказал он, чтоб дело решить:
«Бернардо, владей своим замком,
И в мире мы будем жить!»