Антология - Вечный слушатель. Семь столетий европейской поэзии в переводах Евгения Витковского

Зимою жаждем мы весны,
И лета ждем весною ранней.
Когда сады плодов полны —
Опять зима всего желанней.
Придет зима, но в тот же час
Возжаждем мы весенней воли,
Не зная, что в крови у нас
Тоска по смерти, и не боле.

Ты, Апрель, земных долин
Властелин;
Ты ласкаешь потаенно
Легкой дланью каждый плод,
Что живет
В нежной глубине бутона.

Ты, Апрель, живишь листву
И траву, —
Зелен, как волна морская —
Сотни тысяч лепестков
Средь лугов
Рассыпаешь ты, играя.

Ты, Апрель, сошел на мир,
И Зефир,
Спрятавшись, незримый взору,
Порасставил сто сетей
Средь полей,
Возжелав похитить Флору.

Ты, Апрель, дары несешь,
Ты хорош,
Ты в цветении богатом
Наполняешь лес и луг —
Все вокруг —
Несравненным ароматом.

Ты, Апрель, цветешь кругом,
И тайком
Госпоже в златые косы
И на грудь бросаешь ты
Все цветы
И предутренние росы.

Ты, Апрель, дарить нам рад
Аромат,
Вздох легчайшей Киферея,
Чья волшебная краса
В небеса
Смотрит чище и светлее.

Птицы, словно год назад,
К нам летят,
С юга, что далек и жарок;
Эти вестницы весны
Нам даны
От тебя, Апрель, в подарок.

Вот шиповник средь полян,
И тимьян,
И фиалка, и лилея,
И гвоздики, что растут
Там и тут,
В ярких травах пламенея.

И сладчайший соловей,
Меж ветвей
Заливаясь нежной песней,
В небо шлет за трелью трель,
О Апрель,
Все волшебней, все чудесней.

Твой приход людей живит,
И звучит
Песнь любви в весеннем гимне,
И трепещет нежно кровь
В жилах вновь,
Растопляя панцирь зимний.

И с тех пор, как ты пришел,
Столько пчел
Над цветами суетится:
Собирают жадно впрок
Сладкий сок,
Тот, что в чашечках таится,

Май на землю низойдет,
Чистый мед
Принося в подарок пчелам,
Новым фруктам будет рад
Вертоград —
Созревающим, тяжелым.

Но тебе, Апрель, привет
В твой расцвет —
Месяц Анадномены,
Той богини, что весной
Неземной
Родилась из белой пены.

Бериллу песнь моя. Сей самоцвет хорош,
Окраской на волну морскую он похож
В тот нежный час, когда уходят аквилоны,
И дышит вновь зефир, весною пробужденный.
Но иногда берилл бывает золотист —
Как самый свежий мед, необычайно чист;
Однако, меньше блеск, и лик его туманней,
Коль не имеет он необходимых граней:
Затем, чтоб мог берилл достоинства хранить,
Потребно камень сей искусно огранить.
Зеленый — лучше всех, коль он похож при этом
На гордый изумруд своим глубоким цветом.
С Индийских берегов его привозят к нам,
Зеленый и златой. Испорченным глазам
И печени больной — нет ничего полезней;
Одышку, тошноту, сердечные болезни
Излечивает он — а также он один
Хранитель брачных уз для женщин и мужчин.
Он изгоняет лень, он возвращает друга,
Пред ним надменный враг робеет от испуга.
О, если ты, берилл, воистину таков,
Из Франции гони воинственных врагов:
Нет пользы ни душе, ни сердцу, ни здоровью —
Нам руки обагрять напрасно вражьей кровью.

Любитель всяческих проказ,
Эрот веселый, как-то раз
В садах Киферы, утром рано
Летал, — не выпускал из рук
Слоновой кости тонкий лук;
Торчали стрелы из колчана.

Но горе! Он, резвясь в саду,
Сломал меж веток на беду
Точеное крепленье лука.
Такой обиды юный бог
Перенести никак не мог:
Невыносимой стала мука.

Кифера, чтобы скорбь смягчить,
От муки сына излечить
И поцелуй сорвать в награду —
Дала Эроту сердолик.
Лук был исправлен в тот же миг,
И вновь Эрот порхал по саду.

И дивен камень стал с тех пор:
Он усмиряет гневный взор,
Смягчает боли и обиды, —
Напоминая, как тогда
Была отвращена беда
К великой радости Киприды.

Растертый в порошок, с зубов
Он снимет ржавчину годов, —
И лекарь держит наготове
Сей чудный камень про запас
На случай, чтобы в нужный час
Остановить теченье крови.

Сей превосходный самоцвет
Имеет ярко-алый цвет,
Хотя подвержен потускненью.
Лишь тот волшебен сердолик,
Чей дивный и прекрасный лик
Не омрачен малейшей тенью.

Ты, — камень, что всегда растешь,
Ты, что с луною светлой схож
В метаморфозах чудотворных,
Когда на черный небосвод
В полночный час она ведет
Своих коней, таких же черных, —

Тебе ль хвалу не возглашу?
Нет, я подробно опишу
Тебя, в том честь моя порукой,
Поскольку сведенья верны
О том, что ты — дитя Луны,
Сие подтверждено наукой.

Тебе, о камень, равных нет:
Ты излучаешь чистый свет,
С Луною вместе возрастая, —
А сократится лунный серп —
Пойдет и камень на ущерб:
Зависимость весьма простая.

Такие камни рождены
Из пота страстного Луны,
Когда, сойдя по небосклону,
Дарила поцелуй она,
Простертому в объятьях сна
Прекрасному Эндимиону.

Ученым ведомо давно:
Все, что в стихиях рождено,
Сменяет облик постепенно;
Ничто не гибнет, лишь порой
Приобретает вид иной
Посредством тайного обмена.

Так, землю плотную всегда
Размоет чистая вода,
И легким паром улетает,
Чтоб стать впоследствии огнем:
Субстанция земная в нем
Начальный облик обретает.

И вновь размеренно идет
Незыблемый круговорот
Своей дорогою привычной;
Пути природы столь просты,
Что лишь меняются черты
Ее материи первичной.

От века так и навсегда:
Ничто не сгинет без следа,
Но в каждой смерти есть рожденье, —
Тела сменяются, но суть
Не искажается ничуть
При каждом новом измененьи.

Имеет лунный камень власть
В любой красотке вызвать страсть,
К тому же лечит очень тонко:
В ночь без луны его надень —
И заживут в единый день
И легкие, и селезенка.

Сей камень опознать легко:
Он бел, почти как молоко,
С отливом красным, очень слабым
Прозрачен, словно облака.
Его из мелкого песка
Достать случается арабам.

Любое действие в природе
Совершено не по свободе,
Но Господу подчинено.
Все, что Господь влагает щедро
В обильные земные недра,
Добычей смерти стать должно.

Земля-кормилица от века
Во всем жалеет человека,
И никого добрее нет:
Она сокрыть бывает рада
От нас чешуйчатого гада
И руды, что приносят вред.

Весьма полезные растенья
Она творит для исцеленья
Тех, кто отравой поражен.
Она змее, вельми опасной,
В слюну вливает яд ужасный:
Смертельно страшен людям он.

Растенья набирают соки,
И вот они уже высоки,
Они цветут, лаская глаз, —
Но летний зной растенье тронет,
Тогда свой цвет оно уронит,
Оно погибнет в тот же час.

Лишь самоцветные каменья
Не могут стать добычей тленья
И свойств не утеряют впредь:
Та чудодейственная сила,
Что им природа подарила,
Вовек не может пострадать.

Чудесных свойств по воле Бога
Имеют камни очень много
И в самоцветах нет вреда,
Который учиняют травы:
Страшней растительной отравы
Не сыщешь в мире никогда.

Ведь у растений — я не скрою —
Гораздо меньше под корою
Таится животворных сил,
Чем спрятано в камнях волшебных, —
И суть не больше трав целебных,
Чем Бог каменьев сотворил.

Таков и этот гордый камень,
В котором жив бессмертный пламень,
Ему дарованный с небес.
Земля создать его не может:
Лишь Небо воедино сложит
Такое множество чудес.

Гранить гранат ужасно трудно,
Зато его рожденье чудно,
Об этом слух идет такой:
Предполагают, что гранаты
Землею от дождя зачаты,
Как плод любви в июльский зной.

Особенно полезен тем он,
Что перед ним бессилен демон,
Терзающий ночами нас.
Он возвращает нам здоровье,
Когда нас мучит полнокровье,
И нас хранит в полночный час.