Vagabondo - Иосафат Барбаро. Путешествие в Тану
376
Улуг-Мехмед (царь Махмут в русских летописях) был первым ханом Золотой Орды после смерти Едигея, т. е. его правление начинает собой период ее распада и ослабления (см.: Якубовский. Зол. Орда, стр. 406—428, глава «Распад Золотой Орды»). Улуг-Мехмед правил в обстановке борьбы с рядом соперничавших с ним ханов. Такими были Давлет-Берди (1420—1424), откочевавший впоследствии в Крым, где его брат (?) Хаджи-Гирей стал первым правителем Крымского ханства (1449—1466); Барак (1422—1427), Сайид-Ахмед (1433—1465) и упоминаемый Барбаро Кичик-Мехмед (1435—1465), отец хана Ахмеда (1465—1481), противника московского великого князя Ивана III. Годы власти названных ханов переплетаются, так как нередко их преимущество кратковременно и сменяется возвышением их соперников. По хронологической таблице Шпулера (Spu1еr, S. 454) Улуг-Мехмед был золотоордынским ханом в 1419—1424 и в 1427—1438 гг. и умер, будучи ханом в Казани, в 1467 г. Но и после 1438 г., когда Улуг-Мехмед уже не был в состоянии удержать власть в центральных областях Золотой Орды на Нижней Волге, он с некоторыми военными силами действовал около границ Московского княжества. Об этом периоде точно сообщается в Московском своде в связи с захватом татарами города Белева: «Toe же осени (1437 г.) пришед царь Махмуть, седе в граде Белеве, бежав от иного царя» (Моск. свод, стр. 260). Улуг-Мехмед был оттеснен с юга «иным царем», иначе — изгнавшим его из Сарая новым ханом, по-видимому Кичик-Мехмедом (по летописи Кичи Ахметом). Через полтора года, в июле 1439 г., Улуг-Мехмед появился около Москвы и стоял под ее стенами десять дней. Весной 1445 г. войска Улуг-Мехмеда под Суздалем захватили в плен Василия II, великого князя московского, который оставался татарским пленником с 7 июля по 1 октября 1445 г. (Моск. свод, стр. 263). В эти годы Улуг-Мехмед часто стоял в Нижнем Новгороде, а под 1448 г. в Московском своде уже записано о его сыне Мамутеке как о «царе Казанском». Эти сведения зафиксированы только русской летописью и являются единственным свидетельством о данных годах в истории татар. Восточные писатели не сообщили об этих событиях, хотя и связанных с Золотой Ордой, но далеких от сферы их политических интересов. Барбаро был хорошо осведомлен о делах в Орде, так как именно в эти годы находился в Тане. Он отметил, хотя и кратко, движение Улуг-Мехмеда к северу (in le campagne, che sono verso la Russia), ссору или охлаждение между ханом и его нойоном (эмиром) (acadete certa division tra esso Naurus et el suo imperator) и уход Науруза к чингисиду Кичик-Мехмеду, который приближался к Волге, чтобы завладеть Сараем.
377
Барбаро правильно поясняет, что «орда» — это «народ», «население» (lordo zoe populo). To, что русские именовали Золотой Ордой, восточные писатели называли Синей Ордой или Улусом Джучи. Улус же означает население, подвластное хану или представителю чингисханова рода (см.: Якубовский. Зол. Орда, стр. 35). В летописях иногда употребляется слово «улус», равнозначное «орде» (Моск. свод, стр. 249).
378
Науруз, сын Едигея, был нойоном (или эмиром) хана Улуг-Мехмеда, главнокомандующим его войск (capitano); он имел ту же высокую должность, какую имел его отец, «capitano della gente», как правильно определил его Барбаро (см. примеч. 37). Однако власть Науруза была гораздо слабее, чем почти неограниченное могущество его отца при ничтожных ханах-чингисидах. Все же сын стремился к власти, подобно его несомненно более талантливому отцу, и потому в 1438 г. покинул Улуг-Мехмеда (Барбаро правильно указывает 1438 г. — последний год хана Улуг-Мехмеда в Золотой Орде) и перешел с частью войска, последовавшего за ним, к малоизвестному еще тогда некоему (uno) чингисиду (de sangue de questi imperatori) Кичик-Мехмеду (Chezimehameth).
379
Кичик-Мехмед (1435—1465) — хан Золотой Орды, соперник предшествовавшего хана Улуг-Мехмеда. В Московском своде под 1432 г., после детального и яркого описания того, как великий князь Василий II «искал стола своего великого княжения» перед татарским ханом, соперничая с дядей своим Юрием Дмитриевичем, отмечено, что власть хана Улуг-Мехмеда пошатнулась, «понеже бо в то время пошел бяше на Махмета Кичи Ахмет царь» (Моск. свод. стр. 250).
380
Барбаро говорит о хорошо известной ему дороге с нижней Волги на нижний Дон. В данном случае войско Кичик-Мехмеда прошло мимо Астрахани и направилось далее на запад по Таманским степям (le campagne de Tumen), обогнув Черкесию. Следует подчеркнуть, что здесь Tumen может означать только Тамань и не имеет, конечно, никакого отношения к Тюмени, находящейся в бассейне Иртыша, к западу от этой реки, и основанной как отдельное поселение в XVI в. Также в сочетании с Черкесией. или страной «Черкасов» говорится о «Тюмени»-Тамани в грамоте Ивану III от его посла в Крым, Ивана Мамонова: «а Тюмень и Черкасы Орде недруги» (Памятники дипл. сношений, док. 72, 1501, июля 23, стр. 358). В связи со сказанным не следует ли считать местом гибели хана Тохтамыша не сибирскую Тюмень, а Тамань, Таманский полуостров? Ср. еще о Тамани (Tumen): Tana. § 52.
381
Барбаро называет Дон описательно: «река Таны» (fiume della Tana). Восточные писатели неоднократно называют древний Танаис Таном (ставшим впоследствии Доном). См., например, у Рашид-ад-Дина — хан Тохтай сражался с Ногаем на берегу реки Тан, — а также в «Зафар намэ» Низам-ад-дина Шами и Шереф-ад-дина Иезди о битвах войска Тимура на берегах реки Тан. У последнего автора прямо говорится о реке Тан в связи с Азаком, т. е. Азовом или Таной (Тизенгaузен, II, стр. 71, 121, 179. 180). Иоанн Плано Карпини уже в середине XIII в. называет реку «Дон» (Ioh. de Plano Carpini, p. 743).
382
Залив (colpho, golfo) Забакского моря Соответствует нынешнему Таганрогскому заливу.
383
Паластра — селение на северном берегу Азовского моря, отмечавшееся на портоланах (например на портолане Бенинказы 1474 г.) около Бердянского залива.
384
Сторожевые отряды, которые высылались татарскими военачальниками вперед для разведки пути, прежде чем по нему пройдет основное войско, назывались «караулами» (Тизенгаузен, II, стр. 111 и 157) или «хабаргири» (Якубовский. Зол. Орда, сто. 347).
385
Барбаро, делегированный венецианским консулом поднести подарки пришедшему со своей ордой Кичик-Мехмеду, его матери и его нойону Наурузу, повидал молодого еще хана, уже занявшего, по-видимому, господствующее положение на Нижней Волге. Барбаро. однако, в своих записях не называет его «императором», как западноевропейские люди называли золотоордынских ханов, но определяет его общим термином «синьор». Возможно, что соперничество Кичик-Мехмеда с Улуг-Мехмедом еще продолжалось или же в тот период временно одержал верх другой претендент на ханство в Золотой Орде — Сайид-Ахмед, — по некоторым сведениям, сын Тохтамыша.
386
Неясно, что в данном случае обозначает слово «taiapietra», — скульптора (или просто каменотеса) или же фамилию, известную в XIV—XV вв. в Венеции. Судя по должности переводчика (turzimano) и по людям, названным рядом с ним, — жезлоносец консула (bastoniero) и носильщик, — Буран был каменотесом (taiapietra). В книге Мольменти названы два скульптора, работавших в Венеции (taiapiera): мастер Ардуин, автор скульптур в церкви св. Марии дель Кармине в XIV в., и мастер Андоей. вырезавший кяпитр»и во дворце дожей в XV в. (Моlmеnti. Storia di Venezia, pp. 366, 369). Однако в той же книге упомянут органный мастер XIV в. Джованнино Тальяпьетра и говорится о патрицианской семье Tagliapietra (ibid., p. 407, 447).
387
Описанию у Барбаро способа приготовления мучной похлебки татарами во время похода, особенно в конных отрядах, выезжавших на разведку и таким образом отрывавшихся от всего войска, которое двигалось по степям с большим обозом соответствует сообщение персидского автора Абд-ар-Раззака Самарканди (1413—1482) в его сочинении «Место восхода двух счастливых звезд и место слияния двух морей»: перед тем, как войско Тимура должно было выступить в поход из Ташкента и направиться в Дешт-и-Кыпчак (в 1391 г.), был издан приказ, «чтобы, когда выступят из Ташкента, всякий съедал в месяц 1 ман амбарного веса муки и чтобы никто не пек ни хлеба, ни лепешек, ни лапши, а довольствовался бы похлебкой» (Тизенгаузен, II, стр. 192). Барбаро рассказывает (в письме к епископу падуанскому Пьеро Бароччи от 23 февраля 1491 г.), что татары, отправляющиеся в далекий путь по пустынным степям (per quelli gran deserti e solitudini, dove non si trova da mangiar), выбирают время, когда вырастает трава «балтракан», которой можно хорошо поддерживать силы людей, настолько она питательна (Ramusio. II, р. 112 r).
388
Ср.: Tana, § 34, — о торговле лошадьми, рогатым скотом, верблюдами, курдючными баранами.
389
Стены Таны, на которых стояли наблюдающие за подходом к городу татарской орды (являясь укреплениями последнего периода существования самостоятельного города), были возведены после 1395 г., когда Тимур разрушил Тану (Азак).
