Имруулькайс - Любовная лирика классических поэтов Востока

Любимая приветом не ответит.
Пусть не ответит. Это не беда.
Пройдет и любящего не заметит.
Пусть не заметит. Это не беда.

Пускай пройдет, не поведет и бровью,
Когда меня с моей тоской и болью,
Когда меня, казнимого любовью,
Случайно встретит. Это не беда.

Ты изменила, клятву позабыла,
В руины мою душу превратила,
Затмила свет, удачу отвратила.
Когда уйдешь из сердца навсегда?

И неотступно так, и постоянно
Ты вся во мне, по-прежнему желанна.
 Когда же ты отпустишь Пир Султана,
Когда уйдешь из сердца навсегда?

Подует ветер — оживают вновь
Весенние, влюбленные деревья.
Багряными соцветьями любовь
Украсила зеленые деревья.

И ветви стали гуще и пышней,
И пенье соловьиное слышней.
Друг к другу стали ближе и тесней
Любовью обновленные деревья.

Сады под сенью вековой сосны!
Цветы и травы лета и весны!
Как молодые парни, влюблены,
Танцуют окрыленные деревья.

Я Пир Султан Абдал, велик аллах.
Любимая, мой бог, мой падишах!
Теряя листья, осенью в садах
Заплачут оголенные деревья.

Душа, отвечай, почему так
Изранено сердце мое.
Молчит бесполезный рассудок —
Изранено сердце мое.

Грустны соловьиные трели,
И кудри мои поредели.
Живу одиноко, без цели —
Изранено сердце мое.

Беда не берет отступного,
Ко мне подбирается снова.
Ни слез, ни улыбки, ни слова —
Изранено сердце мое.

О господи! Время настало —
Прими Пир Султана Абдала!
Душа отболела, устала,
Изранено сердце мое.

Я горько жалуюсь, но ты не слушай.
Что делать? Такова моя судьба.
Твои глаза испепеляют душу,
Преображают вольного в раба.

Огонь твоих очей меня сжигает,
Аркан твоих речей меня сжимает,
Опутывает, со свету сживает.
Что делать? Такова моя судьба.

Уходит караван былого счастья.
Ночь миновала, и пора прощаться.
Лежать в пыли? Слезами заливаться?
Что делать? Такова моя судьба.

Нет, я не речка, что течет послушно.
Лети, мой конь, лети вперед послушно!
К Юсуфу Зулейха придет послушно.
Он — раб ее. Она — его раба.

Я Пир Султан Абдал. Я — раб любимой.
 Я изнемог от муки нестерпимой.
Умру, тобой забытый, нелюдимый.
Что делать? Такова моя судьба.

О ты, к кому летит мой зов напрасный,
Ты, чей господь — Аллах, приди скорей.
Я плачу, словно соловей несчастный.
Мне тесно в двух мирах, приди скорей!

Сорвать бы розу мне, что всех дороже.
Тянусь — колючки обдирают кожу.
Я близ тропы, где ты пройдешь, быть может,
Стою, как на часах, приди скорей!

Во дни, когда с тобою мы в разлуке,
Мне видятся твои глаза и руки.
Красавица, чьи брови словно луки,
Ты видишь: я в слезах, приди скорей!

Карадж'оглану хуже год от года.
Что без тебя богатство, что свобода!
Красавица, чьи губы слаще меда,
Я без тебя зачах, приди скорей.

Вон журавли в вечерний час
Курлычат и летят далече,
Сурьма и взгляд любимых глаз —
Вот чем героя путь отмечен.

Сняла любимая платок,
Волос рассыпался клубок,
Их треплет летний ветерок,
И падают они на плечи.

Сорвать цветы! Да все равно
Послать их милой мудрено.
Не так все это быть должно.
Мне милую утешить нечем.

Карадж’оглан, пока Аллах
Не превратил тебя во прах,
Жди: может быть, в родных краях
С любимой суждена вам встреча.

Я вечером пришел на место встречи,
Но не судьба, ты не пришла ко мне.
Быть может, ты уснула в этот вечер,
Все проспала и не пришла ко мне.

Ужель ты наряжалась и сурьмилась,
Чтоб то, о чем мечтали мы, не сбылось?
Над местом ожиданья тьма сгустилась,
Луна взошла, ты не пришла ко мне.

Ты, милая, забыла клятву, что ли?
Иль, может быть, чужой послушна воле,
Чтоб с этих пор меня не видеть боле,
С другим ушла и не пришла ко мне?

Судьба ко мне, Карадж’оглану, милость
Не проявила, все переменилось.
Кого любил, та, словно лебедь, скрылась,
Прочь уплыла и не пришла ко мне.

Когда уйду из мест, где жил и рос,
Скитаться по чужой стране печально,
Не крась бровей, не заплетай волос,
Горюй со мною наравне печально.

С тем, милая, смирись, что суждено,
В то облачись, что бедно и черно.
И хоть разлука — крепкое вино,
Ищи забвенье в том вине печально.

Карадж’оглану до скончанья дней
Дано любить все горше и сильней.
Как я живу — узнаешь от друзей,
Хоть будет слово обо мне печально.

Меня любовью удержи,
Не дай порвать с землей родною,
Ты мною стан свой обвяжи,
Чтобы всегда мне быть с тобою.

Ты прегради мои пути,
Не дай к погибели пойти.
Ты в локоны меня вплети,
Чтоб стать мне нитью золотою.

Вплетенный в прядь, я буду рад
Вдыхать блаженный аромат.
Повороти мой путь назад,
Преградой встань передо мною.

Карадж’оглан пусть не любим,
До гроба буду я твоим
Рабом послушным и немым,
Хоть я и этого не стою.

Та, на которую смотрю с любовью,
Подобна розе в неземных садах.
Стан — что тростник, что полумесяц — брови.
Нездешний свет горит в ее глазах.

Ее и по шагам бы вы узнали,
Как узнаем мы по клейму печали
Тех, что, любя, рассудок потеряли,
Ища свою любовь в чужих краях.

Кто ранен, тот и слезы лить не может.
Не вижу милой средь людей прохожих,
И нет красавиц, на нее похожих,
Средь тех, которых сотворил аллах.

Карадж’оглан, твоя любовь осталась,
Хоть не тебе любимая досталась.
Соперников не счесть. Какая жалость:
Не суждено тебе увидеть их в гробах.

Красавица моя с тугой косой,
Гляди: во что меня ты превратила.
Тебя сейчас увозят в край чужой.
И ты узнала, что такое сила.

Уедешь в дальний путь, и в этот миг
Печалью омрачится твой ашык.
Твой пояс развязался, взгляд поник.
Я вижу: ты лицо платком закрыла.

Кто нынче пустит скакуна в намет,
Кто чашу дополна тебе нальет?
Кто померанец твой с груди возьмет?
Не тот, кому его определила.

Карадж’оглан, я злату не слуга,
На свете лишь любовь мне дорога.
Что знаешь ты о крае Бинбога?
Он мне родной, там все для сердца мило.