Софокл - Антигона

Корифей Его шаги торопит гнев, владыка —
Советник лютый в юных дней пылу.

Креонт Что ж, в добрый час! Пускай в своей гордыне
И дерзости себя хоть богом мнит:
Их он и этим не спасет от казни.

Корифей 770 «Их», ты сказал? Ужель казнишь обеих?

Креонт Ты прав: лишь ту, что прикоснулась к трупу.

Корифей Какую ж ей ты приготовил казнь?

Креонт За городом, в пустыне нелюдимой,
Врыт в землю склеп;[23] из камня свод его.
Туда живую заключу, немного
Ей пищи дав — так, как обряд велит,
Чтоб города не запятнать убийством,
Пусть там Аиду молится — его ведь
Она считает богом одного!
Быть может, он спасет ее от смерти.
А не спасет — на опыте узнает,
780 Что почитать подземных — праздный труд.

Строфа Эрот, твой стяг[24] — знамя побед!
Эрот, ловец лучших добыч,
Ты и смертному сердце жжешь
С нежных щек миловидной девы.
Подводный мир чует твой лет; в чаще лесной гость ты;
Вся бессмертная рать воле твоей служит;
Всех покорил людей ты —
790 И, покорив, безумишь.

Антистрофа Тобой не раз праведный ум
В неправды сеть был вовлечен;
Ты и ныне лихую рознь
В эти души вселил родные.
Преграды снес негой любви взор молодой девы —
Той любви, что в кругу высших держав судит.
Нет поражений играм
800 Царственной Афродиты!

Корифей О, что вижу? И сам послушания долг
Позабыть я готов, и из старческих глаз
Неудержно струится горючий родник.
Антигону ведут — ах, не в дом жениха:
Ее ждет всеприемлющий терем!

Антигона В последний путь, старцы земли родимой,[25]
Я собралась теперь.
Этот солнца лучистый круг,
Ах, в последний вижу я раз.
810 Все прошло: живую меня
В дом ведет свой мрачный Аид
К берегу плача.
Нет мне проводной песни,
Подруг игры не услышит мой
Свадебный терем,
О, нет: владыке невеста я мрака.

Корифей Но ты чести стяжала нетленный венец,
С ним нисходишь ты славно в обитель теней.
Не ползучая хворь иссушила тебя,
820 Не жестокий булат твою грудь изрубил:
Ты нисходишь живая, одна среди жен,
Своему повинуясь закону.

Антигона Погибла так в горя расцвете, молвят,
Гостья с фригийских гор:[26]
Где белеет Синила кряж,
Там живую камня побег,
Точно цепкий плющ, охватил,
Бурный дождь струится по ней,
Снег белеет, —
830 Так говорят сказанья.
Поныне там от бессонных слез
Камень влажнеет;
Такую гибель и мне судил демон.

Корифей Не забудь: то богиня, бессмертных дитя,[27]
Мы же смертные люди и дети людей;
А ведь грешен запретной гордынею тот,
Кто с богами[28] и в жизни равняет себя
. . . . .
И в загробной всесилии доли.

Антигона Глумишься ты? Ради богов отчизны нашей!
840 Скоро меня не будет;
Долго ли ждать вам?
О мой родимый край,
О счастливое племя,
О волны Диркеи! О роща
Царицы ристаний, Фивы!
Я вас зову в свидетели,
В какой меня могильный склеп, в страшный плен
Ведут, поправ людской закон,
И нет слезы мне от друзей!
850 О, что ждет меня?
Уж не числюсь среди живых я,
Еще не став между мертвых мертвой.

Хор Прейдя земной отваги грань,
К престолу Правды вековой[29]
Припала ты теперь, дитя.
Отца, знать, искупаешь горе.

Антигона Коснулись вы самой больной моей кручины,
Той незабвенной смерти,
Рока — его же
860 Тяжесть несем мы все,
Славный род Лабдакидов.
О терем проклятья! О ложе!
О ласки родимой крови,
От матери сыну жаркий дар!
От них ведь я несчастных дней нить веду.
И вот безбрачной девой к ним
Меня проклятье гонит — в ад;
А ты, бедный брат,
870 Негу брака познал[30] — и ею
Живую, ах! мертвый к мертвым сводишь.

Хор Почет богам — наш долг святой.
Но кто приемлет власти скиптр,
Тот власти должен честь блюсти.
Тебя ж дух гордой мысли губит.

Антигона Ах, без друзей, без песни брачной
Меня несчастную уводят
В последний, подневольный путь!
Этого ока святого сияние боле
880 Я не вправе видеть;
Боги! И никто меня почтить не хочет
Хоть слезой участья!

Креонт (выходя из дворца)

Конечно! Дайте волю человеку
Пред смертью чувства изливать свои —
Конца не будет жалобам и плачу!

Теперь довольно. Уведите деву
Скорей под полого кургана сень,
Как я сказал вам, и одну оставьте.
Там полная ей воля будет. Хочет —
Пусть тотчас примет смерть; а то и дальше
Живет во мраке птицей гробовой.
Нам от нее не будет оскверненья:
Я крови родственной не пролил, только
890 От мира жизни отлучил ее.

Антигона О склеп могильный! Терем обручальный!
О вечный мрак обители подземной!
Я к вам схожу — ко всем родным моим,
Которых столько, в лютой их кончине,
Приветила царица мглы ночной.
Теперь и я… Казалось, жизни этой
Конец далек, и что же? Злейшей смертью
Последовать за ними я должна.
И все ж — не каюсь я. Я верю, милой
Приду к отцу, к тебе, родная, милой,
К тебе желанной, брат родимый мой.
900 Родители, когда почили вы,
Своими я омыла вас руками,
Убрала вас и возлияний дань
Вам принесла. А за твою, о брат мой,
Своей я жизнью заплатила честь…
[И все ж — не каюсь я.[31] Разумный скажет,
Что и тебя почтила я разумно.
Да, будь детей я матерью — вдовою
Убитого супруга — я б за них
Не преступила государства воли;
Вам ведом крови родственной закон?
Ведь мужа и другого бы нашла я,
И сына возместила бы утрату,
910 Будь и вдовой я, от другого мужа.
Но раз в аду отец и мать мои —
Другого брата не найти мне боле.
Таков закон. Ему в угоду честью
Тебя великою почтила я.
Тень братняя! Виной зовет Креонт
Поступок мой и дерзкою отвагой.]
И вот меня схватили и ведут
На смерть — до брака, до веселья свадьбы,
Не дав изведать мне ни сладких уз
Супружества, ни неги материнства;
Нет, сирая, без дружеской слезы
920 Я в усыпальницу схожу умерших.
Но где ж тот бог, чью правду, горемыка,
Я преступила? Ах, могу ли я
Взирать с надеждой на богов, искать в них
Заступников? За благочестья подвиг
Нечестия я славу обрела!…
Что ж! Если боги — за царя, — то в смерти
Познаю я вину и искуплю.
Но если он виновен, — горя чашу
Мою — не более испить ему.

Корифей Не стихает, я вижу, мятежный порыв
930 В Антигоны душе.

Креонт Не стихает он, да, по ведущих вине,
И за медленность их наказание ждет.

Антигона О бездушное слово! Уж в гибели пасть
Ты ввергаешь меня!

Креонт
Да, пожалуй. Совет мой — покончить совсем
С безрассудной надеждой на лучший исход.

Антигона Что ж, идем; я готова. О боги отцов!
Вы простите — прости ты, родная земля!
940 О, смотрите, фиванцы! Царевна идет —
Остальная наследница древних владык.
Вот судья мой — и вот преступленье мое:
Благочестию честь воздала я!